Если бы я был славянофилом, то написал бы по поводу Украины следующее.
Режимы, не говоря уже о лицах, приходят и уходят. К ним можно относиться различно, но интересы России и славянства выше интересов конкретной политической борьбы, потому что политика сама по себе смысла не имеет, она вся – ради чего-то другого, внеполитического.
Вопрос стоит не о практическом процветании, а о «должной», «надлежащей» жизни. Поэтому «им так будет лучше/сытнее/спокойнее» – не аргумент, точнее – недостаточный аргумент.
Для современного уха звучит странно, но тем не менее. Потому что и здесь нет разницы между национальным государством и империей или какой-то политической общностью (тем, что есть «государство в потенции») – эта общность ставит «общее благо» (вполне по-платоновски) выше и «частного блага» и совокупности «частных благ», на этом основывая свое право требовать от подданных или граждан жертвовать своей жизнью на войне (а жизнь, если вспомнить формулировку Гоббса, есть абсолютное благо, равно как лишение ее есть абсолютный вред).
Потому любая такая общность предполагает «религию» – в традиционном смысле или в смысле гражданской религии, но неизбежно предполагает ее, поскольку иначе нет никакого рационального основания хотя бы даже жертвовать имуществом, не говоря уже о жизни.
А раз так и раз есть смысл, не сводящийся к текущим отношениям – есть «идеальная цель» и задачи, из нее вытекающие, которые в том числе предполагают и жертвы своими текущими интересами, не говоря уже о практических интересах других, – то коли в качестве таковой цели мыслится «единство славянских народов» (и опять же не ради такового, а потому что это «единство» «призвано сказать новое слово в мировой истории»), то она и должна направлять действия.
Сейчас Украина желает уйти к Европе, «изменить своему историческому предназначению», следовательно, как бы ни относиться к нынешнему режиму в России, ему надлежит сочувствовать и содействовать в том, что этому противодействует – поскольку режим изменится, а решать вопрос о возвращении Украины придется все равно.
Если же она будет «под Европой», то это будет куда сложнее. Жернова истории мелят медленно, но события свершаются быстро; так что и сейчас стоит думать о том, что может стать условиями действий через дцать лет.
А что эмпирически сами украинцы или сами русские думают о единстве своей исторической судьбы – так это дело лишь практически важное, то, что необходимо принимать в расчет, действуя, как фактические обстоятельства. Поскольку, что бы народ ни думал, важно то, что загадал о нем Бог. Если будет на то Его воля, уразумеют со временем.
Задача же состоит в том, чтобы действовать в соответствии с этим пониманием (насколько оно дано добросовестным образом и с добросовестным сомнением к себе и своему разумению).
Такая вот схема вкратце. Все это звучит диковинно, особенно готовность «разгадывать загаданное Богом», переводя свой взгляд из «долгого времени» к газетной хронике, в которой видят «знаки вечности» – они ж везде, как вечность есть прообраз времени.
Впрочем, не стоит преувеличивать и степень архаичности такой схемы: она хоть в явном виде уже давно не комильфо, но и через пятый-шестой слой краски нет-нет, да и проглянет.
Источник: Блог Андрея Тесля
