Игорь Мальцев
Евросоюз должен быть разрушен
Лучшее, что получилось у Евросоюза – это Шенгенское соглашение, которое когда-то значительно облегчило жизнь обычных людей. А больше – ничего. Все остальное – боль и катастрофа.
15 комментариев
Игорь Мальцев
Евросоюз должен быть разрушен
Лучшее, что получилось у Евросоюза – это Шенгенское соглашение, которое когда-то значительно облегчило жизнь обычных людей. А больше – ничего. Все остальное – боль и катастрофа.
15 комментариев
Сергей Худиев
Спирализм – новая религия поклонения искусственному интеллекту
Пользователи ищут у программ мистических откровений, надежды, помощи и утешения. Это новая форма очень старого явления, известного с тех времен, когда о компьютерах никто и не помышлял – идолопоклонства, обожествление людьми чего-то, что они сами и создали.
13 комментариев
Тимофей Бордачёв
США унижают Европу на пользу России
Сегодняшние унижения со стороны США станут для поколения европейских политиков, с которым Россия будет иметь дело в будущем, такой же важной школой жизни, какой Вторая мировая война была для тех, кто мог налаживать диалог с СССР во второй половине XX века.
7 комментариев
Совет по правам человека при президенте предложил Владимиру Путину провести первую в российской истории административную амнистию, приурочив ее к столетию Октябрьской революции.
Как ни странно, амнистия в отношении уголовных преступлений менее противоречива
Данное предложение СПЧ, несмотря на, казалось бы, очевидные достоинства, пока вызвало достаточно осторожную реакцию со стороны представителей власти. Пресс-секретарь главы государства заявил, что в Кремле пока нет четкой позиции по данному вопросу.
Это может показаться тем более странным, учитывая, что либерализация в правоохранительной сфере и судебной практике в России в последние годы является устойчивым трендом.
Происходит декриминализация различных статей Уголовного кодекса (в первую очередь экономических), смягчаются правоприменительные практики. Государство с самого верха (Верховный и Конституционный суды, Генеральная прокуратура) не торопясь, но настойчиво и последовательно переламывает исторически сложившийся обвинительный уклон российской правоохранительной и судебной системы.
На первый взгляд, административная амнистия выглядит в этом смысле последовательным шагом, продолжающим взятый государством курс. Не случайно глава СПЧ Михаил Федотов отметил, что эта идея «хороша тем, что касается людей, которые совершили лишь административные правонарушения, а не преступления». Действительно, не самые тяжелые проступки, которые не являются преступлениями. Так почему же идея об амнистии в отношении них требует самого серьезного обдумывания и – в случае ее реализации – очень аккуратного подхода?
Первая причина лежит на поверхности.
Есть обширный спектр административных правонарушений, которые, тем не менее, имеют высокий уровень общественной опасности. Более того, в некоторых случаях общество считает, что эти действия надо переводить из статуса административных в уголовный и ужесточать наказание по ним.
Простейший пример: стоит ли, чтобы попали под административную амнистию водители, лишенные водительских прав? И если да, то по каким именно статьям? Стоит ли амнистировать лишенных прав за состояние опьянения за рулем? А проехавших железнодорожный переезд на запрещающий сигнал? А пересекших (двойную) сплошную линию?
И таких вопросов даже не десятки, а сотни, и по каждому надо принимать продуманное решение, какие именно правонарушения могут попасть под административную амнистию, а в отношении каких такую меру лучше не использовать.
С другой стороны, тема административной амнистии поднимает целый пласт проблем, которые затрагивают крайне актуальную для России тему справедливости.
Как ни странно, амнистия в отношении уголовных преступлений не столь противоречива. Предположим, два человека в один день признаны виновными в одинаковых преступлениях и им назначено одинаковое наказание. Затем государство проводит амнистию, включая статью, по которой оба были осуждены, и они оба под нее попадают.
Однако если провести ту же аналогию в отношении административных правонарушений, картина окажется куда более противоречивой. Предположим, двум людям в один день вынесены одинаковые наказания (например, штраф) за одинаковые правонарушения. Один из них добросовестно заплатил выписанный штраф в предписанные сроки, а другой не сделал этого. Затем – например, спустя год – государство объявило амнистию, и этот неплательщик попал под нее, благополучно избавившись от проблемы.
Фактически это будет означать, что государство поощряет и правонарушения, и неисполнение назначенного наказания. А еще это будет означать, что государство делит своих граждан на разные сорта, причем отдает предпочтение не законопослушным, а наоборот – склонным к уклонению от исполнения обязательств. В масштабах страны это затронет десятки, если не сотни тысяч людей.
Перечисленные соображения вовсе не означают, что административную амнистию не стоит проводить в жизнь. Наоборот, первая в России амнистия по административным правонарушениям могла бы стать новым важным этапом в процессе правоприменительной и судебной либерализации в стране. Но, как и в любом другом серьезном решении, сначала надо обдумать, проанализировать и просчитать варианты, а потом уж принимать решение. В общем, как обычно – «семь раз отмерь».