Нарышкин меняет одну из старейших традиций, заложенных КГБ

Директор Службы внешней разведки Сергей Нарышкин в ходе рабочего визита в Саудовскую Аравию в понедельник встретился с наследным принцем, министром обороны Королевства Саудовская Аравия Мухаммедом бен Сальманом аль-Саудом. В ходе встречи традиционно были «обсуждены вопросы двустороннего сотрудничества и региональной безопасности».

Нарышкин также провел переговоры с начальником Службы общей разведки Королевства Халедом бен Али бен Абдаллой Хумейданом, в ходе которых были рассмотрены проблемы активизации межведомственного взаимодействия в сфере борьбы с международным терроризмом и пути эффективного урегулирования региональных конфликтов.

Для нынешней ситуации на Ближнем Востоке такого рода переговоры – рутинное событие. Удивительно здесь другое. Сообщило миру об этой поездке не кто-нибудь, а пресс-бюро СВР на своем официальном сайте. Сообщение было за подписью руководителя пресс-бюро Сергея Николаевича Иванова, еще в недавнем прошлом известного журналиста, работавшего в «Комсомольской правде», а затем в «Трибуне».

Обычно из особняка кондитеров Абрикосовых с мезонином и лепниной со сценами из «Илиады» на Остоженке, в котором расположено пресс-бюро СВР, мышь не выскочит. Не то чтобы людям, там работающим, было нечего делать. Пресс-бюро активно содействует выпуску книг ветеранов разведки, «взаимодействует с авторами публикаций» на разведывательную тематику, но в целом за рамки корпоративной культуры их деятельность никогда не выходит. А уж сообщать о перемещениях по миру руководителя Службы до прошлого года было чем-то сродни кощунству, надругательству над всей корпоративной культурой, бытовой секретностью и историческими стереотипами.

СВР вообще с внешним миром традиционно контактирует крайне мало, а пресс-бюро всю свою историю выполняло функции скорее охранительные, чем просветительские. Например, авторам (журналистам, писателям и историкам) предлагается обращаться именно в пресс-бюро за экспертным заключением о наличии или отсутствии в их материалах сведений, носящих государственную тайну.

На эту тему
• Глава СВР встретился с наследным принцем и главой разведки Саудовской Аравии
• Нарышкин заявил об уничтожении Лондоном улик по делу Скрипалей
• Какие выводы необходимо сделать из главного провала ГРУ в 2018 году

И тут вдруг в 2018 году мы неожиданно узнали о поездке Сергея Нарышкина с группой сопровождения в Соединенные Штаты, причем с увлекательными подробностями типа перелета на обычном рейсовом самолете. А под Новый год на одном из ведущих телеканалов и вовсе вышел документальный фильм про СВР и Нарышкина. В ходе просмотра человечество ознакомилось с меню легендарной столовой в штаб-квартире в Ясенево, подивилось на пластиковые подносы и компот, увидело плавательный бассейн (Нарышкин очень любит плавание) и тир.

Возможно, что и сейчас информационное сообщение о поездке руководства разведки в КСА будет мотивировано договоренностями с саудовцами, которым такого рода переговоры сложно долго удерживать в тайне. Но здесь дело не в так называемой степени открытости СВР, а в общей тенденции на изменение внутренней корпоративной культуры разведки. Ее видимой частью и стал отказ от бессмысленного отрицания или замалчивания очевидного, что ранее считалось одним из краеугольных камней КГБ/СВР.

В прошлом году Сергей Нарышкин впервые в истории ПГУ КГБ/СВР фактически признал, что офицеры разведки в дипломатическом статусе проходят службу в посольствах РФ. Сделал он это несколько витиевато, мол, они отвечают за безопасность российских посольств за рубежом. Но факт остается фактом: ранее советская, а затем и наследовавшая корпоративную культуру СВР либо неубедительно отрицала, либо просто отмалчивалась при разговорах о так называемых легальных резидентурах – сотрудниках, служащих под дипломатическим прикрытием. И это при том, что такая работа это – дважды два любой разведки мира.

Возможно, подобные новости можно посчитать всего лишь интересной деталью. Но Сергей Нарышкин ведет напряженную общественную жизнь и как председатель Российского исторического общества, и просто как общественный деятель. Он часто появляется в телевизионных новостях по поводам, не связанным с разведкой. Ранее такое было невозможно даже представить. Руководитель советской, а затем и российской разведки был традиционно фигурой абсолютно закрытой. «Колпак секретности» полностью накрывал Ясенево, и разведка за 90 лет своей деятельности закономерно превратилась в таинственный орден со своей неведомой внешнему миру корпоративной практикой и моралью. Это в целом нормально. Так или иначе,

эта «монастыризация», превращение внешней разведки в особый социум с особыми правилами жизни и внутреннего распорядка – общечеловеческая тенденция. Она даже поддерживается искусственно.

Во-первых, это действительно укрепляет секретность на первичном уровне «защиты от дурака», хотя порой и выглядит несколько странно.

Во-вторых, имидж разведки – уязвимый элемент, поскольку общество видит в основном громкие провалы, а успешная или рутинная работа в 99 случаях из 100 остается неизвестной. А флёр таинственности хотя бы частично, но может облагородить эту объективно неприятную ситуацию. Особенно это практиковалось в КГБ СССР, который начиная с времен Юрия Андропова специально выращивал культ «всезнания» разведки. И это не чисто наша особенность. Чрезмерно восторженный имидж израильского Моссада целиком создан их же собственной пропагандой и многолетним пиаром.

В-третьих, эмоциональная изоляция сотрудников разведки, приверженность корпоративным правилам поведения, крайняя степень консервативности традиций и преемственности поколений действительно создает нечто вроде «культуры монастыря». Считается, что это способствует сплоченности.

Другое дело, что начиная еще с далеких 70-х годов прошлого века эта система стала давать сбои. Монастырская замкнутость помимо сплоченности провоцировала карьеризм и усредненный, «анкетный» подход к «качеству» сотрудников. В прошлом году была искусственно спровоцирована «дискуссия» о том, какие традиции российские спецслужбы должны вынести из советского прошлого. Организовавшие эту «дискуссию» либеральные журналисты и политологи на волне нападок на ГРУ предлагали тотально отказаться от советской преемственности в органах безопасности, заклеймив КГБ СССР раз и навсегда как «преступную организацию». Даже бюстики Дзержинского как элемент декора предлагалось запретить. Это выглядело совершенно не смешно, поскольку отказ от традиций автоматически ведет в разведке к разрушению корпоративной морали. Сейчас задним числом придется признать, что нечто подобное в конце 80-х – начале 90-х уже имело место, и расплачиваться приходится до сих пор.

Было бы самонадеянно утверждать, что в последние 19–20 лет внутренняя корпоративная культура разведывательного сообщества только укреплялась и совершенствовалась. Полная самоизоляция «разведывательного социума» никогда к добру не приводила.

Мы традиционно смеемся над «тупыми цэрэушниками», половина из которых искренне верит в то, что они несут человечеству единственно верные ценности демократии, а вторая половина считает себя помесью Джеймса Бонда и протестантского пастора-проповедника. И это не пропагандистский стереотип, а реальность, данная нам в неприятных ощущениях. А британские попытки разбавить традицию «элитарности», «аристократичности» профессии разведчика заканчивались только громкими скандалами типа «дела Томлинсона».

А в нашем Ясенево в то же время еще каких-то семь–восемь лет назад по внутренней корпоративной компьютерной сети показывали конспирологические научно-популярные фильмы о роли Бидельбергского клуба во всемирном заговоре. Корпоративная мораль от этого вряд ли повышалась, а вот определенное представление о мироустройстве формировалось эффективно. И насколько это помогало в практике разведки – вопрос очень спорный.

Конечно, открытость Сергея Нарышкина и как руководителя политической разведки, и как общественного деятеля не копирует стиль поведения его визави из, скажем, ЦРУ. Они там пусть хоть свои дневники публикуют в прямом эфире – это их личное дело, как и элемент американской политической культуры. В нашем случае

речь может идти о разумных сдвигах в корпоративной культуре российской разведки при сохранении традиций и преемственности.

Со стороны это может казаться неким отвлеченным рассуждением. Общественное мнение под реформами всегда воспринимает какие-то структурные изменения, увольнения, отставки, поглощения, укрупнения, переформатирование и все тому подобное, что можно руками потрогать. Но события последних лет, приковавшие внимание к работе российской разведки, показали, что назрели реформы не столько административные или сугубо кадровые, сколько психологические и идеологические. Речь не идет об искусственном изобретении какой-то новой корпоративной идеологии или неконтролируемом росте «открытости». Это совершенно излишне. Но вот кое-что поправить и осовременить давно пора.

Неразумно делать далеко идущие выводы о начале этого процесса только на основании некоторого изменения в традициях поведения руководителя службы. Сергей Нарышкин сам по себе интеллигентный и привлекательный человек, на интуитивном уровне ощущающий несовершенство системы. Возможно, что и нет никакого целенаправленного тренда на реформирование СВР, а так, что называется, звезды сейчас сошлись. Но роль политической разведки в наше время резко возросла просто на глазах, и относиться к происходящим внутри нее переменам только на уровне сериалов или на основании пресс-релизов было бы неверно.

И если реформы в ГРУ оказались выстраданы (о чем уже писала газета ВЗГЛЯД), то СВР только в начале этого пути.