Почему чернокожий министр ДНР перешел на сторону Киева

«В результате спецоперации контрразведки СБУ с временно оккупированной территории Донецкой области вывезла бывшего министра агропромышленной политики и продовольствия ДНР. Оказавшись на подконтрольной Украине территории, человек... сотрудничает со следствием и дает показания о деятельности террористической организации, фактов непосредственной причастности России к оккупации отдельных районов Донецкой и Луганской областей... и других преступлениях российско-террористических войск против основ национальной и общественной безопасности Украины», – сообщается на сайте СБУ.

Там же сказано, что «на почве перераспределения награбленного» министр был обвинен в злоупотреблении служебным положением, хищении средств в особо крупных размерах и на некоторое время заключен в тюрьму, откуда освободился совсем недавно. Имя человека не названо, но, судя по всему, речь идет о бывшем министре сельского хозяйства и продовольствия Алию Камаре. Ввиду этнического происхождения его тяжело перепутать с другими министрами.

Двумя–тремя неделями ранее по тому же направлению – в Киев – проследовал и другой экс-министр первых двух правительств ДНР – Юрий Ликстутес, отвечавший ранее за культуру и выпущенный из тюрьмы незадолго до гибели Захарченко. В отличие от Камары, Ликстутес уже успел достаточно наговорить не только в СБУ, но и в украинских СМИ. В основном это привычная для него хлестаковщина.

В частности, он утверждал, что должен был стать главой ДНР еще в 2014-м и его, «агента «Иваныч», тогда якобы поддерживало модное ныне ГРУ. Но другие ветви российской власти якобы продвинули Захарченко, а «конкурента» в лице Ликстутеса посадили в тюрьму.

Юрий Ликстутес (фото: ТСН/Youtube)

Украинские СМИ подчеркивают, что Ликстутес входил в «окружение Захарченко» и «элиты ДНР», хотя это просто смешно: ни туда, ни сюда Ликстутес входить не мог в силу того, что сидел в тюрьме. Он действительно был зарегистрирован на выборах в ноябре 2014 года, но ни в них, ни в боевых действиях по факту не участвовал, влиянием и уважением в республике не пользовался, а знаменит в основном приватизацией автопарка многочисленных донецких театров и неудачной попыткой торговать оружием.

Также Ликстутес был замечен в странных историях типа привлечения в Донецк каких-то самозваных «представителей альтернативных ветвей дома Романовых». В должности министра культуры он пробыл буквально пару месяцев, но до появления в Киеве Камары считался «самым высокопоставленным перебежчиком из ДНР».

Камара – фигура экзотическая и в чем-то трагическая. Его отец Фэми – гражданин Сьерра-Леоне, западноафриканской страны, знаменитой нескончаемой гражданской войной вокруг одного из богатейших в мире месторождений алмазов, сорок лет назад учился в Донецке на горного инженера и познакомился с местной дивчиной. Они поженились, и у них родился симпатичный мулат Алию Фэмиевич. В 1990-х годах семья Камары ненадолго уехала из Донецка в Сьерра-Леоне, где Фэми, по неподтвержденным данным, некоторое время занимал высокий пост в алмазодобывающей компании. Вскоре он умер, возможно, был отравлен, и мама с маленьким Алию вернулась в Донбасс.

Подчеркнем: гарантировать точность биографических деталей не представляется возможным, поскольку Камара в Сьерра-Леоне, Гвинее, Мали и Кот-д'Ивуаре не фамилия в европейском смысле, а племенное имя народности мандинка. Их десятки тысяч, этих Камара.

При всем при этом Алию – абсолютно местный, донбасский по менталитету, характеру и говору человек. Он с детства страдает эпилепсией, что сильно мешало ему в карьере и быту, женат на местной девушке Валерии, растит маленькую дочь. В 2014 году Алию активно включился в деятельность ДНР, но участвовать в боевых действиях не мог по состоянию здоровья, занимаясь тем, чем умел – хлебом.

В сентябре 2014 года на должность министра сельского хозяйства и продовольствия ДНР был назначен Алексей Красильников, который через два месяца уехал в Москву в командировку, откуда уже не вернулся. Республике грозил голод, на полях оставался неубранный урожай, и Камара сам попросился на освободившуюся должность (желающих было немного). В итоге – так и не был утвержден, лишь до своего ареста «исполнял обязанности» министра.

Главной задачей тогда было вывезти запасы хлеба с элеваторов, оказавшихся в прифронтовой зоне, и наладить нормальное снабжение в условиях, близких к катастрофе. Банковская система не работала, безнала не было, документооборот отсутствовал. Практически весь оборот товаров, включая семенной фонд, комбикорма и убранный хлеб, шел по бартеру. Около 40 тысяч человек находились на грани голода и получали хлеб бесплатно, но это нужно было как-то организовать, не говоря уже о снабжении ополчения.

Для управления всем этим при патронаже Захарченко была создана корпорация «Индустриальный ОПЛОТ Донбасса». Ее коммерческим директором и был Алию Камара до назначения и.о. ГК платила наличными за переданное республике зерно, а наличные приносили в административное здание «Индустриального ОПЛОТа» в картонных коробках.

Это нормальная история для воюющей непризнанной республики в режиме блокады – не они первые, бывало и хуже. Например, обозревателю газеты ВЗГЛЯД в 1992 году во Владикавказе буквально приходилось спать на мешках из-под картошки, набитых наличными деньгами, с целью их охраны.

Но вернемся к Камаре. Принимать наличные должен был либо он лично, либо его заместитель, но протоколы велись неряшливо – в военных условиях за этим никто толком не следил, а крестьяне часть оплаченного хлеба до элеваторов не довозили. В итоге в деле Камары фигурирует пропажа 4,5 миллионов гривен (рублей в ДНР тогда еще не было физически), но некоторые говорят о 5 миллионах и даже о 200 миллионах (полмиллиарда рублей по тогдашнему курсу). Кроме того, была обнаружена недосдача 2,5 тысяч тонн зерна на Еленовском хлебокомбинате. Заявление на Камару написала некая Лариса Грамм – бывший директор одного из хлебокомбинатов, которую он уволил «за утрату доверия». После доноса она сразу же уехала в Киев, а Камара был арестован на рабочем месте. На следствии бывший министр категорически утверждал, что наличных не брал.

За первый год в тюрьме у Камары случилось 16 приступов эпилепсии.

На эту тему
• Евгений Крутиков: Недооценивать ВСУ преступно – там те же славяне
• Почему охрана Захарченко оказалась бессильна
• К разгрому под Иловайском и Дебальцево привела глупость Петра Порошенко

Менее всего этот человек похож на злостного расхитителя денег и зерна, тем более что его семья все это время бедствовала и была вынуждена перебраться в Россию к родителям жены (кстати, по старому закону срок их пребывания в РФ ограничивался 90 сутками, и Валерия с маленьким ребенком должна была возвращаться в Донецк каждые три месяца). Зато он очень похож на типичного «министра первой волны» – искреннего, но неуравновешенного парня, стремившегося помочь, но попавшего под каток обстоятельств, с которыми не сумел справиться в силу жизненного опыта и склада характера. Молодой пекарь-мулат с эпилепсией физически не мог тягаться с многолетними директорами элеваторов, бывшими работниками обладминистрации и владельцами рынков, которые и в советские, и в украинские годы таких, как он, пачками на завтрак ели.

Помимо прочего, Камара пытался наладить производство так называемого социального хлеба, чтобы 30% от всего выпекаемого в Донецке без наценок отправлялось в социальные объекты (больницы, школы, дома престарелых) и инвалидам. В результате оказался крайним в истории с урожаем 2014 года, которая толком так и не расследована. Есть данные о контрабандной продаже части урожая в Мариуполь через линию фронта.

В тюрьме Камара быстро радикализовался и привык считать себя оппозиционным политиком. Он даже записал видеообращение, в котором рассуждает не только о сельском хозяйстве, но и вообще обо всем – от банковской сферы до судебной реформы. Но в коротком видеоролике, записанном СБУ, некий похожий на Алию Камару человек (лицо замазано, но в целом узнаваемо) говорит уже о «российских кураторах», которые «скупали зерно на 50% дешевле рыночной цены» и «грабили Донецк». Это странно хотя бы потому, что осенью 2014-го никаких «кураторов» еще не было, а скупали зерно Красильников и Камара – России оно было без надобности.

Понятно, с чем связана эта риторика: у СБУ собственная повестка дня, и Камара с Ликстутесом должны ей соответствовать, несмотря на то, что это принципиально разные люди.

Кстати, есть данные, что никаких «спецопераций СБУ» по вывозу из ДНР двух бывших министров вообще не было. По крайней мере, Ликстутес выехал сперва в Луганск, где занял денег у одной из кавказских диаспор, затем переехал в Россию, а впоследствии совершенно легально пересек границу Украины, поскольку деньги надо было отдавать, а упомянутая кавказская диаспора его и в России достать могла.

Никаких секретов и государственных тайн Камара выдать не может. Он крайне обижен, потерян, явно не отдает себе отчета в своих действиях. Почти наверняка СБУ будет использовать его в пропагандистских целях: Ликстутес на такую роль не годится из-за отрицательного шлейфа и хлестаковских замашек, а Камаре многие сочувствуют.

Другое дело, что украинская пропаганда в Донбассе имеет нулевой эффект, и те тексты СБУ, которые теперь будет озвучивать Камара, больше рассчитаны на внутреннее потребление. Байки про «российских оккупантов» работают в Киеве, Виннице и Вашингтоне, иногда в Брюсселе, а в Донецке люди все видят своими глазами и никакой оккупации не находят, в чем многие разочарованы.

История Алию Камары может стать хрестоматийным примером того, как искренний, деятельный, активный, но неприспособленный к аппаратной борьбе в тяжелейших военных условиях человек оказался в безвыходной ситуации.

Таких в «первом поколении» активистов Донбасса множество, но большинство все-таки избежали столь неприятного поворота судьбы, как у Камары.

Тем не менее, существуют поступки, влекущие за собой необратимые и непоправимые последствия. В Донбассе предостаточно отвергнутых харизматиков «первой волны», которых обстоятельства вынудили бежать в Россию или затаиться в Крыму. Но им не приходит в голову переходить украинскую границу и уже оттуда ругать «российских кураторов» (из Москвы, Ростова или Севастополя – запросто, их даже не затыкает никто).

Сколь бы хорошо мы ни относились к Алию Камаре, какие бы оправдания его действиям ни находили, переход на украинскую сторону все равно предательство.

Можно, конечно, рассуждать о том, что для многих местных благополучие Донецка – это «благополучие вообще», без привязки к государственной принадлежности (неважно, где столица – в Москве или Киеве, лишь бы людям было хорошо). Но с началом войны такая позиция быстро стала неактуальной. Камара всю войну просидел в тюрьме, поляризация общества прошла мимо него, его последние воспоминания датируются ноябрем 2014 года, но это не может быть оправданием для работы на СБУ.