Русская идея – это дача.
Сначала все едут туда. Вот знаменитый экспресс до Можайска. Дачники ласково называют его «Рэксик». Час дня, четверг.
С пятницы по понедельник будет идти дождь, но это не повод не поливать огурцы
Сиденья мягкие и красивые, но в вагоне даже встать негде. Откуда у нас так много свободного времени? На заборе вдоль путей написано – «Прости его». Но как его простить, если мы сами во всем виноваты?
Стоит Рэксик 345 рублей, а там от Можайска на такси рублей за 600 можно доехать до Вереи или до товарищества. Получается, что одному съездить туда-обратно – 2000 рублей. Если ехать на другую дачу – под Талдом – получится дешевле. Но там в вагонах люди мрут от отсутствия воздуха и надежды. А провиант? А развлечения?
Истекающие потом пузатые мужики и пожилые женщины с высокими прическами. Одна полтора часа повторяет в телефон:
– Доча, ну что ты за оранжевое платье так вцепилася? Оно же на каждый день. Вот белое, оно праздничное. А ты Ларисе скажи, чтоб она не советовала. А потому что она тоже, знаешь…
Вот она одна и осталась потому. Не смогла мужика удержать. Что она ему предъявляла? Пьет? На рыбалке пропадает? За компьютером сидит? А деньги в доме есть, я спрашиваю? Есть. Вот и все, доча. Вот и все.
Мужчина из тех, кого принято называть интеллигентными, с лицом Соломона Волкова, а точнее, просто Соломона, с важным видом читает сборник анекдотов с авангардным названием – «Болезнь какая-то цветочная». Достает телефон из нагрудного кармана жилета, на котором этих карманов нашито от души, говорит в трубку:
– Ты послушай, вот анекдот: Мужик приходит к врачу и говорит – «Доктор, у меня болезнь какая-то цветочная. Как ее? Василек? Нет, нет. Сифилек!». Поняла? Сифилек! Сифилис, значит. Болезнь цветочная. Что? Да ладно тебе. Это же анекдот. Нет, не постирал. Да, убрал. А, это белье? Нет, его не убрал. Да, что ты… Да, подожди, чего ты…
Кладет телефон обратно в карман, смотрит по сторонам, глупо улыбается.
Целый поезд земледельцев. Это же почти как философский пароход. Только поезд и не философский.
Эти люди – носители русской идеи. Они на ночь укрываются полиэтиленом и готовы умереть от обезвоживания, но полить огурцы. Это их растрескавшиеся пальцы перебирают яблоки – мелкие выбрасывают, а крупные складывают в спичечный коробок, это на их могильных плитах будет выбито летнее расписание электричек.
Миллионы гектар приусадебных участков заволакивает густым запахом жаренной на огне свинины и так же жареных куриных бедер.
Соседи приехали на машине и через забор разговаривают с другими соседями:– Нет, не долго. Чтоб на платную не выезжать, проскочили через центр. Получилось четыре часа.
Четыре часа сюда, четыре обратно. Часов шестнадцать на сон. От двух суток остаются одни, а столько всего нужно успеть.
Трудно собирать черную смородину темной ночью, особенно если вызрел только кабачок на компостной куче. Его даже не отдать никому, потому что у всех вызрел тот же кабачок.
Тысячи электричек и автомобилей, миллионы дачников. Это и есть Россия. Это и есть культурный код. А все остальное – наносное. Придет осенью и уйдет на майских. Между этими датами мы и живем.
С пятницы по понедельник будет идти дождь, но это не повод не поливать огурцы. Свекла или смерть? Да, свекла, да, смерть. Ради крыжовника, ради кабачка. Одного на всех. Одного на всю Россию.
Источник: Блог Дмитрия Самойлова
