В пятницу в Москве произошел уже не первый за последнее время случай смерти человека в столичном изоляторе. В связи с инцидентом обсуждается проблема условий содержания заключенных. Председатель комиссии ОП РФ по контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированию судебной системы Анатолий Кучерена в интервью газете ВЗГЛЯД обратил внимание на другую проблему: почему в Москве почти всех подозреваемых сажают в СИЗО?

– Анатолий Григорьевич, сегодня в московском СИЗО умер человек. Ответственные лица проводят проверку по данному факту, но дело уже вызвало широкий резонанс. Как бы вы могли прокомментировать произошедшее?
– Считаю, что такие ситуации должны выноситься на широкое обсуждение, и экспертное сообщество, и я, как председатель комиссии Общественной палаты по контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированию судебной системы, возьмем это на контроль, для того чтобы понять: а что в данном случае у нас работает? У нас что, нет здравого смысла? Если человек серьезно болен и если он будет выпущен по подписке или под залог, он принесет существенный вред предварительному следствию? Или у нас действуют какие-то другие принципы, например, принцип мщения за то, что человек где-то оступился и нарушил закон? Эти вопросы очень важны.

– В прошлом году после смерти в Бутырке Сергея Магнитского был принят целый ряд кадровых решений, в том числе и на высшем уровне. Тем не менее прошло всего несколько месяцев, и в Москве происходит похожий инцидент. Почему так?
– Несмотря на то, что глава государства неоднократно говорил и в Общественной палате обсуждались вопросы о том, что надо перестать огульно людей брать под стражу, к сожалению, это повторяется.

Если речь идет о мере пресечения, к разрешению ситуации надо подходить крайне аккуратно, индивидуально. У нас же, к сожалению, сложилась такая система в Москве, что если человек подозревается в совершении преступления, то, как правило, если есть ходатайство следствия о заключении его под стражу, суд его удовлетворяет. Надо в этом, в конце концов, разобраться. Надо призвать судей, которые рассматривают дела о мере пресечения, чтобы они предельно аккуратно к этому относились. Именно на судьях, которые дают санкции на арест, лежит ответственность за такие смерти в изоляторах.

Как ни грустно об этом говорить, но практика в Москве у нас, к сожалению, такова. Мы, конечно же, пытаемся в этом разобраться и понять: почему только по формальным признакам избирают меру пресечения в виде заключения под стражу?

– Как можно искоренить такую практику?
– Думаю, что мы с этим разберемся и обязательно опубликуем, почему такие случаи вообще возможны. Я понимаю, что следователю интересно и, наверное, важно, чтобы человек сидел под стражей. Но нам надо менять в Москве психологию тех судей, которые зачастую так избирают меру пресечения. Надо посмотреть и другие дела, в том числе и по тем жалобам, которые приходят к нам.

Председатель комиссии Общественной палаты РФ по контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированию судебной системы Анатолий Кучерена (фото: ИТАР-ТАСС)

Почему у нас штампуют решения и во что бы то ни стало отправляют в изолятор? Конечно, могут быть разные основания, но когда оперуполномоченный пишет рапорт в суд о том, что у него есть основание предполагать, что подозреваемый скроется от следствия, есть некие оперативные данные, и суд штампует и на этом основании избирает меру пресечения. При этом оперативный работник не предоставляет никаких доказательств. Голословный рапорт. Вот что это такое? Надо разбираться, в том числе и с Мосгорсудом, почему он не реагирует на эти вещи.

– В таких случаях у общественности возникает также ряд вопросов и к системе исполнения наказаний…
– Мы понимаем, что в Федеральной службе исполнения наказаний очень много проблем, в том числе и в части содержания граждан, которые туда попадают по решению суда. Это тоже предмет для разбора. Но в первую очередь мы должны говорить о следователе, о судье. Кто их туда отправляет? Сначала выходит с ходатайством следователь, а дальше – подчеркиваю – суд не всегда разбирается в этом и дает меру пресечения под стражей. Надо выяснить – может быть, судьи у нас несамостоятельные, может быть, судьи на самом деле выполняют какие-то указания сверху?

По закону судья должен персонально нести ответственность, и надо спросить у судьи, насколько дотошно она в соответствии с законом исследовала ходатайство и представленные материалы. Мы будем выяснять, каким образом исследовались документы по мере пресечения. Если в суд были представлены документы, что человек тяжело болен, если данных о том, что он скроется от следствия, у суда не было, на каком основании тогда суд при таких обстоятельствах отправил его за решетку? Кроме судьи, никто не мог принять такое решение.

– По вашим ожиданиям, будет ли как-то меняться ситуация после этих случаев?
– Очень надеемся. Мы еще раз будем обращать внимание председателя Мосгорсуда на эти вопиющие факты. Нам надо в конце концов понять: либо судьи самостоятельно принимают решение, не бросая взоры на то, что скажет председатель Мосгорсуда, либо здесь есть что-то другое? К сожалению, я должен признать, что очень много приходит жалоб от граждан, которые не понимают, почему, как правило, как только следователи обращаются в суд, суды штампуют решения и отправляют людей в изолятор. Жалоб таких очень много. И с этим надо разобраться. Сейчас мы как раз разбираемся по другим вопросам, и мы надеемся, что Мосгорсуд нам ответит, почему такая ситуация в нашем городе, почему суды, не обращая внимания на возраст, на состояние здоровья и т.д., отправляют людей за решетку.