С одной стороны, МИД ФРГ официально заявляет, что готов поделиться с Россией всеми данными о результатах анализов Алексея Навального – в том числе касающимися якобы обнаруженных следов отравления «Новичком». С другой, против этого возражают военные ФРГ. С чем могут быть связаны подобные возражения – и действительно ли это только соображения секретности?

Запрос российской Генеральной прокуратуры о передаче образцов анализов Алексея Навального, в которых якобы обнаружено отравляющее вещество класса «Новичок», завис в ФРГ. Ранее была достигнута устная договоренность между послом РФ в Берлине и министром иностранных дел ФРГ Хайко Маасом о положительном исходе этого запроса. Об этом сообщил сам Хайко Маас.

Теперь же якобы Институт фармакологии и токсикологии Бундесвера в Мюнхене (который, опять же по непроверенным данным, и обнаружил в анализах Навального следы вещества класса «Новичок») «не может передавать сведения об исследованиях третьей стороне из соображений секретности». «Дополнительная информация о результатах исследований может позволить сделать выводы о конкретных навыках и знаниях Бундесвера в отношении соответствующих веществ. В столь чувствительной сфере это недопустимо по соображениям безопасности и интересов ФРГ», – пояснили в службе в ответ на вопрос о том, будет ли Бундесвер передавать сведения об исследованиях в деле Навального по просьбе российских властей.

Здесь, правда, надо сразу оговориться, что источник информации о позиции Бундесвера, «Новая газета», не может считаться полностью надежным и непредвзятым. Потому примечательно, что именно данное либеральное СМИ публикует то, что они полагают оправданием, чтобы не передавать пробы российской стороне, когда на дипломатическом уровне такое соглашение уже достигнуто.

Но допустим, что немецкий военный институт химоружия (политически корректное название «Институт фармакологии и токсикологии» не должно никого вводить в заблуждение) действительно засекретил все эти данные. А может быть, просто прикрывается секретностью, чтобы не выдать их. В таком случае можно предположить, с чем связано такое поведение военных токсикологов ФРГ.

Во-первых, само заявление о факте «идентификации вещества класса «Новичок» означает, что немцам было с чем сравнить. Вы не можете сравнить что-то с чем-то, не имея изначального образца. Следовательно, Бундесвер обладает образцами материалов класса «Новичок». Причем в достаточном количестве, чтобы проводить с ними исследования и прочие манипуляции. Это они назвали «конкретные навыки и знания». И не надо ссылаться на спектрограммы, они могут давать лишь приблизительное представление и непригодны для использования в суде.

А если у Германии имеется «Новичок» хотя бы как образец – это прямое нарушение всех законов о запрете химического и биологического оружия. То есть по мюнхенскому институту должна горючими слезами плакать ОЗХО. Не по Сирии, а именно по немцам. Это и есть «ущерб национальной безопасности» ФРГ.

Во вторых, в 2018 году на фоне истории со Скрипалями (кстати, где они?) Чехия призналась в том, что производила вещество класса «Новичок». Конкретно – вещество под названием А230, а также другие отравляющие вещества (ОВ), зарин и табун. При этом утверждалось, что вещества синтезировались исключительно в исследовательских целях, а также в целях химзащиты. Это было производство микродоз, о чем была уведомлена ОЗХО. «Вещества, которые в СМИ называют веществами семейства «Новичок», в том числе A230, являются потенциально ядовитыми химическими субстанциями, идентификация которых является частью подготовки чешских антихимических воинских частей», – говорилось тогда в заявлении минобороны Чехии.

Все эти вещества были включены в программы испытаний в военных лабораториях Чехии «для решения задач обнаружения, защиты и безопасности чешских граждан», настаивали военные. «Это так называемый микросинтез, который не рассматривается как производство [химического оружия] в соответствии с международной конвенцией», – подчеркивалось в сообщении ведомства.

Мы не знаем, могли ли чехи по-братски поделиться с немцами образцами синтезированного вещества.

Они настаивают на том, что производились только микродозы, которые затем уничтожались «в ноль» (это цитата). Но на практике это означает, что как минимум Чехия, а как максимум Германия и еще бог знает кто располагают технологиями, производствами и кадрами для синтезирования боевых отравляющих веществ класса «Новичок». И никакой монополии России на его производство нет. Следовательно, нет и монополии на его использование, если оно где-либо и когда-либо было.

Потому что, по другой версии, все это может быть просто чистой воды фальшивкой. Хотя бы потому, что все до единого источники информации об отравлении в этой истории не то что не заслуживают доверия, а скорее наоборот – все, что они говорят, надо сразу подозревать как фальшивку. Достаточно напомнить, что на следующее утро из больницы в Омске вышел один из сотрудников Навального Иван Жданов и сообщил толпе журналистов и сочувствующих, что какой-то сотрудник транспортной полиции по секрету в коридоре больницы сказал ему, что Навальный отравлен настолько, что он опасен для окружающих и всем вокруг требуются защитные костюмы. Это было 21 августа рано утром. С тех пор никто в Омске не был ни заражен, ни отравлен, ни госпитализирован с соответствующими симптомами. Ничего об этом, по крайней мере, не сообщалось.

Германия оказалась в двусмысленном положении. При передаче образцов анализов ей придется признаться в наличии в ее распоряжении реальных образцов боевых отравляющих веществ, которых у нее не должно было быть по определению. И не в микродозах, а во вполне реальных объемах. А это, в свою очередь, означает, что и сама Германия в теории могла его где-нибудь применить.

Никто никого не обвиняет. Это чисто теоретические допущения. Но неожиданная секретность, которую вдруг проявил мюнхенский институт Бундесвера, сама по себе настолько подозрительна, что допустить можно что угодно.

Кроме того, возможным оправданием секретности для немцев может служить ссылка на некие технологические процессы, которые мюнхенский институт засекретил. Но это опять же будет отмазка в пользу бедных, поскольку каким бы ни был технологический процесс, он все равно должен сравнивать свежий образец с эталонным аналогом. И аналог этот должен быть в наличии. В рабочем, боеспособном состоянии. Если же сравнение проводилось по пресловутым спектрограммам, то это скорее шарлатанство, чем наука или медицина.

Немцы, в отличие от англичан, не заинтересованы в том, чтобы устраивать «шоу со Скрипалями». И если все описанное действительно так, то можно предположить, что интересы МИД ФРГ и в широком смысле вообще германского правительства столкнулись с удивительной коллизией в Бундесвере.

Бывают такие случаи, когда военные из самых лучших побуждений (или того, что они под этим понимают) начинают втихаря нарушать законодательство – например, запрет на производство и хранение химического и биологического оружия. На всякий случай. В целях химзащиты. Вдруг террористы применят, а у нас есть ответ. Можно даже не ставить в известность политиков, тем более что они часто меняются, а национальная безопасность остается неизменной.

Другое дело, что никто не даст гарантию, что созданные таким образом «про запас» и «для защиты» вещества никто не будет применять для нападения. Это только предположение. Но события последнего времени, и в том числе заявления Бундесвера, совсем по-другому расцвечивают все истории последних лет с якобы отравлениями.

Не исключена, впрочем, и еще одна версия – элементарная манипуляция данными. Не дадим образцы, ибо мы их засекретили, а по факту вы их просто не сможете проверить, а потому единственной версией будет оставаться наша, немецкая. И поди докажи обратное, поскольку допуска к образцам нет. Российская сторона как раз исходные образцы анализов предоставить готова. А у немцев все засекречено.

В конце концов, наверняка можно изобрести какую-то компромиссную формулу, чтобы не страдала национальная безопасность Германии. Однако полный запрет на передачу результатов анализов выглядит очень подозрительно. Так передайте образцы изначальных тестов, а не ваши выводы, мы тут как-нибудь сами разберемся. Принять же по умолчанию с полным доверием те результаты, которые нам декларируют как полученные институтом Бундесвера, в таких условиях было бы совершенно неправильно.