Форма и содержание

Тема школьной формы неожиданно оказалась в центре внимания не только общественности, но и властей. Идею унификации одежды, в которой дети ходят на занятия, уже поддержал министр образования России Дмитрий Ливанов.

Неоднократно высказанные в начале 90-х годов тезисы об ущемлении единой формой личности ребенка, его индивидуальности и самовыражения психолог считает несостоятельными

«Безусловно, необходимо стандартизировать вопросы, касающиеся школьной одежды на федеральном уровне, всех тех вопросов, которые касаются внешнего вида учеников, но, в то же время, мы точно не сможем одеть всех школьников в нашей стране в одну и ту же одежду», – заявил чиновник в четверг.

В этом вопросе, по его словам, будут играть роль и региональные различия, и муниципальные различия, а также различия между отдельными школами в больших городах. «Мы совершенно точно должны ввести единые требования, но вместе с тем каждый ученик должен чувствовать себя комфортно в классе, и школьный класс, и помещение школы не должны быть местом, где возникают какие-то различия», – подчеркнул Ливанов.

Напомним, что еще в октябре «подумать» над введением школьной формы  предложил Владимир Путин. Так он отреагировал на конфликт вокруг ношения хиджабов в одной из школ Ставрополья. Общественные деятели инициативу главы государства поддержали, в Госдуму уже внесен соответствующий законопроект. Эксперты же отмечают, что школьная форма действительно решает ряд проблем, но только не религиозного характера, а совсем других. А вот отношение власти к религии как раз становится непонятным.

Форменная история

Школьная, точнее, гимназическая форма была введена в России в 1834 году. Тогда была утверждена система гражданских мундиров.

Форма гимназистов имела полувоенный характер. Фуражки, шинели и гимнастерки отличались цветом, кантами, а также пуговицами и эмблемами. У учащихся гимназий были светло-синие фуражки с черным козырьком, цветным кантом и эмблемой. Эмблема прикреплялась к околышу и представляла собой две серебряные пальмовые ветви, между которыми размещались инициалы города, номер гимназии и буква «Г». Форма в жизни гимназистов играла настолько большое значение, что это нашло отражение даже в советской литературе. Писатель Валентин Катаев в книге «Белеет парус одинокий» описывал приобретение гимназической фуражки: «Ах, какое это было блаженство – покупать фуражку! Сначала ее долго примеривали, потом торговались, потом выбирали герб, эту изящнейшую серебряную вещицу. Она состояла из двух скрещенных колючих веточек с «О. 5. Г.» между ними – вензелем Одесской пятой гимназии. Герб выбрали самый большой и самый дешевый, за пятнадцать копеек. Приказчик проткнул шилом две дырки в твердом околыше синей касторовой фуражки и вставил в них герб, отогнув с внутренней стороны латунные лапки».

Отдал должное гимназической форме и другой советский писатель Лев Кассиль. «Солнце сияло на моем животе, отражаясь в латунной бляхе кожаного кушака. На бляхе чернели буквы «П. Г.» – «Покровская гимназия». Выпуклые блестящие пуговицы, как серебряные божьи коровки, выползли на серую гимнастерку», – это из его «Кондуита и Швамбрании». И у Катаева, и у Кассиля встречается еще немало эпизодов, связанных с формой гимназистов.

Старшеклассники обычно ходили не в гимнастёрках, а в куртках со стоячим воротником. Гимназисты имели также выходную форму - мундир тёмно-синий или тёмно-серый. Шинели были холодные и на вате. В зимнее время носили башлыки.

В 1886 году, с развитием женского образования, появилась и форма для девочек. В государственных гимназиях воспитанницы носили коричневые платья с высоким воротником и фартуки – чёрный в учебные дни и белый по праздникам. Парадная форма дополнялась белым отложным воротником и соломенной шляпкой.

Но после социалистической революции 1917 года форма была отменена. Объяснялось это и борьбой с сословными предрассудками, ведь гимназии были доступны лишь детям из привилегированных сословий, и борьбой за свободу самовыражения школьников, и просто нехваткой средств на форму. Кругом была разруха.

В конце 40-х годов прошлого века в СССР вновь ввели школьную форму, очень похожую на гимназическую. Фуражки, гимнастерки и ремни с бляхами для мальчиков, коричневые платья и фартуки для девочек. Но и те, и другие обязаны были носить красные пионерские галстуки (символ детской коммунистической организации), а комсомольцы – комсомольские значки. Ученики младших классов – «октябрятские звездочки» с изображением В.И. Ленина.

В 1962 году гимнастёрки поменяли на серые шерстяные костюмы на четырех пуговицах, а форма девочек осталась прежней.

В 1975–1976 учебных годах серые костюмы были заменены на брюки и куртки из полушёрстяной ткани синего цвета. Покрой курток напоминал классические джинсовые куртки с погончиками на плечах и нагрудными карманами с клапанами в форме фигурной скобки. Куртка застёгивалась на алюминиевые пуговицы. В школьном быту рельефная ткань быстро пачкалась мелом. На боковой части рукава была нашита эмблема из мягкого пластика с нарисованным открытым учебником и восходящим солнцем – символом просвещения. А вот старшеклассникам полагался синий костюм с синей эмблемой на рукаве, но помимо солнца и раскрытой книги было еще стилизованное изображение атома. Костюмы для старшеклассников охотно покупали мужчины, меняли алюминиевые пуговицы на пластмассовые, и форма превращалась в повседневный костюм, причем дешевый.

В 1984 году для старшеклассниц был введён костюм синего цвета, состоящий из юбки – трапеции со складками спереди, пиджака с накладными карманами и жилетки. Юбку можно было носить либо с пиджаком, либо с жилетом, либо весь костюм сразу. Но форма эта популярностью не пользовалась. Придавала девушкам слишком деловой вид. На «последний звонок» они до сих пор охотно надевают коричневые платья с белыми фартуками. Есть даже магазины, продающие сегодня за 1500–2000 рублей эту девичью форму старого образца.

Считается, что школьную форму отменили в 1991 году, после распада СССР. На самом деле, это не совсем так.

С 1991 года согласно Временному положению о государственных общеобразовательных учебных заведениях в РСФСР решение о ношении школьной формы должен был принимать Совет общеобразовательного учреждения. А с 1992 года после принятия закона «Об образовании» введение школьной формы никакими нормативными документами не регламентировалось, и решение о ее введении на практике принималось самостоятельно органами управления школ (совет школы, родительский комитет, общешкольное родительское собрание, попечительский совет).

Но мечта о централизованном введении школьной формы жила все эти годы. Еще в 2001 году Минобраз провел социсследование среди 1834000 обучающихся, 120000 работников общеобразовательных учреждений, 950 родителей в 55 субъектах Российской Федерации. Большинство опрошенных считали, что «школьная форма приучает к определенному порядку, дисциплинирует, дает возможность осознать себя учеником и единым коллективом».

Форма как символ равенства и братства

Вольности в одежде демонстрируют социальное неравенство. Именно этот аргумент чаще всего высказывают сегодня при обсуждении инициативы главы государства о введении формы.

На эту тему
• В Госдуме предложили ввести обязательную школьную форму
• Путин рассказал о своем отношении к ношению хиджабов в школе
• Олег Макаренко: Приятное для жизни время
• Анастасия Старостина: Школы получат учебник по толерантности
• Ставропольский губернатор велел выработать единые стандарты школьной формы

«У нас идет довольно сильное имущественное расслоение общества, а у детей не должно возникать комплекса неполноценности из-за того, что у соседа по парте одежда дороже, моднее, лучше», – заявила газете ВЗГЛЯД доктор психологических наук, сопредседатель экспертного совета при комитете Госдумы по делам семьи, женщин и детей Галина Семья. Неоднократно высказанные в начале 90-х годов тезисы об ущемлении единой формой личности ребенка, его индивидуальности и самовыражения психолог считает несостоятельными. «Индивидуальность ребенок может проявлять своим хобби, занятиями в кружках, секциях, участием в различных конкурсах, на уроках труда и домоводства», – считает Галина Семья. «В конце концов, можно допустить раз в неделю явку в школу в свободной одежде, как это делают на многих предприятиях, где введен дресс-код», – добавляет психолог.

С тем, что в школе не следует показывать финансовые возможности родителей, согласен и член Общественной палаты России Николай Сванидзе.

Против ярмарки тщеславия в классах выступает и председатель президентского Совета по правам человека Михаил Федотов. «Школа – это не место для ярмарки тщеславия», – заявил он ИТАР-ТАСС. При этом Федотов признает, что «форма не является полной гарантией, что ярмарки тщеславия не будет, потому что есть женские сережки, женские украшения, мобильные телефоны, ручки, часы». «Есть возможность показать достаток в семье через аксессуары, не связанные с формой», – отметил он.

Некоторые публицисты утверждают, что вводить форму для борьбы с неравенством – мера запоздалая, поскольку дети миллионеров и дети кухарок давно учатся в разных школах. На самом деле, это в какой-то степени актуально для Москвы. А вот в провинции, где элитарных школ и гимназий нет, дети, пусть не миллионеров, но местных богачей, вполне могут учиться в одном классе с детьми из семей среднего достатка, а то и вовсе малообеспеченных.

Но тут следует отметить, что даже в годы советской власти, несмотря на единую форму, разница в социальном положении школьников была заметна. Это касалось и наличия машины, условий проживания (отдельные квартиры или комнаты в коммунальных квартирах и бараках), наличие карманных денег, обуви (она в 70-е годы ХХ века элементом формы не являлась), игрушек, мест отдыха во время каникул и т.п.

Но сторонники формы уверены, что она не только сглаживает имущественные противоречия. Есть еще одно достоинство.

«Форма формирует причастность к одной организации. Например, выпускники Оксфорда в своих галстуках», – приводит пример Галина Семья.

«Форма позволит почувствовать каждому школьнику причастность к корпорации – корпорации школьников, тут есть определенный элемент формирования причастности, солидарности к своей социальной группе», – считает Михаил Федотов.

«Школьную форму было бы ввести неплохо. Но она не должна быть одинаковой для всей страны, а в каждой школе – своя, – считает директор Центра образования № 548 «Цырицыно», член Общественной палаты Ефим Рачевский. – Воспитание патриотизма начинается с любви к своему двору, косогору, школе».

По его мнению, школьная форма способствует развитию индивидуальности ребенка. «Проявление индивидуальности будет не в том, что носишь уникальные оранжевые штаны, а в чем-то еще», – поясняет педагог. «Школьную форму нельзя менять раз в два дня, и значит, дети будут чаще мыться, чтобы она не пропахла потом», – отмечает Рачевский еще одно ее достоинство.

В школе, возглавляемой Рачевским, дети носят жилетки с гербом образовательного учреждения. «Так решила родительская общественность, а старшеклассники и жилеток не носят, поскольку на референдуме проголосовали против», – говорит директор.

При этом он не видит, как форма может мешать ношению хиджаба или кипы.

Религиозное воспитание – форма и содержание

Поможет ли форма решить проблему ношения хиджабов? Галина Семья убеждена, что решит. «Директор школы не должен вообще решать, носить ли девушкам хиджаб или нет. Вот есть такой элемент в форме – носят, нет – не носят», – уверена Галина Семья.#{interviewsociety}

«Сфера религиозных отношений, межконфессиональных – это вопросы сугубо личные, глубоко интимные, и здесь все должны понимать, что государство в равной степени обязано уважать религиозные культы, уважать агностиков, атеистов, ко всем относиться равно и равноудаленно», – считает глава СПЧ Михаил Федотов. Он уверен, что «введение школьной формы – движение в правильном направлении».

А вот религиозные деятели в этом совсем не уверены. Не то чтобы они против введения формы. Просто изначально поставленная цель – напомнить о светском характере школ таким методом не только не будет достигнута, но и создаст дополнительные проблемы.

«Если речь идет о запрете хиджаба, то введение формы юридически эту проблему не решит. Начнутся новые тяжбы, родители девочек будут ссылаться на то, что раз запрета нет, стало быть, носить можно. Что не запрещено – то разрешено», – сказал газете ВЗГЛЯД автор учебника «Основы православной культуры», протодиакон Андрей Кураев. «А если будет прописан прямой запрет на ношение хиджабов, то тогда возникнет напряженность в межрелигиозных отношениях, скажут, что православным свои предписания выполнять можно – носить нательные кресты, а мусульманам – нельзя», – предупредил он.

«Государство не должно требовать от граждан разрыва со своей религиозной и этнической идентичностью более, чем это требуется для исполнения обязанностей по отношению к государству», – убежден отец Андрей. «Мы ведь говорим о необходимости даже в армии дать возможность выполнять предписанные религией обязанности, а в школе – запрещаем?» – задается он вопросом.

По мнению священнослужителя, государство сейчас заняло странную и непоследовательную позицию в отношении религиозного воспитания.

«В школах вводится курс основ религиозных культур, в учебниках фотографии национальных костюмов, но носить их детям государство запрещает? Я этого не понимаю», – говорит протодиакон. «Кроме того, где же толерантность?» – задается он вопросом. Отец Андрей считает, что ссылки на французский опыт в вопросе о хиджабе неуместны. «Во Франции мусульмане – приезжие, эмигранты. А в России – коренные народы, и даже название того села, где произошел конфликт, звучит как-то не по- славянски», – заметил Кураев. И наконец, он недоумевает, отчего власти так озабочены угрозой светскости школе от ношения хиджабов, но никак не отреагировали на назначение в Чечне имамов завучами. «Что-то я не слышал по этому поводу комментариев из Кремля», – заметил отец Андрей.

Со своей стороны, глава синодального отдела по взаимоотношениям Церкви и общества Московского патриархата протоиерей Всеволод Чаплин поддерживает введение формы как средства «снять социальное расслоение в классах и избежать ситуаций, когда школьницы выглядят полуодетыми или одетыми вульгарно», передает «Интерфакс». Но  что касается религиозности, то тут представитель РПЦ призывает разработать форму с учетом требований веры. «Даже в советское время не удалось заставить силой всех христиан снять нательные крестики, мусульманок – платки, а мусульман – сбрить бороды. То, что для верующего человека эти установления являются высшим авторитетом, современное общество должно понять. Но в то же время всегда есть возможности для договоренностей и компромиссов», – заявил он. Протоиерей Всеволод Чаплин привел в пример Великобританию, где есть сикхи-полицейские и госслужащие-мусульманки, которые в первом случае носят тюрбаны, а во втором – платки.

«Сомневаюсь, что с введением школьной формы девушки в Чечне и Дагестане откажутся от хиджабов», – заявил газете ВЗГЛЯД заместитель председателя духовного управления мусульман Европейской части России Дамир-хазрат Мухетдинов. Но, по его словам, государству следует определиться со своим отношением к религии в учебных заведениях. «Хиджаб – это только начало. А дальше возникнет вопрос о халяльном (разрешенном для мусульман) питании, о выделении молельных комнат для совершения намаза, раздельном обучении мальчиков и девочек, отношению к тому, что преподают на уроках биологии, химии, и как это сочетается с религиозным видением сотворения мира», – предполагает он.

По его мнению, выходом из ситуации могло бы стать финансирование государством частных религиозных школ. «Тогда верующие могли бы отправить своих детей в школы, где ни хиджабы, ни исполнение других установлений религии никому бы не мешали и не сотрясали бы светскость государственных учебных заведений», – сказал он.

Сейчас же действительно складывается парадоксальная ситуация. С одной стороны, власти активно выступают за защиту чувств верующих, ужесточение наказания за их оскорбление, возрождают религиозность и тратят средства на строительство культовых зданий, вводят в школьный курс религиозные предметы, назначают в воинские части капелланов. И вдруг решительно начинают бороться за светский характер школ.

Протодиакон Кураев считает, что кампания по защите светскости школ предназначается «западному адресату, где идет повсеместное вытеснение религии из образовательного пространства». «И власти хотят показать, что и мы в тренде», – предполагает священнослужитель. Но если это так, то внутри страны явно возникает когнитивный диссонанс. Потому что – либо возрождение религиозности и духовности, либо светская школа, но тогда никаких основ религии, молебнов, духовных краеведений и священнослужителей. Должно быть что-то одно. Упаковать религиозное содержание в светскую форму невозможно.