Новая попытка Дональда Трампа выстроить отношения с Россией будет активно обсуждаться во всем мире. Но кроме субъективных причин, мешающих российско-американскому диалогу, есть и фундаментальные, объективные причины противостояния двух держав, главная из которых – это претензия Штатов на глобальное господство. Могут ли две страны в принципе договориться о разграничении сфер влияния?

Высокомерное отношение к России как к региональной державе в США не практикуется с момента избрания президентом Дональда Трампа – более того, его враги ударились в другую крайность, изображая нашу страну чуть ли не «делателем королей» в самих США, ведь именно к этому сводится пафос истерики вокруг «русского следа» в избрании Трампа.

Последовательное ослабление позиции США на мировой арене не связано с усилением России – наша страна скорее умело воспользовалась объективным процессом угасания мирового гегемона, надорвавшегося в ходе непосильной работы по построению «мира по-американски». Однако самим США сложно признать, что их время уходит – и лишь небольшая часть американского истеблишмента, к которой, правда, относится и Дональд Трамп, настаивает на перегруппировке сил, на национализме и необходимости уменьшить внешнеполитические амбиции США.

А самые радикальные сторонники пересмотра международных позиций США и вовсе говорят о необходимости заключить с Россией сделку о сферах влияния в мире. Понятно, что эти люди не определяют внешнеполитический курс Америки – однако сейчас, когда Штаты вступили в период если не своей «перестройки», то уж точно «разброда и шатания», подобные концепции в какой-то момент вполне могут стать «руководящими и направляющими». Но возможно ли в принципе подобное разграничение сфер влияния сейчас?

Вот что что предлагает Тед Гален Карпентер в своей статье «Заключая сделку с Россией о сферах влияния», опубликованной на днях в National Interest:

«Вмешательство Москвы в дела Венесуэлы как минимум отчасти имеет целью той же монетой отплатить Вашингтону за его провокационную интервенционистскую политику в Восточной Европе. Следовательно, имеются предпосылки для достижения разумной договоренности, предусматривающей необходимую сдержанность с обеих сторон. Американские лидеры должны проинформировать российские власти, что они готовы отказаться от своих попыток включить Украину и Грузию в состав НАТО и прекратить все военные связи с Киевом и Тбилиси, в том числе поставки оружия и совместные учения. Вашингтону также следует прекратить практику отправки войск, самолетов и кораблей в Восточную Европу и в Черное море на «ротационной основе».

Иными словами, США должны проявить готовность уважительно относиться к российской сфере влияния в этом регионе.

В качестве компенсации администрация Трампа должна потребовать от Москвы существенного сокращения ее «включенности» в дела Венесуэлы и Кубы. Администрации также следует заявить Кремлю, что он должен прекратить свои все усиливающиеся заигрывания в отношении левого правительства Никарагуа. В частности, в рамках такого отступления Россия должна будет прекратить усиление своего военного присутствия во всем Западном полушарии».

По мнению Карпентера, «администрация Трампа должна потребовать от России уважительного отношения к доктрине Монро, чтобы Москва ограничила свои связи с Венесуэлой нормальными дипломатическими и экономическими отношениями». При этом Карпентер признает, что «американским официальным лицам крайне важно признать тот факт, что Соединенные Штаты и их союзники по НАТО демонстрируют презрение к российской сфере влияния и даже к ключевой для России зоне ее безопасности в Восточной Европе».

Аналитик перечисляет список «пагубных провокаций США в этом регионе» – там весь хорошо известный нам набор, от расширения НАТО до Прибалтики и попыток включить в его состав Грузию и Украину, наращивания войск в Восточной Европе до учений в Черном море, до вмешательства в дела Украины и превращения ее в свою военную союзницу. От этого нужно отказаться – и предложить России сделку. Но чтобы пойти на это, пишет Карпентер, американским политическим руководителям потребуется проявить больше реализма:

«Сферы влияния всегда играли важную роль в международных делах, и, несмотря на утверждения видных представителей американского внешнеполитического истеблишмента (об аморальности сфер влияния и их отмене после конца холодной войны), они продолжают играть такую роль и поныне. Все великие державы стремятся навязывать свою волю непосредственному географическому окружению, и во избежание никому не нужных конфликтов эту реальность необходимо признать и относиться к ней с уважением.

Последние американские администрации нарушают этот важный принцип, и их поведение вызывает противодействие и ответные меры, что ведет ко всплеску международной напряженности. Администрация Трампа может развернуть эту тенденцию вспять, потребовав от России соблюдения доктрины Монро и отвергнув советы ястребов, которые думают, что США могут и должны утверждать свое господствующее влияние на Украине и в других странах Восточной Европы. Американским руководителям было бы целесообразно предложить такую сделку – и лучше раньше, чем позже».

Возможен ли в принципе такой вариант? И если да, является ли он реалистичным? И приемлем ли он для России?

На самом деле на все три вопроса ответ – нет. Сейчас нет.

Во-первых, сами Штаты не готовы отказаться от принципа распространения американских интересов на весь мир. Собственно говоря, именно такой подход и стал причиной того, что Америка к концу нулевых годов надорвалась – это продемонстрировал и крах ближневосточной авантюры со вторжением в Ирак, и мировой экономический кризис 2008 года. И, что еще важнее, подобные глобалистские амбиции Штатов вызвали совершенно естественную реакцию ключевых мировых центров силы – в первую очередь России и Китая. Которые, создав неофициальный альянс, стали делать все для противодействия Штатам на всех направлениях и континентах. Россия, далеко не полностью восстановив свои силы по сравнению с СССР, тем не менее вернулась к глобальной игре – и теперь уже нет такой внешней силы, которая могла бы заставить ее вернуться к положению девяностых – первой половины нулевых годов. Китай фактически перешел от стадии накопления сил к стадии мягкой глобальной экспансии – не военной, но экономической и политической, что не отменяет самой сути его неустранимых противоречий с США. 

То есть у США есть только один способ мирно изменить свое положение в мире – договориться с другими центрами силы о разделе сфер влияния, отказавшись тем самым от претензий на глобальное превосходство и положение мирового жандарма. Пойти на это было бы вполне разумно для настоящих американских националистов, к коим, несомненно, относится и Дональд Трамп – вот только беда Штатов в том, что в их истеблишменте они составляют меньшинство. Большинство же принадлежит не просто к атлантистам, то есть тем, кто считает, что Запад во главе с США должен править миром, но и к абсолютным глобалистам, убежденным, что США – это лишь фундамент для построения всемирной империи, единого человечества под управлением единого центра. Для таких сил (составляющих самую активную часть атлантистов) судьба «ржавого пояса», белых протестантов или какие-либо другие внутренние проблемы самих Штатов не имеют большого значения – как не имели большого значения проблемы православных русских крестьян для сторонников мировой революции из числа большевистских вождей первых лет советской власти. То есть отказаться от ставки на глобальное господство США могут только в том случае, если к власти там придут сторонники укрепления национального государства, а победа Трампа – это лишь первый шаг в этом направлении.

Но представим себе, что, даже не победив в американском масштабе, националисты в лице Трампа предлагают России подобную сделку – определить сферы влияния и разграничить интересы. Сработает ли это?

Нет – потому что непонятно, с кем можно стратегически договариваться. И дело даже не в том, что через два года Трампа может сменить в Белом доме откровенный интервенционист и все пойдет прахом (да и Трамп, скорее всего, переизберется на второй срок). Нет, проблема серьезней – невозможно ни четко определить сферы влияния, ни обеспечить соблюдение американцами договоренностей.

Например, как быть с Европой? Чья это сфера влияния и чьи там интересы? Понятно, что по факту это частично зависимая (в оборонном и разведывательном плане) от США территория. Но при этом ее восточная часть, как минимум Балканы и часть Центральной Европы, не говоря уже о Прибалтике и Украине, относится к самой непосредственной сфере интересов России. Как так провести разграничение – даже если бы американцы были на него согласны? Да и есть ведь еще и Европейский союз – который с каждым годом будет становиться все более и более геополитически самостоятельным, а уж в случае победы в Штатах изоляционистов и националистов, сторонников разграничения сфер влияния, и вовсе будет стремительно превращаться в германо-французскую общеевропейскую империю.

США не могут договориться о разделе сфер влияния не только с Россией, но и с Китаем. То есть Штаты могут, конечно, наконец-то уйти из Афганистана –непосредственной зоны российских и китайских интересов, но это сложно будет подать как большую уступку Москве и Пекину. Вашингтон давно бы уже вывел остаток своих войск из этой горной страны – но он не хочет, чтобы на следующий же месяц в Кабул вошли талибы, против которых американцы воевали 17 лет. Столь же плохая ситуация у США и на Большом Ближнем Востоке в целом – от Пакистана до Ливии. Доверие к ним кардинально и, по сути, непоправимо потеряно, а страх перед их мощью и влиянием все слабее – то есть эвакуироваться с Ближнего Востока Штатам все равно придется уже в среднесрочной исторической перспективе.

То, что замещать там их будут Китай и Россия, не означает, что эти страны возьмут на себя утерянные Штатами функции – никто больше не будет создавать в Персидском заливе огромных баз, подобных тем, что есть сейчас у США, например, в Катаре. В этом и суть наступающей новой геополитической реальности, новой архитектуры мировой безопасности – внешние державы не будут больше иметь того огромного влияния на чужие регионы, как это было в эпоху господства Запада над миром. Арабский мир – и, шире, исламский – не примет у себя сотни тысяч русских и китайских солдат вместо американских, потому что Россия и Китай предлагают принципиально иную модель мироустройства. Периферийные – с точки зрения Запада – регионы, конечно, останутся местом соперничества великих держав, но будет меняться не только состав клуба «великих держав», но и понятие периферии.

Вырастет роль межрегиональных объединений и союзов, объединяющих близкие по религии, истории или географии государства – подобные союзы, вроде АСЕАН или переделанной Лиги арабских государств, будут становиться все более значимыми как в решении судьбы своих регионов, так и в мировом концепте. Главным из них, конечно, будет ШОС – представляющий собой модель обеспечения безопасности в Азии без участия Запада.

То есть Штатам, даже если бы они решились на это, невозможно было бы договориться с одной лишь Россией – или даже с Россией и Китаем. Им пришлось бы договариваться со всеми – и смешно даже предполагать, чтобы страны Латинской Америки согласились на новое издание «доктрины Монро», а немцы добровольно оставили у себя американские военные базы.

У России есть совершенно четкие и конкретные внешнеполитические интересы, являющиеся производными от нашего исторического опыта и нашего сегодняшнего внутреннего состояния. Нам нужно собирать русский мир, нам нужны безопасные границы и мирные соседи на Западе, Юге и Востоке, нам нужна Евразия от Лиссабона до Сеула без внешнего, островного или заокеанского влияния, нам нужен дружественный нам исламский мир. На меньшее мы никогда не согласимся.