Массовые избиения – иными словами сложно описать то, что происходило накануне во Франции. Полиция избивала протестующих, вышедших на улицы, чтобы выразить свое возмущение планами правительства увеличить пенсионный возраст до 64 лет. Почему французы с такой яростью встречают пенсионные новшества, ведь в Европе, казалось бы, такая большая пенсия?

Нельзя сказать, что для пенсионной реформы нет повода. Как пишут местные СМИ, Франция неуклонно стареет, «на каждого француза 65 лет сейчас приходится 2,6 граждан в возрасте от 20 до 64, в 2030-м таких будет уже 2,3, в 2040-м – менее 2». А в конечном счете именно те, кто работают, оплачивают пенсии тех, кто уже не работает.

«Либо реформа, либо банкротство», – недвусмысленно заявил министр общественных средств Франции Габриэль Атталь. «Если мы не реформируем систему, она окажется в опасности», – в привычном для него патетическом стиле объявил президент страны Эммануэль Макрон.

Однако граждане почему-то не испытывают энтузиазма при мысли о том, что им придется работать на два года больше, и восемь крупнейших профсоюзов объединили свои усилия для забастовок и манифестаций. 7 февраля на улицы, по некоторым подсчетам, вышли 2 млн человек. Впрочем, профсоюзы стараются завышать число участников, в то время как власти, которые тоже обязаны представлять свою статистику, нередко дают данные в несколько раз меньше. Истина, как обычно, где-то посередине.

Признаком того, что страсти накалились до предела, стали форменные перебранки среди депутатов в Национальном собрании, где обычно предпочитают придерживаться корректного тона – благо французский язык позволяет быть язвительным, ироничным и едким, не скатываясь в откровенную грубость. «У вас не правительство, а клоака», – бросил оппозиционный депутат Орельен Сентуль в лицо Элизабет Борн, намекая на то, что возглавляющий министерство труда Оливье Дюссо, активно работавший над проектом реформы, подозревается в получении взятки.

«Мы не хотим работать до 64 лет, – заявил другой депутат, Давид Гиро. – Мы хотим жить счастливо» (да, вот так прямо взял и заявил с трибуны!).

Марин Ле Пен предложила вынести вопрос о пенсионной реформе на национальный референдум, но ее предложение было отвергнуто – не потому, что оно лишено смысла, а потому, что левые во Франции всегда и во всем противостоят инициативе правых.

Чтобы хоть как-то утихомирить страсти, Элизабет Борн предложила поднять пенсионный минимум до 85% минимальной зарплаты (так называемый SMIC), что составит около 1200 евро в месяц – с соблюдением некоторых условий. Так, например, пенсионер должен отработать в сумме 43 года. Во Франции такую повышенную минимальную пенсию могут начать получать около 2 миллионов человек, если проект реформы будет одобрен. И вроде бы 1200 евро звучит многообещающе, но…

Много это или мало? Увы, это немного, потому что официальный порог бедности во Франции – 1102 евро в месяц на человека. Что это значит в плане повседневной жизни? Это так называемые дома HLM (попросту говоря, дешевое тесное многоквартирное жилье для бедных, по сравнению с которым наши хрущевки покажутся вполне пристойным жильем), бесконечные счета, которые надо оплачивать вовремя, – квартплата, газ, отопление, электричество, связь – и экономия на всем, на чем только можно.

Эта сторона жизни в официальной прессе Франции не слишком обсуждается, но кое-какие цифры можно видеть на примере жителей провинциального бретонского городка Пемполь. Более 500 евро квартплаты, расходы на отопление в январе – около 100 евро, тогда как до мая 2022 года они были 58 евро.

Пенсионерка, вышедшая за покупками, рассказывает: «Я живу здесь уже 30 лет… Одна, на небольшую пенсию. Бывает, я не знаю, как свести концы с концами в ближайшие месяцы».

В другом крупном городе – Марселе – квартплата подскочила с 590 до 710 евро, газ – 121 евро. И речь идет о самом дешевом жилье, а то, что считается более-менее приличным, обходится еще дороже. Так что, когда квартплата становится больше, жильцам волей-неволей приходится экономить на всем, «на еде, на досуге», сокращать телефонные расходы и «переходить на дешевую китайскую еду».

А вот история работяги (собственно, мусорщика) из парижского региона: ему 63 года, сейчас он зарабатывает 1400 евро, но чтобы получить по нынешним законам максимальную пенсию, возможную при его профессии, стаже и зарплате, он должен работать еще 4 года. И эта пенсия – если реформа Борн не пройдет – будет составлять 900 евро в месяц.

«Если вам надо платить 400 или 500 евро квартплаты в месяц, жить на 900 евро пенсии очень трудно», – признается он. Некоторым из его коллег из-за тонкостей законодательства придется трудиться аж до 70 лет, но «начиная с некоторого возраста чувствуешь себя совершенно изношенным… Так что пенсия в 1200 евро – это, конечно, было бы замечательно», – заключает он.

Конечно, не все пенсионеры во Франции получают 900 евро в месяц, но более-менее приличные пенсии имеются только у тех, кто долго трудился на высокооплачиваемой работе. Также если человек, помимо пенсии, имеет иные источники дохода, размер пенсии перестает быть для него критичным.

Поэтому миф о европейских пенсионерах, которые могут себе позволить путешествовать по миру, не соответствует действительности.

За вычетом людей обеспеченных, которые действительно могут себе позволить больше, чем остальные, пенсионеры если и переезжают за границу, то лишь для того, чтобы сэкономить.

Существует большое количество стран, где квартплата составляет не 500 евро в месяц, а гораздо меньше, и еда достаточно дешева, чтобы можно было прожить на скромную французскую пенсию и даже кое-что отложить. Если при этом у пенсионера на родине имеется свое жилье, которое он будет сдавать в аренду, тогда он действительно не останется внакладе.

Поэтому французы и бунтуют против затеянной правительством реформы. Они понимают, что за фасадом статистических выкладок и слов про необходимость избежать банкротства таится намерение выжимать из них еще больше, выжимать еще дольше. Потому что на самом деле уйти даже в 64 года смогут не все: нужно принимать во внимание также стаж и массу других деталей. И обещанные щедрой мадам Борн минимальные 1200 евро, учитывая рост инфляции и перспективу серьезной рецессии, с большой вероятностью могут превратиться в тыкву.