Обращаясь к лидерам стран «Большой семерки», украинский президент Владимир Зеленский в очередной раз заявил, что сейчас не время для переговоров с Россией. Чтобы вести такие переговоры, по его словам, Украина должна занять более сильную позицию.
Это немного напоминает поведение карточного игрока, который оказался в минусе и отчаянно пытается отыграться. Он ставит на кон часы, запонки, галстук, рубашку, но всё равно проигрывается в пух и прах. Что ставит на кон господин Зеленский? Новые и новые тысячи человеческих жизней, тяготы и лишения миллионов украинских семей. А как может быть иначе, если его «эксперты», такие как Алексей Арестович, регулярно внушают ему, что близок перелом на фронтах? В апреле они обещали перелом к июню, теперь обещают к августу. В итоге до перелома всегда остается примерно два месяца. В легендарной московской рюмочной постоянно висело объявление: «Завтра пиво бесплатно». Примерно так же и с генеральным украинским контрнаступлением.
Однако сама по себе логика – «будем вести переговоры только в сильной позиции» – довольно уязвима. Сторона, находящаяся в более слабой позиции, будет стремиться отложить переговоры до лучших (для себя) времен? И не факт, что усиление позиции простимулировало бы Украину к переговорам. Наоборот, ей захотелось бы развить успех, захватить Донбасс, добраться до вожделенного Крыма. Ведь и Россия не будет останавливаться сейчас, когда процесс освобождения Донбасса ощутимо ускорился.
Впрочем, сами по себе обороты «Зеленский заявил» или «Зеленский считает» мы можем употреблять лишь в весьма условном смысле. Коммуникация между украинским президентом и владыками Запада построена по своеобразной закольцованной схеме. Зеленский сказал то, что ему сказали сказать, чтобы в ответ сказать ему что-то другое, также заранее ожидаемое и согласованное. Такой вот кукольный спектакль – но ведь недаром режимы, подобные киевскому, испокон веков называли марионеточными.
Поскольку в рядах кукловодов есть не то чтобы разногласия, но определенные клубы по интересам, можно предположить, что отказ Зеленского от переговоров отражает прежде всего точку зрения Великобритании. По-видимому, Германия, Франция и Италия, составляющие ядро континентальной Европы, готовы договариваться хоть завтра, причем на условиях значительных, на их взгляд, уступок в пользу России.
Иное дело британцы, у них амбиции масштабнее. Из Лондона ситуация видится так: если уж военные действия начались, надо воспользоваться поводом и бить Россию до упора силами украинцев, а когда они кончатся – поляков, литовцев, румын и других малоценных для Лондона народов. Разом реализовать и план Розенберга, и черчиллевский план «Немыслимое», и все прочие русофобские планы и проекты. Таким образом, цель Великобритании состоит в том, чтобы превратить локальный конфликт в общеевропейскую, если не мировую, войну.
А что же США, высшее звено западной пищевой цепочки? США выполняют функцию арбитра. С одной стороны, они не отрицают переговоры и высказывают заинтересованность в том, чтобы конфликт был урегулирован в обозримом будущем, а с другой – без устали поставляют на Украину всё новые и новые виды оружия, способствуя затягиванию военных действий.
Понятно, что из Вашингтона картина событий видится гораздо объемнее, чем из Лондона или Берлина. Если, скажем, Джонсоном движут только личные комплексы и фантомные амбиции бывшей империи, то мировой гегемон должен учитывать всю совокупность своих интересов на разных флангах. Поэтому в конечном счете выбор между переговорами и большой войной будет сделан исходя из интересов США.
Весь саммит НАТО занялся уговариванием Украины стоять до последнего, и даже премьер Испании выкрикнул фирменное «Но пасаран!». Однако чем дальше, тем больше кажется, что судьба Украины, как бы она ни сложилась в итоге – пройденный этап в стратегическом планировании коллективного Запада. Украина может исчезнуть, может сохраниться, может потерять любые территории, но ей поставлена задача – измотать Россию перед каким-то новым, еще не обозначенным раундом противостояния. Сегодня Украину подбадривают изо всех сил, а завтра, когда ее миссию сочтут выполненной, тому, что от нее останется, скажут скупое европейское мерси. Может быть, в школьные учебники даже вставят фразу о заслугах украинского народа в защите Европы от «восточного варварства».
В этом смысле мирные переговоры можно будет вести только с США, и даже участие их ближайших союзников, не говоря уже о представителях Киева, было бы излишним – они бы только путались под ногами. И начаться эти переговоры могут в любой момент – например, мало ли что произойдет в районе Тайваня или на площадках Нью-Йоркской фондовой биржи. С другой стороны, хотя помощник Байдена Салливан заявил, что затягивание конфликта не в интересах Киева, переговоры могут бесконечно откладываться не в ожидании перелома на фронтах, а просто по той причине, что НАТО нужно выиграть время для развертывания новых воинских подразделений вдоль границы с Россией.
Итак, мы понимаем, с кем именно нам нужно говорить об Украине, но столь же четко понимаем, что ни о каком прочном и основательном мире с той стороной договориться сейчас невозможно. Когда им потребуется передышка, они будут настаивать на ней с той же энергичностью, с какой сегодня гонят украинцев на убой. И тогда судьба «мира» будет зависеть от того, какая из сторон сможет такой передышкой эффективнее воспользоваться.
О настоящем мире мы могли бы договориться только с украинским народом. Только в том случае, если марионеточная власть в Киеве сменится на национально-ориентированную. Понимаю, что это звучит совершенно нереально. Но успехи наших войск вкупе с моральным разложением киевского режима могли бы сотворить чудеса. В конце концов может сложиться парадоксальная ситуация, когда Россия будет в состоянии сделать украинскому государству более выгодное предложение, чем те страны, которые назвались его «союзниками». И вот тогда в Киеве могут появиться люди, с которыми можно будет начать настоящие честные переговоры.
