1917-й сделал XX век русским веком

События 1917 года входят в число важнейших событий тысячелетней русской истории – наряду с крещением Руси, созданием единого царства при Иване Третьем, восстановлением национальной власти после смуты начала XVII века, церковным расколом и созданием империи Петра Первого. Уже после 1917-го было два рубежных события – победа в Великой Отечественной войне, грозившей ликвидацией русского государства как такового, и распад СССР.

Но второе событие еще не закончено и может еще обернуться восстановлением единства русского мира. А 1917-й прошел, оставив огромный след в истории не только России, но и человечества. Падение коммунизма в России не отменяет ни самого факта его существования, ни его влияния на человеческие цивилизации, от китайской до западной. XX век был русским веком, хоть и под коммунистическим псевдонимом.

При этом сам коммунистический эксперимент изначально был в России такой же навязываемой сверху чужеземной модой, как и петровская европеизация или «демократия и рынок» 90-х – но, как и все они, вскоре подвергся русификации. Что он дал России, чему научил нас?

Для начала – то, что произошло с коммунистическим строем (его мутация, русификация и даже крах), доказывает, что при всем его изначальном радикальнейшем разрыве со всей предшествующей ему эпохой он стал частью русской истории. Нет никакого отдельного государства и тем более отдельной истории 1917–1991 годов. А те, кто пытается навязать обществу такую схему, вольно или невольно работают против интересов русского народа.

Потому что произошедшее в 1917-м было одновременно и огромной трагедией нашего народа, и началом новой страницы его истории. Перерождение элит и погубило страну в конце 80-х – так же, как оно погубило Россию в 1917-м. И это – главный урок 1917-го.

Ленин и большевики пришли на подготовленную почву. Никакой «социалистической» революции в России не было бы, если бы прозападная, неверующая, презирающая и не знающая собственный народ элита не оторвалась от реальности в мечты о том, что «хорошо бы жить как все цивилизованные народы».

На эту тему
• «Аврору» взяла под охрану военная полиция
• «Если бы полиция нейтрализовала Ленина, все могло бы пойти по-другому»

Внушительная часть интеллигенции посчитала себя достойной править страной – вместо «азиатской бюрократии» и «мракобесного царя». Соединившись с частью императорской фамилии, «передовыми кругами» офицерства и крупным капиталом, «лучшие люди» в ходе войны провели фантастическую по своей наглости кампанию по дискредитации верховной власти – и в итоге вырвали эту самую власть у оболганного ими царя. После Февраля катастрофа была неминуема, вопрос был лишь в ее формах и масштабе.

Мы не знаем, была ли победа большевиков самым кровавым сценарием. Вариант с распадом страны и междоусобной войной в любом случае стоил бы огромных жертв. Но большевики не просто взяли власть – они удержали ее в распадающейся стране, собрали ее и принялись за невиданный в мире социальный эксперимент. Построение общества нового типа – воплощавшего те идеалы, которые были выработаны европейской мыслью предшествующих веков. Это был отчетливо антинациональный строй – Россия вообще рассматривалась просто как база для мировой революции, а никаких наций и народов при будущем коммунизме не предусматривалось.

И, тем не менее, Россия перемолола и русофобию большевиков. Постепенно они мутировали, стали двигаться в национальную сторону, ставить национальное выше интернационального. Да, несмотря на ужасы гражданской войны, эмиграцию миллионов, потерю части территорий и даже активную дерусификацию первых десятилетий – русский народ переварил большевизм. Строй, с которым СССР вышел из Великой Отечественной войны, был русским строем – при всех поправках на классовость, антиправославие, марксизм-ленинизм и прочее.

То, что к концу 70-х этот строй оказался в кризисе, а в 80-е не смог провести нужные реформы и был убит, также обусловлено нашей историей и нашими качествами. Полной русификации большевизма так и не произошло – иначе строй не рухнул бы в 1991-м – но в большевизме раскрылись именно те стороны, которые делали его близким русскому общинному мировоззрению.

Которое не приемлет ни культа наживы, ни социального неравенства, ни «чья власть, того и вера». Которое ставит выше всего братскую взаимопомощь, честный труд и общее дело. Именно поэтому даже при крушении русской деревни, бывшей носителем национального характера, советский городской житель нес в себе эти же качества – и именно поэтому таким шоком для русских людей стали 90-е годы.

Когда народ поманили «улучшением социализма», то есть реформированием существовавшего строя – и вдруг обрушили в ад и смрад дикого рынка. С распадом страны и культом похотливого воровства, под поношение собственной истории. В отличие от 1917-го, страну предал ее высший руководитель. Более того, именно «хитрая безмозглость» Горбачева стала одной из важнейших причин трагедии. Вместе со сменившим его Ельциным они производили страшное впечатление – как будто Керенский вернулся к власти и история страны пошла на второй круг ада, опять под лозунгом «единения с западными демократиями».

Без большевиков Россия не стала счастливей. И, к чести советской элиты, нужно сказать, что ее высшее звено (как, кстати, и их монархические предшественники) не предавало ни идеалы, ни страну. Миф о том, что «советская номенклатура решила перевести власть в собственность», придумали те самые перерожденцы, которые, будучи в самом деле не имевшей никаких моральных ценностей номенклатурой третьего уровня (среднее звено комсомола), агрессивно «ринулись в раздербан». Но Ходорковских было явное меньшинство – и большая часть руководящих кадров КПСС позднего периода умерла без гроша в кармане. Как, кстати, и некоторые из царских министров – убежавших в эмиграцию (чтобы не быть убитыми) и там влачивших жалкое существование.

Но, отказавшись от 1917-го, постсоветская Россия все равно осталась «страной, в которой был социализм» – то есть государством, непохожим на другие. Россия и так уникальна, но советский опыт сделал эту нашу уникальность еще более серьезной.

Опыт трагедии 1917-го – предательства элит, подражания и идеологической зависимости от Запада, западных же козней и провокаций – бесценен как противоядие от новых смут.

Но бесценен и опыт достижений советских лет, который служит лучшей прививкой от попыток навязать России чуждое ей социальное устройство, какими бы словами его ни называли. После советского периода Россия не может быть «закрытой плановой экономикой без частной собственности, но с культом Ленина». Но она не может быть и «открытой миру рыночной экономикой с толерантными демократическими ценностями», потому что это еще более опасная химера, чем «научный коммунизм».

За сто лет, прошедших после 1917-го, мы пережили два фундаментальных поворота нашей истории. И как минимум поняли то, что жить нужно своим умом, не подражая, не догоняя, не завидуя Западу. Избавление от европоцентризма является лучшим залогом того, что мы никогда не повторим ошибок 1917 и 1991 года. Потому что на своем пути будем смотреть себе под ноги – а не по сторонам.