Про так называемую украинскую автокефалию и отношения Русской православной церкви с Константинопольским патриархатом, кажется, только ленивый еще не написал. Я не ленивая, я тоже напишу.
Строго говоря, ничего сверхъестественно противозаконного не произошло. Канонов, регулирующих предоставление автокефалии, то есть самостоятельности, той или иной церкви, попросту не существует. Константинополь действует, исходя из того предположения, что автокефалию Русской церкви предоставлял он, а Киевскую митрополию присоединял к ней по факту создания единого государства.
Русская церковь считает, что это все преданья старины глубокой, а на сегодняшний день Украинская церковь вполне органично вписана в общение с другими поместными церквями через русскую на правах широкой автономии. Автокефалия, которую как бы дает Константинополь, вообще никакой автономии не предлагает.
Принципиальная позиция Константинополя – в семье поместных церквей они первые, а это значит, что ответственные решения принимают именно в Константинополе. Принципиальная позиция Московского патриархата – «Оставьте нас в покое, в конце-то концов, и так проблем выше крыши!». Позиция Москвы лично мне, как худо-бедно религиоведу, специалисту по экклезиологии (учение о церкви), представляется более оправданной богословски и чисто практически.
Руководить всеми православными процессами из одной географической точки (что в логике Константинопольского патриархата, второе название которого – Вселенский патриархат, неизбежно) – как минимум трудно. Как максимум – невозможно. А с точки зрения здравого смысла – просто вредно для церковной жизни: Церковь не в безвоздушном пространстве существует. На церковь в Стамбуле влияет турецкое правительство, американское (как минимум через греческую диаспору), а если политическая ситуация поменяется, то может начать влиять вообще кто угодно.
Так вот, этот церковно-политико-канонически-богословский экскурс был присказкой. А «сказка» вот какая.
В конце года все пишут и сдают отчеты. Церковные пресс-службы тоже не ангелов в небе созерцают и не умной молитве предаются, а выполняют эту скучную бумажную работу. И я, как пресс-секретарь Якутской епархии, не исключение. Моя сокелейница (соседка, говоря по-монастырски), руководитель издательского отдела той же епархии, монахиня постарше и поопытнее меня, закончив бумажную волокиту, решила заняться творчеством – литературной обработкой беседы опытного старца с верующими. И вот я, вся в мыле, копаюсь в интернете, собирая ссылки, имеющие отношение к церковной жизни Якутии, на голове наушники, в наушниках – бодрая громкая музыка, типа Zdob si Zdub или Горана Бреговича, как вдруг сквозь южные мотивы прорывается крик соседки: «А-а-а!!!»
Я срочно оборачиваюсь к сестре, испугавшись, что произошло нечто непоправимое. Сестра же, почти в трансе, зачитывает мне вопрос какого-то истового прихожанина батюшке: «Что же делать? Жидомасоны и Запад навязывают нам новую безнравственную мораль, человечество гибнет! Батюшка, мы же можем повторить судьбу древнего Рима и Византии! Что же делать, батюшка?!»
В этот момент мой взгляд падает на заголовок на одном якутском новостном сайте: «Битва с волками не теряет актуальности». Описывается понятная для любого северянина ситуация. Как известно, есть оленьи стада, которые пасут оленеводы, а есть те, которые пасут волки. И иногда, если стадо «человечье» забирается на территорию стада «волчьего», волки начинают резать домашних оленей. А иногда волки просто так режут принадлежащих людям оленей. И в любом случае это наносит значительный ущерб хозяйству жителей Крайнего Севера, основой которого как раз оленеводство и является.
Иными словами, кто-то останется голодным – либо люди, либо волки. И люди как-то поважнее.
В голове калейдоскоп превращается во флорентийскую мозаику. Вот одна ее половина – мир грез и фантазий, в нем – жидомасоны и прочая конспирология, воздушные замки константинопольского первенства, какие-то поросшие мхом церковные грамоты многовековой давности, а вот другая – волки, режущие оленей, жгучий мороз Крайнего Севера, война в Донбассе, экономический кризис в украинском государстве и прочие по-настоящему реальные и страшные вещи.
Тут, знаете, надо уметь разбираться. Если тебе говорят о необходимости автокефалии, хотя она не останавливает стрельбу, не восстанавливает производство, не дает ни хлеба, ни по большому счету зрелищ (потому что в храмы даже в куда более традиционном, чем российское, украинском обществе больше пяти его процентов все равно не ходит) – то это про фантомы. А если тебе говорят о битве с волками, которая позволит защитить оленей, продать оленей на мясо и шкуру, а на вырученные деньги купить лекарств и заплатить за электричество, зажарить оленины и поесть самим, а из самих волков можно сделать неплохие шубу, шапку и варежки, вопреки возмущению «зеленых» («зеленые» на Крайнем Севере смотрятся довольно смешно) – то это про реальность. Хотя слово «автокефалия» звучит ужасно умно, а «битва с волками» ассоциируется с сериалом «Игра престолов» и вообще кажется чем-то несерьезным.
Выбирать между фантазиями (иногда сладкими, иногда устрашающими) и жизнью (очень часто – совсем не простой) в конечном итоге придется каждому.
