В рамках последнего в этом году заседания минской контактной группы стороны дежурно договорились соблюдать режим тишины в новогодние праздники. Днем ранее пресс-секретарь президента РФ заявил, что прогресса по Минску-2 нет исключительно по вине Киева. Анализируя все то, что было сделано почти за год, с этим трудно спорить, а значит, стоит ожидать худшего.

Несмотря на серьезность обсуждаемых тем, прошедшее во вторник последнее в этом году заседание минских подкомиссий очень напоминало отчетно-выборные собрания советских времен. Причем не только в силу возраста членов делегаций. Такой характер вольно или невольно приобретают все мероприятия, освященные едиными европейскими институтами. Большую часть заседания занял годовой отчет Совместного центра по контролю и координации сторон об обеспечении режима прекращения огня. Подгруппа по экономическим вопросам завершила свою работу первой – часа за полтора. Гуманитарная группа должна была ограничиться отчетом о ходе обмена пленными, но, поскольку обмена пленными, тем более по записанной схеме «всех на всех», пока не видно, вопрос свелся к недостатку квалифицированных врачей, которым необходимо обеспечивать уход за теми пленными, которые в нем нуждаются.

Единственным реальным положительным эффектом от Минска-2 стало прекращение регулярных обстрелов жилых кварталов

Уже мало кто помнит, что, когда мучительные переговоры в Минске наконец-то закончились, предполагалось, что именно это заседание станет историческим – последним. Так прямо и было записано: Минские соглашения должны быть реализованы до конца 2015 года. Но это было давно, в «романтический» период, когда наблюдательная группа ОБСЕ не казалась такой уж клоунадой, когда отводилось тяжелое вооружение, когда создавались «зоны безопасности» (точнее, одна зона). Однако началу закулисных разговоров о том, что «минский процесс» может быть перенесен на 2016 год, никто не удивился. Немножко поудивлялись слухам, что «перенести на 2016 год» – это сразу на осень. А до осени надо дожить, мало ли что произойдет за это время, особенно с учетом ускоренного хода политической жизни в Киеве.

За весь год ни одно публичное выступление действующих лиц конфликта не обходилось без упоминания Минска-2. Создавалось впечатление, что все их действия все-таки освящены минскими соглашениями или находятся в их рамках. Другое дело, с какой позиции подходили действующие лица к трактовке соглашения или практическому приложению тех или иных его статей.

#{smallinfographicleft=736797}Стратегия Киева просматривалась изначально. Для Порошенко и его окружения реально существовал и существует только один пункт соглашения – 9-й, тот, в котором про восстановление контроля над границей. Причем сопровождающие его детали (в первую очередь – соблюдение пункта 11, о конституционной реформе) воспринимаются исключительно как безрадостная преграда, которую надо либо проигнорировать, либо хитро, по-казацки, обойти. Склонились после некоторого колебания ко второму варианту. К этому же подталкивали и американские кураторы, которые тоже полагали, что «развести москалей» – это очень просто (либо же в быстроте и легкости данного процесса их убедили в Киеве).

В итоге правительство и парламент крупного европейского государства весь год занимались изобретением хитроумных процессуальных ходов и двусмысленных формулировок, взаимоисключающих указов и перекрывающих их законов, чтобы всех обмануть и затянуть время.

Выборы в местные органы власти как бы проведены, а как бы и нет. С одной стороны, они и не могут быть проведены в ДЛНР по украинским законам (с агитаторами и кандидатами «Правого сектора*», например), что вроде бы перекладывает ответственность за срыв соглашений на Донецк и Луганск. Но те переместили выборы на 2016 год, что запутало ситуацию, ведь формально Минских соглашений больше не существует, с бумажной точки зрения они на следующий год не переносятся, их пролонгация на 2016-й исключительно устная, а любые устные соглашения с нынешними киевскими властями (как, впрочем, и письменные) ничего не стоят. Причем продление срока действия соглашения – это инициатива «нормандской четверки», а не Донецка с Луганском.

Конституционная реформа, с точки зрения Киева, тоже вроде как реализована, поскольку Рада приняла трогательный закон о децентрализации власти, в котором не оказалось ни слова об особом статусе Донбасса. То есть закон есть и предъявлен для утверждения в Брюссель и Вашингтон, но к духу и букве Минска-2 эта бумага никакого отношения не имеет. Это имитация конституционной реформы, ориентированная на внешнего зрителя, а внутри Украины ее первые лица открыто, громко и гордо утверждали, что никакой автономии для Донбасса не будет никогда. Риторика о «единой и неделимой Украине» на внутреннем рынке – обычное дело. Тот публичный деятель, кто ее игнорирует, проиграет. Но в США и Европе готовы поверить в искренность посылов Киева, даже не читая текста закона. Или сделать вид, что поверили.

Таким образом, Киев полагает, что уже выполнил требуемые от него условия, и теперь ждет передачи границы под свой контроль. Об этом же мы регулярно слышим из Вашингтона, где намекают, что выполнение Россией этого пункта будет означать первый шаг на пути к снятию санкций. Другого первого шага не существует. Существует ли решающий – вопрос философский.

А ведь есть еще нетривиальные военные пункты соглашений. Например, вывод всех иностранных войск и иностранных наемников с территории Украины. Киев автоматически начал искать (да так и не нашел) российские войска, а со своей стороны Рада приняла закон, легализующий присутствие иностранных наемников. График отвода тяжелых вооружений быстро превратился в фарс. В результате несколько раз за год вспыхивали серьезные боестолкновения, которые только чудом не переросли в полноценную войну. При этом украинская сторона в несколько раз увеличила численность и боеспособность своей армейской группировки вокруг ДЛНР и оборудовала собственную оборонительную линию, тогда как новая группировка заточена исключительно под крупномасштабную наступательную операцию. В итоге это приводит к перманентной нестабильности по всей линии фронта.

По сути дела, единственным реальным положительным эффектом от Минска-2 стало прекращение регулярных обстрелов жилых кварталов и массовой гибели от них мирного населения. В такой обстановке официальные лица ДЛНР, прекрасно понимая, что происходит, до последнего держатся за риторику Минска-2. Некоторые уступки с их стороны были беспрецедентными, как, например, пресловутый перенос даты местных выборов на весну 2016 года без какой-либо реальной гарантии, что Киев отнесется к результатам этих выборов всерьез. Он и поражение правящей партии в Мариуполе и Красногоровке нормально воспринять не смог.

Сейчас судьба Минска-2 целиком зависит от решения «нормандской четверки». От «четверки» зависит и само существование нынешнего «переговорного процесса» с его подгруппами, комиссиями и контактами. Нынешний «отчетный» стиль встречи и даже несколько предновогодний ее характер в таком контексте понятен и естественен. Так что будем ждать новых встреч «нормандской четверки», возможно, она и впрямь способна что-либо прояснить или сдвинуть с мертвой точки. А без этого словосочетание «Минск-2» еще некоторое время будет употребляться всуе, хотя реального смысла в себе уже не несет.

Если, конечно, войны не будет. Скажем, весной.

* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ