Почему во Франции произошла революция, хотя уровень жизни рос, а несправедливые феодальные порядки отмирали и уходили в прошлое не только под грузом собственной неэффективности, но и под давлением той самой королевской власти, которую революция же и свергла?
Об этом граф Алексис де Токвиль рассуждал в своей книге «Старый порядок и революция».
Вот как он характеризовал предшествовавшую Французской революции атмосферу в обществе в царствование короля Людовика XV:
«Все относящиеся к этой эпохе нашей истории административные документы, какие мне случилось видеть, действительно отмечают в среде общества род летаргического сна. Правительство продолжает вращаться в кругу отжившей рутины, не создавая ничего нового; города совсем почти не заботятся о том, чтобы сделать существование своих жителей более удобным и гигиеничным; даже частные лица не затевают каких-либо значительных предприятий».
Царствование Людовика XV, длившееся более 68 лет, стало затянувшейся «стабильностью» после напряжения сил, которое Франция испытывала, когда на престоле был его прадед – король-солнце Людовик XIV, перед эпохой революционных потрясений и перемен, в водоворот которых страна попадет уже при его внуке – Людовике XVI, затянув в эту воронку всю европейскую цивилизацию.
Французская культура в это время обогатила человечество красотой и роскошью рококо. Но расточительность и помпезность двора, казалось, играла роль конфорки, которая на медленном огне варит лягушку – французскую промышленность. Лягушка не чувствовала угрозы и медленно варилась...
Для России аналогией с правлением Людовика XIV, конечно, является советский период – с его сверхценной идеей облагодетельствовать за счет ресурсов России-матушки все человечество коммунизмом вопреки сопротивлению этого самого человечества.
Потом – девяностые. Это как период регентства над несовершеннолетним при вхождении на престол Людовиком XV, когда сановники тащили то, что плохо лежало, управляя обществом «невидимой рукой» – тогда именем и рукой короля-ребенка, а у нас – именем «ее величества невидимой руки рынка».
Затем ситуация стабилизировалась. Благосостояние народа объективно существенно выросло. Но запросы росли еще быстрее. Произошла Болотная, потом общественный консенсус по Крыму.
Но что сейчас?
По-настоящему «летаргический сон». Идеи, конечно, есть. Но их не слышат те, кому они адресованы. «Правительство вращается в кругу рутины». Принимаемые меры призваны отсрочить системные реформы, но сами не являются системными реформами. «Города не заботятся о жителях». Не со зла, конечно. А ибо денег нет и они держатся как могут. Вот в Орле 70 тыс. человек без воды осталось. И это не случайность.
Посмотрите, как за 15 лет менялись удельные расходы консолидированного бюджета Российской Федерации по направлениям. Стремительный рост социальных выплат сопровождался столь же стремительным сокращением удельных затрат на ЖКХ. На чем-то приходилось экономить. Казалось, завтра наверстаем. А «завтра была война» – пока, слава Богу, только санкционная.
И вот «и частные лица тоже не затевают ничего значительного». Инвестиции начали сокращаться еще в 2013 году, до Крыма.
Не из-за Крыма и гражданской войны в сопредельной стране это произошло. Просто доля государства в экономике стремительно росла. Не было в России ничего более выгодного, чем бюджетные подряды. Туда и текли деньги, а не на вложения в производство.
Ни один «умник-очкарик» с его «прорывными идеями» не мог предложить ничего сопоставимого. Поэтому «очкарики» со своими идеями уезжали в поиске денег в Кремниевую долину, Берлин и Тель-Авив... А у нас напыщенные и лощеные собственники компаний – подрядчиков бюджета бросали им вслед презрительное: «Если такой умный, то почему такой бедный?»
Что мы видим сегодня? Одного за другим арестовывают полицейских полковников (и не только в Москве, но и на Алтае), у которых хранятся миллиарды рублей наличными. И это только у полковников. А сколько денег так лежит (вполне законных или сравнительно законных) у гражданских лиц?
И я сейчас не о «похоронных деньгах» пенсионеров. Я о миллиардах рублей у наших состоятельных сограждан.
Эти деньги лежат, например, на «надежных» счетах в банках, где их накрывает утренняя новость с Неглинной улицы об отзыве у банка лицензии. Почему-то потерять деньги из-за воровства банкиров-мошенников наши капиталисты считают более почетным, чем рискнуть этими средствами, вложив их в реальную промышленность, постаравшись запустить производство чего-нибудь полезного в рамках пресловутого импортозамещения.
Почему? Боятся завтрашнего дня и от страха тоже впали в летаргический сон. В летаргический сон, парализовавший их волю (а как мы помним из Ницше, «только воля и есть жизнь»).
Политологи рассуждают только о «транзите власти». Проще говоря, как все поменять, ничего не меняя. Парадокс в том, что именно перемены во имя перемен и влекут революционную ситуацию. Так было в 1789 году во Франции, так было и в 1989 году в СССР.
В стране, кажется, воля впала в летаргический сон. Все ждут, когда «станет как раньше». А так уже не будет. Ибо «в одну реку нельзя войти дважды». Об этом еще Гераклит предупреждал. Но он был не «технократом», поэтому и мысли его нынче не в моде.
Когда же начнутся подвижки к лучшему, когда страна проснется и начнет движение к лучшей доле, к достойному ее месту в мире?
Когда общество начнет понимать, что, предаваясь сну, ничего не изменит.
Когда капиталисты поймут – эпоха, когда богатство ковалось на залоговых аукционах или на государственных подрядах, в прошлом.Хотели как на Западе? Будет как на Западе – для успеха придется производить, придется разбираться в новых отраслях и технологиях, инвестировать деньги в «чудные идеи» «странных очкариков», рисковать (!), искать, порою терять (!), но часто и приобретать, и находить. И никак иначе.
Тогда и государство начнет работать на новую общественную повестку.
Как писал граф де Токвиль:
«К ней [стране] возвратилась не старая жизнь: новый дух привел в движение это громадное тело... Каждого начинает волновать недовольство своим положением, каждый усиливается изменить его, все ищут лучшей доли... Этот дух вскоре проникает в среду самого правительства и, ничего не изменяя в нем извне, преобразует его внутренне; законы остаются те же, но их иначе применяют».
Что может произойти, если не проснуться? Лучше все же думать о хорошем.
