Как я прокомментирую то, что называется кошмарным, чудовищным провалом в прокате картины («Утомленные солнцем – 2: Цитадель» – прим. ВЗГЛЯД)? Во-первых, я не считаю, что это провал.
Могла ли у нас быть мысль, что можно отбить 34 миллиона?
Что значит катастрофический провал? А что смотрят-то? Если иметь в виду картины, которые являются тихим журчащим фоном для того, чтобы поддержать хруст попкорна в зубах, то я не для этого существую и не такое кино снимаю. «Форсаж-5-6-7»? Да, замечательно, вот такое кино. «Пираты Карибского моря» – и такое кино есть. Но не нужно подгонять все под деньги.
И «Предстояние», и «Цитадель» – это долгоиграющие проекты. Посмотрим, что останется через какое-то время от всех цифр «Форсажей» или от «Пиратов Карибского моря». Посмотрим, что останется потом. Какие наши картины собирают сейчас так называемую кассу? Вы считаете, что касса – это когда мало вложил, много получил? Конечно, это выгодно. Но мне кажется, это не должно быть поводом не снимать кино, которое, может, и не смотрят сейчас, потому что привыкли к другому. Но которое необходимо. Это, так или иначе, сохранение того, что называлось большой стиль в нашем кинематографе.
#{best_opinions}Большой стиль – не синоним больших заработков. Большой стиль – это совсем другое. Конечно, хорошо, когда большая картина окупается. Но могла ли у нас быть мысль, что можно отбить 34 миллиона? Для того чтобы их отбить, нужно собрать как минимум 70. При том прокате, который сегодня есть, при той ситуации, которая сегодня в нашем прокате существует, это просто нереально.
Почему меряется только так? Есть люди, которые плачут на картине там, где надо, смеются там, где надо. Ночью на позднем сеансе – в три часа ночи, как мне рассказывал мой товарищ, – оставшиеся в зале досматривали титры до конца и аплодировали тем, кто над картиной работал. Кто их заставлял? Не было ни режиссера, ни актеров, никого, это был порыв души. Это разве мало?
Нет ли мысли, какая еще картина вызывала такую бурю эмоций? Бурю эмоций и с одной, и с другой стороны. Мы знаем, что добра на свете 90%, а зла 10%, но зло хорошо организовано. Конечно, возникает ощущение негатива. Но это неправда. Для меня самым главным является то, что те, кто пришел на картину, готов пойти на нее еще раз. Не потому что они хотят помочь отбивать деньги, а потому что они хотят получить тот заряд эмоций, погрузиться в то, что происходит в кадре, для того чтобы сопереживать героям, которых они успели полюбить.
Я совершенно уверен, что это новый взгляд на войну, он необычен, он раздражает, но уверяю вас, что за этим новым взглядом нашим огромный пласт нашего будущего кинематографа и переоценок ценностей, к которым мы уже привыкли.
Я хочу особо поблагодарить тех, кто откликнулся на то, что они увидели, анализируя и рассказывая мне в своих посланиях, как они ощутили картину и что вынесли. Я даже не предполагал, что могут быть такие настоящие, искренние чувства у людей совсем молодых, для которых и война бог знает где находится. И для которых то кино, которое было о войне, осталось за рамками их жизни, они его не видели.
Источник: Блог Никиты Михалкова
