Что мешает дальнейшему сближению России с Китаем

«Глаза в глаза, спиной к спине». Именно так российский эксперт Юрий Тавровский на страницах китайского издания Global Times охарактеризовал грядущий саммит президента Российской Федерации Владимира Путина и главы КНР Си Цзиньпина. Встреча, которая состоится 4 февраля, будет первой «глаза в глаза» за последние два года (со времен начала пандемии Си Цзиньпин вообще не покидал Китай, а российский лидер ездил лишь в Женеву на встречу с Байденом и в Индию на важный и серьезный разговор с индийским премьером Нарендрой Моди). И по итогам этой встречи стороны, по мнению Global Times, «как биатлонисты встанут спина к спине и будут защищаться от недругов».

По официальным данным, в ходе визита может быть подписан пакет из полутора десятков различных соглашений – межправительственных, межведомственных и коммерческих. Кроме того, могут быть достигнуты и политические договоренности по важным темам.

Безопасный, дешевый, надежный

Одной из важнейших, безусловно, является энергетика.

«Между нашими странами складывается взаимовыгодный энергетический альянс. Наряду с долгосрочными поставками российских углеводородов в Китай планируем реализовать целый ряд крупных совместных проектов. Один из них – сооружение с участием ГК «Росатом» на китайских АЭС четырех новых энергоблоков, начавшееся в прошлом году. Всё это существенно укрепляет энергетическую безопасность КНР и Азиатского региона в целом», – отмечает Путин.

«На рекордный уровень вышли поставки энергоресурсов в Китай. С момента запуска по газопроводу «Сила Сибири» экспортировано свыше 15 миллиардов кубов газа. Прорабатывается модальность строительства транзитного газопровода по территории Монголии из России в Китай», – заявил помощник Владимира Путина по международным вопросам Юрий Ушаков.

На первый взгляд, звучит странновато. «Сила Сибири» работает с декабря 2019 года. Пропускная способность трубопровода составляет 38 миллиардов кубов в год – то есть за два года в идеале через него должны были прокачать 76 миллиардов. А Ушаков называет успехом какие-то 15. Однако на самом деле тут линейная логика не работает.

«Все идет по плану, так и предполагалось – наращивать поставки ежегодно. В первый год – пять, во второй – 10 млрд кубов. В 2021 году он даже больше, чем предполагалось, прокачал. Продолжается разработка Чаяндинского месторождения, там растет добыча, соответственно увеличивается и экспорт с него. Строится газопровод от Ковыктинского месторождения до Чаяндинского. Когда достроят, в Китай пойдет газ с Ковыкты, что позволит увеличить суммарный экспорт», – поясняет газете ВЗГЛЯД эксперт Фонда национальной энергетической безопасности, преподаватель Финансового университета Игорь Юшков.

В целом же китайцы очень заинтересованы в энергетическом сотрудничестве с Москвой. Особенно сейчас.

«У Китая своя добыча приличная. По историческим меркам он не так давно начал экономический рывок, и на первом этапе стремительного развития Китаю хватало собственной добычи нефти и газа. А потом он стал много импортировать, так как темп роста добычи нефти и газа меньше темпов роста потребления. Сначала он договаривался с наиболее выгодными вариантами – например, с туркменами. Дал им деньги, своими компаниями освоил месторождения и построил газопроводы. Затем построил приемные терминалы для СПГ. И вот пришло время России», – продолжает Игорь Юшков.

Причем время России не просто пришло по очереди и не только потому, что в Китае резко будет увеличиваться объем потребления газа (особенно в процессе отказа от угля) – скорее, важность Москвы как поставщика в глазах Пекина резко возросла.

«Наиболее выгодные варианты» оказались слишком нестабильными – ситуация с Казахстаном еще раз это продемонстрировала. Поставки СПГ оказались слишком ненадежными – и не только потому, что идут с Ближнего Востока, но и потому, что маршруты их доставки идут через контролируемые американцами морские коммуникации. Российский же газ этими недостатками не обладает – а значит, его ценность в глазах КНР резко возрастает.

Китай идет на запад

Еще одной темой являются инвестиции. За время российско-западного обострения КНР тихой сапой превратилась в одного из крупнейших инвесторов в российскую экономику. Китайцы уже реализовали десятки различных проектов на территории России, однако на пути дальнейшего развития инвестиционного сотрудничества стоит ряд проблем. Например, если спросить китайских инвесторов относительно условий работы в России, но они будут жаловаться на плохой инвестиционный климат, ленивых чиновников, не заинтересованных в инвесторах властях регионов.

Однако на самом деле проблема несколько в ином. «В реальности ряд российских секторов экономики справедливо рассматриваются как стратегические – и иностранцев, включая китайцев, туда допускают в строго ограниченных масштабах.

Во-вторых, денег в России много (у страны десятилетиями профицит торгового баланса и счета текущих операций) и по-настоящему привлекательные направления быстро перехватывают российские компании, которым иностранцы не нужны. А непривлекательные не нужны самим китайцам. На это накладывается нехватка информации друг о друге, плюс тот факт, что до начала конфронтации с США в 2018 году перед китайским бизнесом был открыт весь мир, а Россия была под санкциями, – говорит газете ВЗГЛЯД директор Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ Василий Кашин. – Но даже несмотря на всё это, китайские инвестиции уже сейчас накопленные, видимо, превышают 40 млрд долларов (имеются трудности с их учетом из-за фактора офшоров). В целом России нужны не столько китайские инвестиции, сколько доступ на китайский рынок и развитие промышленной кооперации».

Есть еще и проблема географии. Российские власти стремятся использовать китайские деньги, чтобы добиться «ускоренного социально-экономического подъема» Дальнего Востока. Однако у китайцев иные взгляды на инвестиционно-привлекательные регионы России.

«Дальний Восток в принципе никогда не рассматривался крупными китайскими компаниями в качестве приоритетного инвестиционного направления, ибо там ничтожный внутренний рынок и не слишком много природных ресурсов. Китайская бизнес-активность сконцентрирована в Москве, Питере и других ведущих промышленных регионах Центральной России, а также в нефтегазодобывающих регионах. И это существенно не изменится. Рассматривать российско-китайское экономическое сотрудничество только через призму Дальнего Востока не имеет смысла», – поясняет Василий Кашин.

Политика китайская и глобальная

Кроме того, по мнению Global Times, Москва и Пекин будут обсуждать вопросы границы и вакцин.

«Пока что стороны не могут взаимно признать вакцины от коронавируса, и это уже привело фактически к остановке коммуникации между россиянами и китайцами, а также сокращению числа полетов и наземных пересечений границы. Эти проблемы, возникшие в отношениях двух стран, ждут своего решения на встрече высших их руководителей»,

– пишет издание.

Однако не все эксперты и дипломаты с этой мыслью согласны. «Я тот самый оптимист, который хорошо информированный пессимист. Мне кажется, что в силу естественных и объяснимых причин Китай – это мое личное мнение! – будет одним из последних, если вообще не последним, кто откроется для внешнего мира после того, как пандемия как минимум пойдет на спад в глобальном масштабе, – говорит посол России в КНР Андрей Денисов. – Наша и в большей степени американская ситуация с COVID воспринимается китайцами, простите за выражение, как холерный барак. Они не понимают, как можно с таким уровнем заболеваемости вести такой открытый образ жизни».

На самом деле это вопрос щекотливый. Китай, конечно, хотел бы открыть свои границы россиянам и жителям других стран, однако у президента Си Цзиньпина есть иной приоритет – он не может допустить переноса заразы в Китай и резкого всплеска болезни. Осенью 2022 года ему предстоит провести важнейший съезд Компартии, по итогам которого он станет первым за долгие годы руководителем, которого переизберут на третий срок.

В КНР достаточно сил, которые выступают против такого нарушения традиций, поэтому товарищ Си не хочет позволить ничему – ни американцам, ни эпидемии – ослабить свои позиции перед съездом.

Поэтому действительно ожидать скорого открытия границ не стоит – но и воспринимать этот отказ как какое-то проявление недружественной линии Пекина в отношении Москвы тоже не нужно. Скорее, наоборот – за последние годы политические взаимоотношения России с Китаем перешли на новый уровень. От дружбы до координированных акций на внешней арене.

И речь не только о совместном патрулировании российскими и китайскими кораблями вод Восточной Азии, но и ужесточении позиции КНР в отношении той же Украины. Если раньше Пекин воздерживался на заседаниях Совбеза по украинскому вопросу, то сейчас он начал голосовать вместе с Россией, а также перешел к открытой критике украинских реалий.

«Позиция КНР в отношении стран Центральной и Восточной Европы становится более выраженной по двум причинам. Во-первых, растет значимость связей с Россией в нынешних условиях. Поэтому Пекин демонстрирует солидарность, в частности поддержал требования России о гарантиях безопасности.

Во-вторых, сами страны региона (не все, но некоторые, в том числе Украина, Литва, Чехия) стали под нажимом США предпринимать явно антикитайские шаги. В случае Украины это пересмотр сделки с китайцами по «Мотор Сич» и ограничения на технологическое сотрудничество с КНР, притормаживание рассматривавшихся экономических проектов», – говорит Василий Кашин.

Кроме того, китайское руководство рассматривает украинский фронт как передовую линию обороны Тайваня. Чем больше американцы получат сопротивление на Украине, тем менее они будут склонны раскачивать ситуацию вокруг острова (хотя бы из-за нехватки времени).

Сейчас Владимир Путин и Си Цзиньпин постараются снять хотя бы часть спорных моментов для того, чтобы реализовать имеющийся потенциал по максимуму. И на фразу Global Times «спина к спине» можно ответить словами российского посла в КНР Андрея Денисова, цитировавшего китайского классика: «Перспективы светлые, но путь извилистый».