Виктор Татарский: «В моей голове тридцать часов текста…»

За последующие 50 минут передача Виктора Татарского «Встреча с песней» восстановит ваше душевное равновесие. Обозреватель газеты ВЗГЛЯД Михаил Шабашов считает, что эта программа выделяется из всего вороха информации, как композиции Вангелиса среди грохота современной эстрады. О том и разговор.

Есть огромное количество людей, которые меня слушают на протяжении целых десятилетий. А это действительно случай уникальный…

– Виктор Витальевич, вас можно поздравлять и с Днем радио, и с Днем театра. Вы же читали литературные концерты со сцены. Расскажите, пожалуйста, о той эпохе.
– Спасибо. Да, было дело. У меня есть записи пятнадцати актерских сольных чтецких программ. Как правило, они состояли из классических произведений.

Среди них «Мастер и Маргарита» Булгакова – вещь, которую я читал первым в Москве. Для этого было несколько площадок – Центральный дом художника, Дом актера, Дом журналиста.

На гастролях это были, как правило, лучшие залы филармоний. В Киеве – знаменитый Белый зал, в Ленинграде – Театр эстрады и залы Финляндского вокзала.

Последний раз я выступал в 1996 году в Центральном доме журналиста с композицией по повести Юрия Трифонова «Дом на набережной».

С тех пор нами перестали заниматься администраторы. Для них выгоднее поп-культура, шоу-бизнес…

Да и потом – ушло время, когда классическая литература имела гораздо большее значение, нежели в наше время. То, что ценилось, было важным и нужным, сейчас отошло в сторону. Такое же мнение у Сергея Юрского, Александра Калягина и многих других актеров, которые раньше много читали со сцены.

– Полагаю, что надо уточнить – вы же читали всё наизусть!
– А как же? Конечно. В моей голове более тридцати часов текста. «Мастера и Маргариту» я читал в течение двух вечеров.

Люди покупали билеты на два дня на одно место. Это было достаточно доступно и вызывало огромный интерес, и, как правило, такие литературные вечера проходили с аншлагами.

Нагрузка на мозг была, конечно, огромной. Но это же нормально, когда ты в деле и понимаешь, что это нужно. Вообще, у меня удивительное свойство памяти: я помню только то, что необходимо для работы. Я знал наизусть все пятнадцать актерских программ. Мозг как бы понимает, что надо хранить. И порой я забываю то, что было любопытного и интересного непосредственно со мной… Это почему-то отторгается.

– Вы работали в эпоху цензуры. Наверное, чувствовали на себе ее ежовые рукавицы?
– Да. Трудности возникали по поводу любой моей программы, в каждой из которых я был и автором сценария, и исполнителем, и режиссером. Работал всегда один.

Готовые программы надо было сдавать художественному совету. И всегда были какие-то вопросы. «Мастера и Маргариту» я читал в начале 80-х, когда он еще не был издан. Существовала только публикация в журнале «Москва» за 1968 год, причем не полностью – там не было многих глав, которые я и включал в свои программы, что вызвало много проблем.

Первоначально я назвал эту композицию «Нечистая сила в Москве», но такой заголовок был сразу запрещен. Ну, уж коль цензура существовала, то должна же она была работать…

– Греет мысль, что есть люди, которые были на ваших концертах. Хорошо, что передача «Встреча с песней» сохранилась, какими бы трудными времена ни выдавались…
– Вы знаете, я всегда чувствовал поддержку радиослушателей. Ведь эта программа идет с 1967 года без перерыва! Да, она не раз висела на волоске. Так было в начале 90-х годов и после дефолта 1998 года.

Тогда я делал ее на базе своей личной музыкальной коллекции, которая состоит из записей, присланных мне слушателями в течение многих лет.

Но вот какая штука – уже прошло столько выпусков «Встречи с песней», а мне до сих пор интересно ее делать! Я обязательно слушаю ее в эфире как рядовой слушатель.

Уже давно замечено – если человеку самому интересно то, что он делает, это будет обязательно интересно если не всем, то большому количеству других людей.

Я же письма читаю не как актер, а как собеседник. А это дело довольно тяжелое. Там очень много горького пишется. Сам по себе я человек жизнерадостный.

Но, как писал Маяковский в посвящении Есенину: «Для веселия планета наша мало оборудована». Вместе с тем в письмах встречается немало такого, что у меня как автора передачи вызывает большой интерес…

На эту тему
• Сергей Пименов: «Телевидение скоро умрет»
• Гордон готов ответить за провинцию
• Современный городской романс

– Однажды из вашей программы я узнал, что строчка из романса «У церкви стояла карета» изначально пелась «У церкви стояли кареты». «Встреча с песней» – не только душевная, но еще и образовательная передача!
– Безусловно! И таких случаев немало. Самое важное, что радиослушатели сообщают о таких фактах, которые и для меня являются неожиданностью. Вот пример – песня Максима «Крутится, вертится шар голубой», которую в трилогии пел Борис Чирков. Не шар это, а шарф!

– Шарф?
– Шарф! «Крутится-вертится над головой, крутится-вертится, хочет упасть, кавалер барышню хочет украсть…»

Восстанавливаем картину происходящего. Начало ХХ века. Балкон. Она бросает ему газовый шарф. Тот медленно падает, действительно кружась и вертясь над головой. И это знак согласия и желания барышни, чтоб кавалер ее увез! Вот как!

Каким образом произошло, что Максим в трилогии Козинцева и Трауберга пел «шар», непонятно. Какой шар? Резиновый? Надувной? Раньше действительно был такой романс, подтверждение чему я получил в ряде серьезных писем.

Таким образом, идет восстановление истины в романсовой и песенной культуре. Разве это не существенно? Причем, инициаторами таких исследований, как правило, являются радиослушатели. Это уже потом я включаюсь, ищу, советуюсь, доказываю…

Что означают, например, слова «спасибо» и благодарю»? Надо бы говорить «спасибо вас» и «благодарю вам», потому что изначально смысл был такой – «спаси Бог вас» и «благо дарю вам». И об этом мы тоже говорили в передаче. Разве не интересно задумываться над такими вещами? Есть много людей, которые всерьез занимаются такими исследованиями.

– Виктор Витальевич, радио – субстанция эфемерная. Не было предложений как-то зафиксировать те истории, о которых вы рассказываете во «Встрече с песней»?
– В свое время два разных председателя Гостелерадио предлагали мне перенести эту передачу на телевидение. В прайм-тайм, как сейчас говорят. Хотели сделать и документальный фильм о «Встрече…».

Я отказался, потому что наша программа настолько «радийна», что внедрение другого жанра разрушит ее смысл, не донесет главного, во имя чего она и делается.

Предлагали мне и книгу написать. Опять тот же случай. Если напечатать какое-то письмо, то, прочитав его, часто спросишь себя: ну и что, собственно? Ведь дело здесь в паузах, в интонации. Как это можно передать на бумаге? Поэтому я считаю, что сама программа – и есть книга. И те люди, которые ее слушают постоянно, как бы читают ее. У них свои эмоции, образы и воспоминания. Вот что важно.

– А за пределами России слушают «Встречу с песней»?
– Судя по письмам, да. Мои радиослушатели есть на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, Германии, странах Скандинавии.

– Писем много приходит?
– В среднем до семисот в месяц. Письма я привожу домой и там с ними работаю.

– И кто больше пишет – мужчины или женщины?
– Приблизительно процентов 60 – женщины. Из почты я узнаю, что есть огромное количество людей, которые меня слушают на протяжении целых десятилетий. А это действительно случай уникальный.

Мне вообще повезло с работой. Другие проекты, которые я вел, тоже были долговечны. Радиопередача «Музыкальный глобус» шла тридцать лет, телевизионная программа «История одного шедевра» на ОРТ выходила семь лет.

У каждого человека бывает ряд дел, которые он выполняет в течение жизни. Потом выясняется, что в этом ряду есть что-то главное. Это обнаруживается далеко не сразу. У меня в итоге выяснилось, что если ради чего я на этот свет и появился, так в первую очередь именно ради передачи «Встреча с песней».