Иногда пишешь и понимаешь, что ничего, кроме гадости, в ответ на пост не приплывет, но пишешь. Потому что чувствуешь, что надо это написать.
Мое отношение ко многим жизненным явлениям, как то: тюрьма, смерть, болезнь близких родственников и прочим ужасным вещам, основано на двух принципах. Во-первых, я уже лет двадцать занимаюсь разными чуждыми для среднестатистических юристов вещами и повидал массу недоолигархов, «политических преступников», «отчаянных либералов», праволевозащитников и фиктивных беженцев, жизненные истории которых настроят на суперциничный лад кого угодно.
Во-вторых, моя жена регулярно делится со мной разными невыносимыми для нормального человека историями о непередаваемых болезнях и ужасах смерти детей, которые так или иначе связаны с деятельностью детских благотворительных фондов и являются частью их нормальной повседневной жизни (разумеется, не конфиденциальными). Соответственно, в моем сознании этим всем правит божественное провидение вместе с примитивным естественным отбором.
Теперь подойдем к главному: у женщины, которая была «условным» сотрудником (координатором) «Открытой России», в реанимации скончался ребенок. Она в это время находилась под домашним арестом, но к ребенку ее отпустили. «Передовая общественность» отозвалась на смерть ребенка чудовищным стоном о «кровавом режиме», «ложных обвинениях» и «личной вине Путина». Тут мне впору вспомнить собственный жизненный опыт 15-летней давности, когда я и мои сотоварищи взялись помогать «спасать Юкос».
Я был относительно молодой, относительно здоровый, без детей и зависимых лиц, хорошо информированный, с надежными друзьями. Мои родители были немного старше, чем я сейчас, и вполне могли обеспечить себя. Но я долго думал, прежде чем вписываться в замутку, поскольку понимал, что могут легко и посадить, если не успеешь вовремя «встать на крыло». Довольно много людей уволилось из «Юкоса», поскольку не хотели принимать на себя риск. И это было еще до эпохи, когда всем и каждому четко объяснили, на что способно российское государство и его правоохранительная система. После этого все стали сразу поднимать «лапки кверху» и моментально сдавать активы.
Мне трудно сказать, о чем могла думать женщина, которая взялась быть местным координатором «Открытки», когда для того, чтобы понять напряженность отношений между Ходорковским, его PR-инструментами и российскими правоохранителями, достаточно провести полчаса за Google. И даже консультации у адвоката не надо.
Любой человек с тремя классами церковно-приходской школы поймет, что это работа исключительно для молодых, холостых, бездетных, здоровых, наглых и жадных. Вполне себе нормальная работа для людей, склонных к «сильному риску» (не страшнее, чем в ЧВК). Но не для женщины с больными детьми.
Тут впору вспомнить о самом распространенном тесте в уважаемом common law: мнении среднего разумного человека. Так вот, этот самый условный «разумный человек» никогда бы не посоветовал госпоже Шевченко в ее условиях сотрудничать с господином Ходорковским. Точка. Все остальное она решила сама исключительно на «свой риск». Как если бы решила заниматься затяжными прыжками с парашютом.
- Кузнецова сообщила, что Шевченко навещала своего ребенка примерно два раза в год
- Песков выразил соболезнования в связи со смертью дочери активистки «Открытой России»
Конечно, любой уважаемый олигарх (почитайте, кстати, на эту тему высказывания самого Ходорковского) сказал бы: «Она сама выбрала свою судьбу за свою зарплату. Ей никто ничего не должен».
Конечно, для многих трудно, а то и просто невозможно признать, что в описываемой ужасной истории Путин никак не виноват, поскольку ровным счетом ничего не знал о ней. А виноваты, если уж логически и юридически мыслить, в разных «долях» следователь, судья, наниматель женщины «на проект», да и сама женщина – ровно то, что написал бы нормальный суд цивилизованной страны, разбиравший подобное дело. Но нам даже в своих мыслях далеко до нормального суда и логических, спокойных рассуждений.
А олигархи, которым Путин и Россия поперек горла, пользуясь удачным «опытом», продолжат нанимать разных «уязвимых» сотрудников с инвалидностями и больными детьми на свои высокорисковые антироссийские проекты, чтобы иметь возможность, с одной стороны, говорить, что сами они ни в чем не «виноваты» (ибо все оплачено), а с другой – твердить о «кровавом тиране».
Но душа невинного ребенка в любом случае пребудет во веки с Господом.
Источник: Блог Дмитрия Гололобова
