Учитель на минном поле

В прокуратуру города Златоуста поступила анонимка. Учитель с тридцатилетним стажем, педагог высшей категории Татьяна Порсева обвиняется в неэтичном поведении по отношению к ученикам-первоклашкам.

Решать, каковы нормы воспитания, должна не прокуратура

Проведя проверку, прокуратура установила, что действительно: имели место «несоблюдение этических норм поведения, психологическое и физическое воздействие на учеников… грубое, пренебрежительное, унижающее человеческое достоинство обращение».

Из конкретики, впрочем, в сообщении прокуратуры указано только, что учитель задавала первоклассникам домашние задания (а это запрещено), ставила за них оценки (запрещено), сокращала перемены и оставляла учеников после уроков для повторения пройденного (запрещено).

Причем школа – не «просто школа», а одна из лучших в Златоусте. С точки зрения Татьяны Порсевой, она занималась усиленным развитием детей. Оказалось, что некоторые родители думали по-другому.

Прокуратура завела уголовное дело по ч. 1 ст. 156 УК РФ, «ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего педагогическим работником образовательной организации, если это деяние соединено с жестоким обращением с ними».

Надо видеть, как мгновенно разделилась российская общественность!

Спектр оценки деятельности Порсевой колеблется от «учитель пытала детей домашним заданием» в заголовках новостей до форумных восклицаний: «Дайте ее нам, мы хотим такую учительницу!» И подобных хотений было очень немало.

Правила придется устанавливать учителям (фото: Dmitri Mihhailov/Yay/ТАСС)

Граждане вдруг вспомнили, что вообще-то все, в чем обвиняют Порсеву, было в нашем детстве. И хотя кто-то считает советскую школу людоедской и ужасной, но, как сразу обнаружилось, далеко не все.

Эксперты пытаются занять серединную позицию. Так, Евгений Ямбург уже высказался в том духе, что «если действительно были факты издевательств над детьми, то это непрофессионально и преступно. Такого педагога надо сразу увольнять и наказывать по закону». Ну а за домашние задания и отметки («не надо, пожалуйста, путать оценки и отметки») наказывать не дело.

Проблема в том, что домашние задания в первом классе действительно запрещены приказом Минобра – аж с августа 2013 года. А про то, что надо разделять оценки и отметки, как и зачем их разделять, в том приказе не говорится.

Судя по обсуждениям в соцсетях и на форумах, для очень многих родителей, чьи дети не учатся сейчас в начальных классах, сие новшество стало открытием – и далеко не все полагают его разумным. Скорее даже, большинство разумным его не считает. Откуда оно вообще взялось? К этому вопросу мы еще вернемся.

Сперва скажем, что и «факты издевательства над детьми», за которые надо «наказывать по закону», – это нередко также нечто смутное. Про Порсеву кое-кто из ее бывших учеников говорит, что она «орала так, что сердце замирало». Другие – тоже ее бывшие ученики – говорят, что нет, не орала, просто «была строгой».

Что интересно: схожая (нелогичная, нестыкующаяся) картина есть в детстве многих из нас.

Поделюсь своим опытом: у меня тоже когда-то была учительница, которая «орала так, что сердце замирало» – в конце концов я из-за нее перешла в другую школу. Но у меня же была подруга, которая любила эту учительницу, на нее она никогда не орала. Спроси меня и спроси мою подругу – картина будет очень разной.

Более того: даже телесные наказания – это не какой-то абсолютный пережиток прошлого.

Возможно, немногие читатели знают, что в 19 штатах США они до сих пор разрешены – в том числе в начальных классах, в том числе наказания для детей-инвалидов. А вот в тех штатах, где они запрещены, учителя могут судить (и действительно судят) за то, что он шлепнул ученика по попе. Все относительно.

Это сказано не к тому, что «телесные наказания в школах – хорошо». Вовсе нет, и я так не думаю. Однако это важно с той точки зрения, что исчезновение домашних заданий и оценок в первом классе российской школы обосновывается только одним: равнением на «цивилизованный мир».

Между тем он, цивилизованный мир, бывает разным. Последними школами Британии, где исчезли (если действительно исчезли) телесные наказания, были закрытые элитные школы.

Что же касается отмены домашних заданий и оценок – тут нам ставят в пример хотя бы Финляндию, где образование в 1990-2000-е годы действительно переживало бурный подъем, цветение и всеевропейское признание.

И это прекрасно. Беда только в том, что к цветению привел целый комплекс решений, а не одно только облегчение жизни ученикам начальных классов.

Учитель – одна из наиболее авторитетных и востребованных профессий в Финляндии. Получая зарплату на уровне средней по стране, финские учителя имеют нечто более для них драгоценное: свободу творчества, обязательное наличие свободного времени, которое принято тратить на самосовершенствование.

Их мало контролируют. Задают вектор, задают планку, а уж как она будет достигнута – дело учителей. Держатся они за свое место потому, что им, во-первых, интересно работать, а во-вторых, на их место всегда найдутся желающие.

В педвузы Финляндии поступают абитуриенты с выпускными баллами выше среднего. И в Финляндии нет элитных школ, нет и наказаний – зато очень распространено второгодничество и коррекционные классы.

Это – их норма. И она вовсе не самозародилась в Финляндии с начала времен, а была плодом сознательной работы, и в том числе многих заимствований, однако нанизанных на вполне определенное понимание «финского пути».

Понятно, что требования финских учителей будут лучше исполняться потому, что учитель – уважаемый в обществе человек, а не «училка». И если они не всегда будут исполняться, учитель все же не впадет в цейтнот и истерику. Спокойный учитель – спокойные ученики. Это вроде бы должно быть самоочевидно.

Но в России это не очевидно. Есть закон, а почему он именно такой – никто не знает. Как видимо, даже Ямбург не знает, хоть он и член общественного совета при Минобре.

Исполнять закон, суть которого непонятна, – очень трудно. И страшно, как идти по минному полю. Неслучайно издерганные учителя нынче собирают урожай записок, что родители не возражают против того, другого, третьего... при этом они даже не имеют права элементарно выставить шебутного ученика за дверь во время урока.

Порсеву собираются судить в том числе за то, что она заставляла детей учить сложные стихотворения. Так сказано на сайте прокуратуры.

Но сложные – это какие? «Мужичок с ноготок» – это в первом классе сложно? А «Ворона и лисица»? А знаменитое «ямщик сидит на облучке в тулупе, в красном кушачке», которое сторонники упрощений приводят в пример, что, дескать, современным детям тут все слова непонятны? Это сложно? Перефразируя Чацкого: «я сложен, а не сложен кто ж – тот, кто на всех глупцов похож?»

Как бы то ни было, решать, что сложно, а что нет, должна не прокуратура. Решать, каковы нормы воспитания, должна не прокуратура. И решать, отстранять ли учителя от уроков (Порсева отстранена с 12 мая), тоже должна не прокуратура. Вообще, чем меньше в школе делает прокуратура – тем лучше.

Но тогда правила придется устанавливать учителям – вероятно, при участии родителей. Нет, не устанавливать (простота – роскошь, нам не доступная) – а пробивать, требовать. Понятные правила.

Мы знаем, что прегрешения учительницы Порсевой (исключая ор) многим родителям желанны. Но по закону она виновна. Чтобы подорваться, достаточно одной анонимки.