Ксения Собчак обладает настолько большим антирейтингом, что очень немногие готовы признать: на деле этот кандидат выступил гораздо умнее, талантливее и адекватнее, чем хотелось бы его критикам. Почему в числе этих критиков патриоты и государственники, объяснять не нужно. Но либеральная публика ненавидит Собчак едва ли не сильнее, а причина этого постыдна для них самих.

После подведения итогов президентских выборов единственный кандидат (кроме, разумеется, победителя – действующего главы государства), фигура которого заслуживает отдельного разговора, – это Ксения Собчак. Как минимум в силу того, что в ее случае это все-таки разговор о будущем.

У Владимира Жириновского (5,65% голосов) и Григория Явлинского (1,05%) политического будущего нет – это их последние выборы такого уровня, причем назвать завершающий аккорд удачным не повернется язык. Будущее Павла Грудинина (11,77%) крутится вокруг его усов и слухов о претензиях на губернаторство в Подмосковье, где кандидат от КПРФ набрал лишь чуть больше, чем в среднем по стране. Что до Сергея Бабурина (0,65%), Максима Сурайкина (0,68%) и Бориса Титова (0,76%), смысл их участия в воскресном плебисците внятно не могут объяснить даже они сами.

Остается Собчак, создающая собственную партию и всем своим видом показывающая, что пришла в политику надолго. Свой результат в 1,68% она явно оценивает в категории успехов.

Эту оценку нельзя назвать справедливой. Но и отношение к самой Собчак в свете прошедшей кампании справедливым не назовешь.

Она была самым ненавидимым кандидатом. Не самым поносимым (тут первенство можно отдать Грудинину), но самым ненавидимым. В ненависти к ней, зачастую выражаемой через бесстыжее хамство, сплелись даже непримиримые антагонисты – «патриоты» (они же «государственники») и непримиримые оппозиционеры из числа поклонников Алексея Навального, которого тоже можно отнести к числу главных проигравших: итог его стратегии «бойкота» – явка в 67,47% при 65,34% шестью годами ранее. Свое расстройство по этому поводу блогер накануне выразил в очередной порции хамства в адрес Собчак.

Впрочем, внутривидовая конкуренция, как известно, самая острая. В данном случае интересна не позиция Навального (у него личное), а позиция тех людей, кто относит себя к либеральной части «противников режима», но проклинал либерального кандидата Собчак на чем свет стоит.

С «патриотами» и «среднестатистическим избирателем» все более-менее понятно. Собчак ассоциируется с позором и лихолетьем 1990-х годов, явным выгодополучателем которых и является. На нее никак нельзя повесить ни развал СССР, ни либеральные эксперименты той эпохи, но Россия – богатая страна с небогатыми гражданами, где просто не могут любить такую категорию лиц, как «мажоры».  

Ненависть к Собчак со стороны части либералов объяснить гораздо сложнее. И самое очевидное объяснение окажется для них наиболее обидным. Они ненавидят не Собчак, а собственную электоральную беспомощность.

Одним из следствий участия Собчак в кампании было то, что о выборах заговорили даже те люди и те издания, которых политика прежде не интересовала. Они в жизни не отличили бы Грудинина от Бабурина по усам, а Жириновского от Явлинского по программам, но знали Собчак – как светскую львицу, тележурналиста, блогера и персонажа песен Шнура. На выборы эти люди все равно не пришли (Собчак набрала миллион с четвертью голосов, что более чем в четыре раза меньше количества ее подписчиков в Инстаграме – витрине красивой жизни), однако частью общей политической дискуссии – стали. При этом уровень этой дискуссии опроверг сразу несколько мифов, которыми российские либералы успокаивали себя на протяжении десятилетий.

Один из мифов заключался в том, что либералам не хватает телевизора. Мол, предоставьте нам эфир на федеральных каналах – и завтра либеральный кандидат будет уверенно набирать 20–30%. Присутствие Собчак в федеральном эфире было значительным, но электоральное гетто либералов сохранилось на прежнем уровне.

Согласно другому мифу, Собчак как-то особенно глупа и дискредитирует собой либеральную повестку. Убежденных в этом не переубедит никто из смертных, но заинтересованные в поиске истины могут сами посмотреть записи ее выступлений. Да, некоторая неопытность очевидна, но Собчак продемонстрировала ровно то, что должен иметь за душой состоявшийся телевизионный журналист: подвешенный язык, неплохой кругозор, чуйку. Прекрасно видно, что она не берет свои тезисы с потолка, а как минимум собирала и компоновала информацию по теме своих высказываний. В них почти не было собственной глупости – сверх той, что позволяют себе уважаемые либералами эксперты из авторитетных в их кругу изданий.

О третьем мифе сейчас уже не принято вспоминать, но в начале кампании о нем говорили как о свершившемся факте. Мол, это и это Собчак сказать не посмеет, ей «слабо», следовательно, она «ненастоящий» кандидат в президенты от либеральной оппозиции. Пустые надежды: Ксения Анатольевна лучше многих знает цену грамотному медийному скандалу, поэтому никаких «слабо» для нее не существует, будь то поездка в Грозный к Рамзану Кадырову, предложение вернуть Крым Украине или разговоры о коррупции в верхах и декриминализации наркотиков. Собчак озвучила абсолютно все претензии российских либералов к режиму, не забыв, кажется, ни о чем.

Более того, вся ее предвыборная кампания, весь пафос ее речей, вся ее политическая платформа полностью соответствовали той либеральной мысли, которую российские прозападные интеллектуалы формулировали на протяжении десяти лет как бы для страны, а на деле – для самих себя. Неприятие национализма и дружба с Западом. Захоронение Ленина и отмена закона о гей-пропаганде. Освобождение политзаключенных и либеральная экономическая политика. Все при ней, все на месте.

Не будем утверждать, что Собчак хорошо разбирается в той же экономике. Но она разбирается в ней ровно настолько, чтобы прочитать пару-другую статей от признанных (в либеральной среде) авторитетов и емко их пересказать. По факту ее программу писали всем либеральным миром, а штаб кандидата, собрав с того мира по нитке, сшил новое платье королевы. А то, что королева в итоге оказалась голой, не то чтобы только ее вина.

Так мы подходим к тому, что либеральная фронда, прицельно плюясь в Собчак ядом многоголовой кобры, не готова признать: 1,68% – это не результат одной лишь Собчак, это (плюс пара-другая процентов от Явлинского и «бойкотчиков») электоральная цена либеральной повестки в том ее виде, в каком она была сформулирована самими российскими либералами.

Да, у этой повестки есть несколько тяжелых родовых травм, начиная от наследия гайдаровцев и «демшизы» 1990-х, заканчивая тем фактом, что в значительной своей части она была переведена с английского и некритично перенесена на российские реалии. Но это реальная повестка реальных российских либералов, а не набор компрометирующих тезисов, который им приписывают оппоненты из «патриотического» лагеря. Даже в случае с Крымом – обязательным либеральным маркером – Собчак заявляла о непризнании старого референдума и необходимости нового, а не о том, чтобы бухнуться Петру Порошенко в ноги и молить о прощении, хотя многие на полном серьезе говорят именно об этом.

Итак, будучи узнаваемой и по-своему популярной персоной, Собчак вполне внятно и доступно формулировала позицию патентованных либеральных мыслителей перед всей страной, но «взлететь» не смогла. Почему?

Кто-то скажет, что у нас «особый путь» и все это противно нашему народу. Может, оно и так, но ничего принципиально неприменимого в России в программе Собчак нет. Даже в случае заведомо скандального тезиса о декриминализации легких наркотиков стоит вспомнить, что криминализированы они были только при Хрущеве и не по советской инициативе, а по совокупности международных договоров.

Кто-то скажет, что все это для нас «неактуально». Однако если изучить платформу Собчак, состоящую из 123 пунктов, придется признать, что актуальных вещей там немало. Настолько актуальных, что в тех же словах о них говорит и триумфатор кампании – Владимир Путин.

Кто-то скажет, что причина в имидже светской львицы, но либеральная повестка формулируется не для дальнобойщиков. А как политический функционер Собчак выглядела куда более приемлемо, чем многие ее критики, по-прежнему мечтающие о «настоящем либеральном кандидате». По той простой причине, что в ее речах было мало того, чего у либеральной элиты традиционно много: русофобии. В этом она действительно «ненастоящий» либеральный кандидат.

Какие еще остались обвинения? Женщина? Дура? «Проект Кремля»? Пусть это останется на совести обвиняемых. А кроме этого?

Пожалуй, остается только одно: снобизм. Но не снобизм одной лишь Ксении Собчак, а снобизм либеральной тусовочки, всех этих светских львов, демократических журналистов и «креативного класса», выражающийся в отношении к населению страны как к отсталым несмышленышам, которые сами не понимают, что им нужно от жизни.

Пока российский либерализм (но не либерализм как таковой, это «две большие разницы») направлен на специфические интересы отдельных страт, а не страны и народа в целом, пока он имеет в своем ядре просветительский пафос ментора, а не реальные проблемы «на земле», пока он сохраняет сугубо прикладную ценность нити светских бесед и не содержит нерва актуальных общественных чаяний, гетто в 1,68% голосов можно считать успехом.

За яркое отображение этого общего успеха на табло либералы Собчак и ненавидят. Теперь им нечем оправдываться даже перед собой.

Сочувствуем. Но помочь ничем не можем.