У людей есть такие игры, в которые должны играть двое. Как минимум. И есть такие беды, в которых одного виноватого не бывает.
Ошибочна идея о каком-то исключительном характере именно «исламского» терроризма
Может быть работа подлого подстрекателя, грязная игра сторонних спецслужб, масса примеров отвратительных действий тех, кого обобщенно назовут врагом.
Но в определенный момент тысячи и миллионы образованных, вежливых, милых и работящих людей приходят к выводу о необходимости окончательно решить какой-нибудь не дающий им покоя вопрос. Например, еврейский, славянский или цыганский.
Каждый принимает это решение сам, внутри себя, отложив газету и выключив телевизор, соглашается на все то, о чем потом «с ужасом узнает». На газовые камеры, на массовые расстрелы и войну на уничтожение, на методичную и циничную работу бюрократической машины смерти.
Мы только что, глаза в глаза, видели, как это происходит на Украине. Как наши друзья, родственники и знакомые, чьи слова еще недавно казались просто чуть резковатыми и слегка утрированными, вдруг сделали шаг к принятию необходимости разорвать на части авиабомбами несколько женщин перед Луганской администрацией, сжечь несколько десятков несогласных в Одессе. Затем они согласились с ежедневным рутинным убийством «сепаратистов», включая женщин, детей и стариков. Потому что «а как иначе, они ведь неправы».
Мой персональный ужас в том, что я вижу, как то же самое происходит у нас. Как милые и приятные мне люди, пишущие интересные и глубокие тексты, делают шаги к черте, за которой смерть и разрушение.
Вот статья, которую написала Елена Кондратьева-Сальгеро, человек очевидно образованный и культурный: «Топим рыбу подручными средствами». В ней о том, как французская пресса тщательно избегает говорить о том, что автор считает правдой. Что же считает правдой автор?
Автор, как и огромное количество обывателей и журналистов, принимает за истину ошибочную посылку о том, что исламский терроризм единственный и неповторимый:
#{image=505869}«...когда очередной выпад радикальных исламистов следует остудить более нейтральной и расплывчатой формулировкой «религиозный терроризм». (...)
...«религиозный терроризм» может подразумевать всех подряд – всех вместе и каждого в отдельности. Религиозно террористить может зарвавшийся католик, очумевший буддист, зарапортовавшийся раввин и нанюхавшийся ладану поп.
Другое дело, что никто из перечисленных, сколько их ни подразумевай, религиозно не террористит, не призывает уничтожать неверных его религии любыми средствами и не может предъявить бесстрастному обвинителю количество жертв, хоть сколько-нибудь сопоставимое с достижениями радикального ислама».
Этот тезис порожден крайне «выборочным» взглядом на реальность. А также желанием закрыть глаза на историчность оценки любых подобных утверждений, то есть на то, что они могут иметь основания только в неком историческом отрезке.
Ведь и убийца не убивает непрерывно. А лишь «когда-то». Так же в обозримом историческом периоде (в пределах менее чем сотни лет) свои тысячи жертв есть и у буддистского экстремизма, и у христианского, и у атеистического. То, что в данный конкретный момент, в конкретном регионе на слуху именно исламский экстремизм, ничего само по себе не доказывает.
«Очумевшие буддисты» неплохо «потеррористили» в Мьянме в 2012–2013 годах. Кстати, вспышки насилия основывались на том, что жертвы – «нелегальные мигранты» и «должны убираться восвояси».
«Сотни буддистов (включая монахов), вооруженных палками, саблями и мачете, начали поджигать дома, магазины и мечети местных мусульман, составляющих около 30% населения стотысячного города».
По разным данным, в ходе этих столкновений погибли 170–200 человек. Сожжены 2950 домов,14 мечетей, в лагерях для перемещенных лиц оказалось 75 тысяч человек.
И это только один из всплесков насилия. Да, в мире существуют и экстремистские буддистские организации, например «Движение 969» и шри-ланкская «Буддийская сила», буддийский проповедник Ашин Вирату, сам себя называющий «буддийским Бен Ладеном».
#{image=957072}Говоря о терроризме на идеологической основе, нельзя не упомянуть и то, что совершала и совершает ныне страдающая от «исламского терроризма» либерально-демократическая цивилизация.
Тут примеры на любой вкус и масштаб.
От применения вооруженных сил и бомбометания по гражданским объектам, например в Сербии, с классическим «террористическим основанием» – вынудить под воздействием ущерба и страха еще большего ущерба к принятию выгодного террористу действия.
До организации отдельных террористических атак, таких, например, как многочисленные случаи тайных операций, действий под чужим флагом и прочих техник «дестабилизации и смены режимов». Все это исключительно ради пришествия на землю благодатной «демократии» и «свободы» для тех, кто выживет.
Упоминание вот только что утратившей глобальные позиции коммунистической идеологии вызовет также бурю воспоминаний о насилии, жертвах и бурной истории террористических движений.
Чуть расширив исторические горизонты, мы увидим и черную сотню, и насильственную христианизацию, и много других примеров, показывающих, что ислам не является некой выдающейся по своей опасности идеологией/религией.
В развитие ошибочной идеи о каком-то исключительном характере именно «исламского» терроризма автор смешивает ислам как таковой и «исламский» терроризм.
По сути, публицист объявляет более полутора миллиардов исповедующих ислам в мире или несколько десятков миллионов людей, исповедующих ислам в Западной Европе, людьми, поддерживающими террор, и противопоставляет их «истинным» европейцам.
В тексте нет такого прямого утверждения, но возможно ли иначе понимать последовательность высказываний:
«...особо дотошные журналисты осмелились вспомнить, как после лондонских терактов более трети опрошенного мусульманского населения Великобритании признались, что они не то чтобы одобряют, но «не осуждают теракты, потому что понимают чувства своих одноверцев»...
«Некоторые особо настырные политики вроде Саркози рубанули наконец в прямом эфире то, что до сих пор так и не решалась вымямлить вся политкорректная европейская рать: ставки сделаны, игрушки кончились, господа, речь только о том, чтобы «или мы их, или они нас».
Ну и, конечно, саркастическое «и замелькали добрые и хорошие Малика, Амира, Фатима и Мухаммед, выражающие искренние соболезнования» окончательно дает нам понять, что все эти Фатимы если сами не готовы взять в руки руль грузовика, то уж точно поддержат водителя бензином.
Я снимаю шляпу перед французской прессой, которая «топит рыбу», как думает автор статьи. Наверное, у них есть остатки здравого смысла и чувства самосохранения.
Наверное, они понимают, что ислам, христианство, буддизм и атеизм объединяют миллионы и сосуществуют уже более тысячи лет, многие сотни лет им удавалось сосуществовать в мире. За исключением тех моментов, когда религиозные вопросы были использованы в геополитической борьбе, войне за территории и сферы влияния.
Возможно, «топящая рыбу» пресса осознает ответственность за разжигание религиозной розни. За превращение живых людей в «чужих», в исламистов. И справедливо опасается того, что остальные десятки миллионов мусульман Европы поверят в свою сопричастность к террористам.
Возможно, «топящие рыбу» осознают, что концепция «ядерного сдерживания» – это слабая тень концепции «религиозного сдерживания».
Кроме того, автор вслед за всей мировой прессой преднамеренно преувеличивает масштаб происходящего.
Бренды «терроризм» и «война с терроризмом» утратили смысловую нагрузку, которую имели ранее. Превратились в новые универсальные смыслы, охватывающие совершенно разные по масштабу и содержанию явления. В ярлыки, навешиваемые для удобства действий бюрократии, спецслужб и оправдания геополитических игр. В технологию создания массовой истерии и манипуляции.
Факт в том, что действия менее чем одной сотни человек перевернули историю и общественный уклад значительной части мира.
Десятилетия спокойствия и достатка, наступившие на Западе с конца 1980-х, серьезно повлияли на тамошнее общество.
События, которые в 70-х бы послужили общим фоном для высказывания «Как в мире то, что делается? – Да все так же. Стабильности нет», в наше время служат основанием для отказа от гражданских свобод и принятия концепции коллективной ответственности.
Сопоставьте 1,5 миллиарда мусульман и, с натяжкой, 100 человек, совершивших «исламские теракты» на Западе. О чем вообще речь? Зачем эти досмотры в аэропортах?
Я получил юридическое образование. Работал со статистикой преступлений. «Выезжал на труп». Я непосредственно и точно знаю, что количество терактов и их жертв является микроскопической частью статистики убийств, тяжких телесных и иных преступлений против личности.
Мы убиваем друг друга регулярно и повсеместно. Терроризм при всей его отвратительности не более отвратителен, чем преступная халатность, убивающая тысячи, или корыстное убийство единиц. Это просто одно из преступлений, далеко не самое распространенное и точно не приводящее к рекордному количеству смертей.
Особенным его делают внимание СМИ и идеологический мотив совершения. Но если мы вспомним о преступлениях и убийствах, совершенных по идеологическим соображениям, то государства тут прочно держат пальму первенства.
И последнее. Все религии провозглашают себя единственно верными. В каждом стаде есть паршивая овца. Как здравомыслящий человек в XXI веке может говорить об уместности принципа коллективной ответственности, мне совершенно непонятно.
Каждый известный случай коллективной ответственности очевидно требует осуждения. Например, как в ситуации с олимпийской сборной России.
Но в прессе возникают подобные высказывания в поддержку коллективной ответственности: «Ответственность за преступления возлагалась на целые народы и конфессиональные группы. Сейчас наступает новая эпоха коллективной ответственности. Ответственности единомыслия. (...)
Но, я уверен, во многом они соучастники преступлений. Вступая в социальные группы и интернет-сообщества, они сами подписывают явку с повинной, заявляют о своих взглядах и намерениях».
Воинственные слова стремительно набирают силу. Война, реальная и страшная, начнется тогда, когда все окончательно поверят в ее реальность. Кто будет при этом первым?
«Европейцы», взявшиеся за окончательное решение «мусульманского вопроса», или «мусульмане», поверившие в то, что их война с «европейцами» неизбежна? И тот, и другой вариант приближается постепенным проникновением идей, ранее постыдных, в умы и высказывания людей не просто нормальных, а вполне приличных и высокоразвитых.
Ситуация, подобная украинской или ранее немецкой, возможна исключительно в случае проникновения части пакостнейших мыслей из среды маргинальной в среду культурную.
Когда если не все, то часть концепций, отвратительных ранее, вдруг обществом начинают разделяться или хотя бы не отторгаться. Когда теряется чутье на дурной запах таких идей, когда они становятся приемлемой частью дискурса.У меня нет ни малейшего сомнения в авантюрном характере европейской политики приветствия мигрантов. Но возможно, она продиктована подспудным осознанием своей ответственности за произошедшее в Ливии, Сирии, Афганистане, да и других разгромленных или несостоявшихся государствах на месте бывших колоний Западной Европы.
Поколения немцев воспитаны на ответственности перед евреями. Почему та же логика не должна работать по отношению к другим нациям, пострадавшим от Германии, Евросоюза и НАТО?
Почему мы с готовностью осуждаем политику приема беженцев, обобщаем ее до роста «исламистской угрозы» и попутно утверждаем фиаско демократии и института личных свобод как инструмента построения современного общества?
Зачем нам здесь эта пропаганда ненависти, коллективной ответственности и религиозной нетерпимости? Автор «Топим рыбу» иронически призывает: «Главное, не обобщайте».
То есть на самом деле обобщать, по мысли автора, надо, а что за этими обобщениями? Массовые депортации? Желтые полумесяцы на груди? Новые биотехнологии взамен газовых камер?
Давайте признаем, что бренд исламского терроризма был создан на основе бренда исламских борцов за свободу, сражавшихся с СССР, а затем с Россией. Что это плоть от плоти порождение циничной атеистической цивилизации Запада.
Что метастазы этого выращенного в пробирке гомункулуса еще долго будут нести опасность в совершенно разных частях общественного организма.
Что реальная основа, питательная среда, в которой размножается этот ментальный вирус, – это социальные, экономические и политические проблемы. Значительную, а иногда и основную ответственность за которые несет цивилизация Запада.
Сказав «А», мы вынуждены будем признать и «Б». Нет никакой автохтонной реальной исламской угрозы. Есть мусульмане, и есть тысячелетний их и наш опыт жизни бок о бок, в одних городах и государствах.
И суть проблемы не в наступлении ислама, а в отступлении христианства, светской этики и других форм обоснования этических систем. В выявившейся их неспособности дать ответы на важнейшие вопросы.
Свято место пусто не бывает. Попробуйте воспринять это буквально. И станет понятно, что пустота нежизнеспособна.
Атеист-европеец в окопе будет молиться так, как это делают те, кого он привык видеть молящимися. Если исчезнут все живые христианские церкви, а живой традицией будет только ислам, европеец в минуту жизненной опасности будет повторять «Аллах Акбар!».
Потому что человеку без веры можно разве что отдыхать в All inclusive, и то до первого отравления алкоголем или атаки террористов. А там уже определяться со своими культурно-религиозными корнями.
