В предвыборной программе партии «Яблоко», содержавшей много превосходных пожеланий, было и такое (п. 4-3) – «запрет охоты». При этом никаких оговорок или пояснений. Запрет – и все.
Если бы речь шла о самом «Яблоке», набравшем на думских выборах около 1%, то можно было бы и не вспоминать это требование. Преимущество аутсайдера в том, что он может требовать что угодно, не неся за это никакой ответственности.
Но в случае с охотой партийные идеологи, вероятно, исходили из того, что такой запрет должен быть популярен в массах. По крайней мере, в передовых массах.
С одной стороны, школьные расстрелы – последние случаи в Казани и в Перми – могут навести на простую мысль: нет охоты, нет оружия, стало быть, нет и расстрелов, потому что нечем. С другой стороны, громкий казус коммунистического охотника В.Ф. Рашкина, беззаконно застрелившего лосиху под Саратовом, лишний раз наводит гуманных и либеральных граждан на мысль, что если вегетарианский лозунг «я никого не ем» – это, может быть, чересчур, но лозунг «я никого не убиваю» – это самое то. Ибо что есть охота, как не убийство грациозного животного грубым и пьяным человеком с ружьем? Такая феодальная забава не может быть терпима в XXI веке.
Поэтому естественно, что видный яблочник С.С. Митрохин вновь вернулся к этому пункту партийной программы, призвав спасти жизни «сотен косуль, медведей и благородных оленей. С ланями и рысями впридачу». У Чехова помещик Иван Абрамыч Жмухин по прозвищу Печенег признавал правоту борцов с охотой: «Что ж? Это хорошо. Не все же резать и стрелять, знаете ли, надо когда-нибудь и угомониться, дать покой и тварям. Грех убивать, грех, что и говорить. Иной раз подстрелишь зайца, ранишь его в ногу, а он кричит, словно ребенок. И куры, и гуси, и зайчики, и овечки – все будут жить на воле, радоваться, знаете ли, и Бога прославлять, и не будут они нас бояться. Настанет мир и тишина».
Однако Иван Абрамыч, будучи крепким хозяйственником и, следственно, человеком практическим, задался вопросом: «Со свиньями как быть? Куда их? Они размножатся, знаете ли, тогда прощайся с лугами и с огородами. Ведь свинья, ежели пустить ее на волю и не присмотреть за ней, все вам попортит в один день. Свинья и есть свинья, и недаром ее свиньей прозвали…».
Да и Шуберт в песне из цикла «Прекрасная мельничиха», всячески осуждая охотника, пугающего мельничиху и кротких ланей, тем не менее предлагал использовать охотничий потенциал в хозяйственных целях. Описав разорение, которое дикие кабаны несут полям и огородам, он восклицает: «Die Eber, die schieße, du Jägerheld!» – «Кабанов застрели, герой-охотник!».
Иван Абрамыч с Шубертом точно усмотрели суть вопроса. По мере развития гуманных начал в мире нашествия диких кабанов сделались бытом. От Берлина до Бергамо и от Хайфы (кабаны и сионистов не боятся) до Севастополя, где был учинен свиной набег на Херсонес Таврический. Причем причину такой дерзости поведал моему знакомому, страдавшему в Северной Италии от нашествия кабанов, его сосед-охотник. На просьбу в стиле Шуберта он мрачно отвечал: «Cinque anni», т. е. «пять лет тюрьмы», которые положены за такой геноцид. За человекоубийство в Италии порой дают меньше.
Впрочем, зачем ходить так далеко. Моя тверская деревня, что всего в 200 км от Москвы, также страдает от нашествия кабанов, дерзко являющихся прямо на участки дачников. Причем существенная деталь: сосед пытался их отпугнуть, стреляя в воздух, но тщетно. Выросло новое непуганое поколение свиней, не боящееся выстрелов. Поскольку не знает, что от выстрелов бывает. Ибо лицензия на отстрел кабана стоит неподъемных денег – вот они и утратили страх.
И это не только кабанов касается. В Первую и Вторую мировые войны в Сибири, но и не только, не менее дерзкими становились волки, резавшие скотину в больших количествах. Причина проста. Мужчины, владеющие оружием, ушли на фронт, и санитаров леса некому стало санитарить. Что привело к их опасному размножению.
Гуманные и зеленые экологи не знают или не хотят знать, что охотники, кроме всего прочего, регулируют численность опасных зверей, не давая им расплодиться до такой степени, когда они угрожают жителям селений и даже больших городов. Зоозащитники много говорят о косулях и благородных оленях и гораздо меньше о волках и тех же кабанах.
Вероятно, полагая, что даже если волки будут выть под опустелыми городами, то это приемлемая плата за зеленую идиллию.
Вы согласны с мнением автора?
|
