Наше слабое тело надо менять

– Сегодня существуют искусственные аналоги почти всех органов тела человека. Дело за малым – объединить их в искусственное тело, которое сможет жить несколько сотен лет. Насколько быстро мы могли бы добиться воспроизводства человеческих органов, которые превосходили бы естественные? Конечностей, например?

Я думаю, в ближайшее время стоит ожидать появления такой комбинации: новые органы чувств в сочетании с искусственными конечностями, в которых, например, будут стоять патроны

– На Западе ноги, ампутированные ниже колена, заменяют силиконовыми протезами довольно давно. Стоит такая операция 20 тыс. евро. Глядя на снимки, трудно отличить протез от обычной ноги. Они достигают хороших результатов в ходьбе, беге.

Самый быстрый прогресс, конечно, наблюдается в военных областях. Именно там обычно работают лучшие умы. Раньше так было и в Советском Союзе, сейчас нет. А в Соединенных Штатах по-прежнему так.

Я думаю, в ближайшее время стоит ожидать появления такой комбинации: новые органы чувств в сочетании с искусственными конечностями, в которых, например, будут стоять патроны. Солдату не нужно будет ничего делать, он пошлет импульс, и его рука тут же стреляет. Это гораздо быстрее, чем нажимать на курок, задействовать мышцы руки, пальцев и т.п. Вначале будут конечности, потом много-много исследований по замене отдельных органов, а потом – бац! – и полный отказ от человеческого тела.

К чему нам нужно прийти? Солдат не должно быть. Есть офицер, который руководит киборгами, в которых нет ничего человеческого. Они защищают границу.

– При наличии очень хороших нейроинтерфейсов они вообще могут управляться группой людей на большой дистанции. Киборги против киборгов.

– Насчет нейрокомпьютерного интерфейса я не знаю, проблема в том, что неинвазивный нейроинтерфейс медленный. Максимальная скорость, которой может достигать нейроинтерфейс, – около 2 бит в секунду. Это очень мало.

У нас есть череп – среда с очень высоким сопротивлением. Представьте, что вы стоите перед домом с выбитыми окнами, внутри него голоса. Вы слышите голоса, но не можете по ним определить, где именно находятся люди. То же самое с неинвазивным нейрокомпьютерным интерфейсом. А инвазивный... в здравом уме себя никто не отдаст!

– А какие проблемы с искусственными органами мы уже умеем решать?

– Например, при отсутствии конечности нервы прорастают к культе, нейроны, которые должны идти в пальцы, натыкаются там друг на друга, в результате возникают фантомные боли. Австрийцы нашли способ это исправить. Они вытаскивают эти аксоны (отростки нервной клетки) и пришивают их к грудной мышце. Аксоны образовывают там нейромышечный аппарат. Человеку ставят электроды. И когда он мысленно, как будто у него есть рука, говорит: «Я сжимаю большой палец», от мозга идет ток по аксону и передается на электромеханический привод – к искусственной руке. Человек чувствует, что сжимает руку, и действительно это делает. Это не будущее, это уже настоящее.

– Как вы считаете, можно мозг воспроизвести или перенести в искусственное тело, где он существовал бы не 70 лет, а дольше?

– Воспроизвести пока, мне кажется, все-таки невозможно. Трансплантировать – может быть, это заманчивая перспектива. Кстати, наш мозг – интактный (неповрежденный, не вовлеченный в какой-либо процесс, нетронутый – прим. ред.), он не умирает, там нечему умирать.

Я думаю, перенос мозга в искусственное тело – более выносливое, более совершенное – вообще единственная возможность человеческой расе остаться на Земле. Если в будущем появятся роботы, они нас «замочат». Наше слабое тело надо менять. А роботы обязательно появятся в ближайшее время.

– В чем сложность воспроизводства мозга? В переносе сознания в искусственное тело?

– Структура мозга образуется в результате маркировки событий, и в этом смысле личность уникальна. У каждого нейрофизиолога есть теория о том, что такое сознание. Рассказываю свою. Мне представляется огромное поле (мозг), на нем много травы (нейроны), по полю едет телега (личность). Телега изо дня в день ездит привычным маршрутом, образуя колею, – это пути, по которым идут импульсы. Когда случаются какие-то события, пожарный все воспринимает как пожарный. Милиционер в каждом человеке видит потенциального преступника. Врач – больного. И так далее.

Просто воспроизвести структуру мозга недостаточно, нужно воспроизвести еще и связи между нейронами, т.е. синапсы. У нас в траве колея проторена, телега по ней движется, и мы смотрим на жизнь определенным образом. У шизофреника, например, есть вторая колея. У него телега иногда по обычной колее идет, а иногда по второй. Как лечат? Выжигают обе. Вторая колея потом зарастает травой, первая остается.

В мозге сто миллиардов клеток, у каждого нейрона тысяча синапсов. Я не знаю, как это можно воспроизвести. Но сохранить, перенести было бы здорово.

– Существуют ли какие-то способы работы с этим тупиком? Специальные центры, лаборатории, которые занимались бы только этим?

– Есть люди, у которых есть идеи. И есть люди, у которых есть деньги. Далее возможны варианты.

Мы, кстати, сталкивались с тем, что олигархи – тоже люди. Они болеют. А потом финансируют методики, которые им помогли. В Штатах многие актеры жертвуют деньги на борьбу с болезнью Альцгеймера, например.

Очень показательна также история расшифровки генома. Множество институтов в Штатах этим занимались, много ученых сидели на грантах. Их спрашивали: «Сколько нужно времени?» Они отвечали: «Тридцать–сорок лет». Потом пришли фармацевтические фирмы, поняли, что это такое. И расшифровали за пять лет.

– Правильно ли я понимаю, что, помимо всего прочего, нужно, чтобы эта тема широко обсуждалась, казалась важной?

– Да, чем больше людей об этом думают, тем быстрее придет кому-то здравая идея. Есть еще один нюанс: если нам интересна решаемая задача, то мы ее, как правило, решим.

– Мы хотим создать центр, который бы объединил ученых, работающих над проблемами создания искусственного тела. Как вы думаете, востребована ли эта задача, реалистична ли?

– Думаю, что да. Этот центр может начать работу с решения таких выполнимых и реалистичных задач, как создание искусственного зрения. У нас в стране очень много слепых людей, им надо помочь. В этой области ведется очень много исследований: камеру соединяют с мозгом – человек начинает видеть. К сожалению, через некоторое время камера отторгается (ведь это инородное тело!), и человек видеть перестает. Создание неотторгаемой камеры и будет первым шагом к «вытаскиванию» мозга из тела.

– Человек сможет получать данные с камер или какого-то микрофона в сознание. А сможет ли он получать данные из нескольких источников и таким образом управлять несколькими телами? Например, у меня три киборга: один в Японии, другой в Америке, а третий в пробке на МКАД стоит. Данные из всех этих тел приходят мне прямо в сознание, и я ими управляю.

– Нечто подобное испытывают летчики. У летчика, по сути, два тела – он и самолет. Поток поступающей информации огромен, стоимость ошибки чрезвычайно высока. Даже не представляю, как они справляются с таким объемом данных, но все получается.

– К тому же, «Я», «мое тело» – понятия относительные. Младенец считает, что «Я» – это и он, и мама, и весь окружающий мир. Потом в нем разделяются «Я» и мама. После этого все продолжает делиться, наполняться объектами, пока этот ребенок посредством речи не придумает себе, что «Я» локализовано в его теле. Если с самого раннего возраста ребенка включать в деятельность с удаленными вещами, телами, то он привыкнет и будет воспринимать это как нечто само собой разумеющееся.

– Пожалуй, вы правы. Возможно, если пройти специальное обучение, особенно в детстве, можно развить серьезную мультизадачность.

– Как вы думаете, какие необходимы изменения в образовательной системе, чтобы наука стала популярной, а профессия ученого – интересной молодежи?

– Сложилось мнение, что основные научные проблемы решены. Но это вовсе не так! Напротив, мы находимся в начале революционных изменений. У нас впереди непаханое поле, нам предстоит решать колоссальные задачи. Новые технологии позволят изменить тело и сознание, улучшить прием информации. Это невероятно интересно!

Источник: www.2045.ru