Все больше свидетельств того, что Россия всерьез планирует уже в ближайшие годы высадить человека на Луну, а может быть даже создать специальную лунную станцию. Почему даже внутри российской космической отрасли не все поддерживают эту идею и что нужно нашей стране, чтобы реализовать столь амбициозный проект?

Сразу несколько важных для российского космоса новостей появилось в последние дни. Прежде всего, Роскосмос объявил тендер на разработку полета для высадки человека на Луну. Кроме того, на предстоящем Международном астронавтическом конгрессе в Дубае Роскосмос и Китайское национальное космическое управление (CNSA) представят декларацию по Международной научной лунной станции. А глава РАН Александр Сергеев призвал сделать лунную программу приоритетом в освоении космоса для России.

Казалось бы, ситуация ясна: Россия выбрала главную цель с точки зрения освоения космоса на ближайшие годы – и ей стала Луна. Но еще не так давно звучали и совсем иные заявления. Некоторые не менее ответственные руководители говорили, что приоритетом должен быть дальний космос, ядерный буксир, а также новая, чисто российская орбитальная станция и т. д.

Кроме того, часто можно услышать мнение, что Роскосмос, олицетворяющий собой всю российскую космонавтику, способен практически на что угодно, и лишь нежелание, некомпетентность начальства или коррупция мешают России полететь на Луну. При этом Роскосмос по умолчанию считается некой монолитной структурой, похожей на Империю из «Звездных войн», способную в едином порыве построить «Звезду смерти».

Такая позиция очень далека от реальности. Российская космическая отрасль представляет собой множество очень разных игроков со своими зачастую противоречащими друг другу интересами. Как это выглядит на практике?

Космическая страна

Даже сама по себе государственная корпорация «Роскосмос» огромна. Всего на предприятиях в периметре Роскосмоса работает более 170 000 человек. Вместе с членами семей это количество сравнимо с населением Исландии, а то и Черногории. Целая страна, работающая на российскую космонавтику.

При этом руководство Роскосмоса, находящееся в Москве, это лишь малая часть корпорации. В периметре Роскосмоса находятся очень крупные предприятия, такие как РКК «Энергия» и ГНКПЦ имени Хруничева, имеющие собственные интересы. При этом можно вспомнить 2016-2017 годы и открытую полемику в СМИ главы Роскосмоса Игоря Комарова и руководителя РКК «Энергия» Владимира Солнцева, чтобы понять, что крупнейшие компании в периметре Роскосмоса имеют немалый вес и могут уверенно отстаивать свою позицию перед руководством.

Если же рассматривать отдельно позиции, то можно увидеть, что каждая из компаний в первую очередь заинтересована в тех проектах, которые позволят максимально загрузить производство и обеспечат заказами на долгий срок. Именно поэтому, к примеру, РКК «Энергия» лоббирует создание новой российской орбитальной станции РОСС, ведь именно она станет производителем модулей в случае принятия решения о постройке. А это означает новые большие контракты на несколько лет вперед. И подобная позиция нормальна для любого хозяйствующего субъекта. Только крупных предприятий в периметре Роскосмоса более тридцати.

Производители ракет заинтересованы в увеличении количества запусков, разработчики космических аппаратов – в новых научных миссиях, сопряженных с созданием сложной техники. Компания «Главкосмос», занимающаяся коммерческими запусками, больше всех ждет создания новых, коммерчески успешных ракет-носителей. Само же руководство Роскосмоса в меру сил и возможностей старается увязывать интересы всех предприятий периметра и следить за тем, чтобы заказами были обеспечены все. Если без работы останется какой-нибудь градообразующий завод в небольшом поселке, это легко может стать гуманитарной катастрофой.

Более того, руководство Роскосмоса – это тоже отдельные направления со своим видением ситуации и внутренними интересами.

Нет смысла ждать прямой поддержки лунной миссии от отдела, занимающегося спутниками проекта «Сфера». Это не их зона ответственности. И более того, перенаправление финансов на сверхбольшой проект, к примеру, лунный или марсианский, может привести к уменьшению финансирования этого отдела. Ведь не стоит забывать, что российский космический бюджет более чем в десять раз меньше американского, в разы уступает китайскому и проигрывает европейскому.

При этом шансов на его увеличение почти нет. В процентном отношении от ВВП Россия тратит на космос почти в полтора раза больше, чем США. Требуется серьезное улучшение российской экономики, чтобы стало возможным говорить об увеличении финансирования космоса.

Отдельно стоит сказать и о внешних игроках, которые хоть и находятся за периметром Роскосмоса, но имеют очень большое влияние на ситуацию. В первую очередь это Министерство обороны России и Юрий Борисов, заместитель председателя правительства РФ по вопросам оборонно-промышленного комплекса. Министерство обороны размещает на предприятиях Роскосмоса свои заказы. В первую очередь это ракеты-носители для военных запусков и баллистические ракеты. Естественно, что военные в первую очередь заинтересованы в своих изделиях и как можно более быстром и полном выполнении контрактов.

Плотно сотрудничает с Роскосмосом и РАН – Российская академия наук. Ученых больше всего волнуют научные космические миссии и фундаментальные исследования в космосе. Работа с экспериментами на Международной космической станции, возможность создания межпланетных экспедиций – в общем все, где результатом миссий могут стать открытия и новые научные статьи. По сути, именно РАН – один из главных интересантов пилотируемого полета на Луну. Вот только проблема в том, что у РАН плохо с финансированием таких экспериментов.

«Это – норма»

Описанная выше ситуация в Роскосмосе не сильно отличается от других отраслей и направлений. Что-то лучше, что-то хуже. Пилотируемая программа реализуется, работы по Федеральной космической программе (ФКП) ведутся, пусть и с запозданием, военные заказы сдаются. Впрочем, итоговый результат станет понятен лишь в 2025 году, когда будет завершен первый десятилетний цикл ФКП. Какие-то проекты получается реализовать в срок, какие-то начинают свое движение вправо. Чаще всего по времени сдвигаются именно научные миссии, с ними это можно сделать наиболее безболезненно. Но в целом отрасль функционирует в «нормальных условиях».

Проблема в том, что этого недостаточно для реализации масштабной и очень сложной миссии, такой как пилотируемая экспедиция на Луну, реализованная в сжатые сроки.

Такая сверхзадача требует совместной работы как внутренней структуры Роскосмоса, так и внешних игроков. При этом «Лунная миссия» неизбежно ухудшит ситуацию на многих предприятиях, ведь придется уменьшить финансирование других проектов в пользу одной большой задачи.

Вот и получается, что реализовать подобный проект при помощи только внутренних резервов российской космонавтики – задача маловыполнимая. Требуются внешняя политическая воля, четкое и постоянное администрирование, регулярные и значительные денежные вливания, опять-таки извне системы. Только при таких условиях можно не просто топтаться на месте, но реализовывать требуемую сверхзадачу в обозримые сроки.

«И мы сделаем это. Не потому, что это легко, а потому, что это трудно»

Собственно, мировой опыт это полностью подтверждает. Американская пилотируемая лунная программа «Аполлон» началась с речи Джона Кеннеди перед студентами университета Райса в Хьюстоне.

У «Аполлона» была политическая воля, не уменьшившаяся даже после гибели Джона Кеннеди.

Было четкое администрирование на всех этапах, позволившее создать сразу несколько дополнительных организаций и институтов, работающих исключительно на американскую лунную программу. Конечно же, было и финансирование, которое в моменте стало максимальным финансированием космонавтики, когда-либо реализованным в мире, достигая одного процента от американского ВВП. Именно это и позволило американцам полностью реализовать программу «Аполлон», совершив шесть успешных высадок на лунную поверхность.

Совсем иная ситуация в НАСА сейчас. С одной стороны, Майк Пенс сказал о начале проекта «Артемида» в 2019 году, с другой – более чем серьезного дополнительного финансирования у НАСА сейчас нет, как нет и четкой административной работы. В результате сложилась парадоксальная ситуация, когда компании, не выбранные в качестве создателей лунного посадочного модуля, подали в суд на победителей (компанию SpaceX) – и тормозят всю программу. Тормозить всегда проще, чем толкать, а потому ситуация, когда из-за сопротивления каких-то предприятий под угрозой окажется вся программа, возможна в любой стране, особенно когда речь идет об интересах такого большого количества игроков.

Что получается в итоге? Российская космическая ситуация не уникальна. Система так или иначе работает для выполнения стандартных задач.

Но когда ей приходится сталкиваться с чрезвычайно сложной даже по мировым меркам задачей (на Луну отправить людей смогли только США и пока только в рамках одной миссии), то требуется иной подход, в котором без внешнего управления, целеполагания и достаточного финансирования не обойтись.

С другой стороны, постановка такой задачи в масштабах страны – это шанс получить цель, способную объединить всех россиян. И если задуматься, то цели такого калибра у нашей страны не было уже давно. Проблема в том, что для начала надо, чтобы о Луне стали мечтать с самого верха, по-другому просто не получится.