Заявляя о возможном скором отказе от бумажного формата, главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов* назвал две причины. Одну «инсайдерскую» и потому заведомо «подвопросную» – мол, наш инвестор разорен. А другую – вполне объективную (цитирую):
Новая газета» эволюцию своей аудитории взвешенно, «по факту» отразить не захотела
У нас никогда не было ни копейки государственных денег, а рынок рекламы регулируется тем же государством, и ее, как правило, можно получить в обмен на лояльность. Мы же лояльностью не торгуем.
Фраза получилась противоречивая и смешная, почти как у незабвенного Черномырдина. Потому что если реклама дается в обмен на лояльность, то получатель рекламы в этом случае торгует своей совестью, а лояльность, наоборот, хранит; недаром обороты типа «Мы честью не торгуем» в русском языке стандартно должны произноситься и произносятся с гордостью за хранимое достояние.
Думаю, однако, что это неожиданное в устах профессионального публициста косноязычие вполне объяснимо и закономерно, поскольку доказывать про слона, что он буйвол, никому не с руки: ведь все равно слушатели последуют старому совету и просто не поверят своим ушам.
Во-первых, профессионалу объяснять острую и постоянно растущую нехватку рекламы в бумажных изданиях государственным вмешательством в нынешнем мире как минимум смешно, а вообще-то лукаво: о ней как о новом, но сугубо рыночном явлении в тех же США за последние лет пять–семь лет в профессиональных отраслевых изданиях еще не писал только уже совсем ленивый.
Резкое сокращение рекламы – это общая тенденция на рынке бумажных изданий в целом: рекламодатели во всем мире стройными рядами уходят из бумажных изданий общего профиля (не ориентированных на какой-то конкретный сегмент аудитории – охотников, собачников, модисток и пр.).
Уходят они в электронные издания, где имеют возможность платить только за реальный просмотр их рекламы. 50–100 тысяч просмотров их рекламы на каком-нибудь раскрученном сайте достигаются довольно легко и потому обходятся им в копейки по сравнению с тем, как трудно и затратно продать те же 50–100 тысяч экземпляров того же контента, но на бумаге.
Так что утрата рекламодателей – тем более имеющих корни на Западе – это беда общая и с вмешательством государства никак не связанная. Во-вторых, Муратов ни словом не обмолвился о «личной доле ответственности» самой газеты за происходящее.
А ведь у любого бумажного издания она есть всегда. Это зазор между его заявленным тиражом и реальным объемом продаж. Мало отпечатать 50 тысяч экземпляров, их еще надо суметь продать.
Рекламодатель сегодня не хочет и не станет платить за пачки газет-журналов, которые так и остались невостребованными. Потому чем больше разрыв между заявленным тиражом и реально проданными экземплярами – тем скорее рекламодатели расторгнут договор.
Ведь реально их волнует только то, сколько конкретно людей «кликают мышкой на их линк», что в бумажной прессе примерно эквивалентно количеству проданных экземпляров.
Какую часть своего тиража «Новой газеты» удавалось продавать в последние полгода – год, я, естественно, не знаю (этот зазор только издателям и руководству «Новой газеты» наверняка известен).
Но подозреваю, что настроения аудитории «Новой газеты» должны были за прошедший год претерпеть то же статистическое изменение, что и в целом по стране – то есть в ее аудитории должно было резко возрасти число сторонников государственного подхода и проправительственной – «лояльной» – позиции.
А «Новая газета» эту эволюцию взвешенно, «по факту» отразить не захотела и потому не менее резко «перестала нравиться» растущей части своей аудитории – из-за чего и должно было получиться ощутимое сокращение реальных продаж/подписки по сравнению с обещанными рекламодателям в начале прошлого года тиражами.
Вот из-за этого более чем вероятного разрыва между «идеей» и практикой рекламодатели, скорее всего, и отказались подписаться на очередной год или сезон.
Причем, скорее всего, был у руководителей «Новой» разговор с рекламодателями о том, собираются ли они как-то менять свою политику таким образом, чтобы более реалистично отражать мнения и взгляды всей своей аудитории, а не только ее «великолепной премиум-части» (слова Муратова: «У нас великолепная премиум-аудитория»).И, скорее всего, руководители издания ответили в духе: «Мы своей позицией не торгуем». И вот из-за этого и случилась у Муратова позорная для профессионального журналиста корявая оговорка: поди попробуй внятно объяснить, что твое откровенно нелояльное упрямство, как оказалось, даже на свободном рынке может неожиданно и фатально сработать против тебя там, где и не ждал. «Ничего политического, просто бизнес».
Так что вот. Хотя большинство комментаторов и пишут сейчас про «Новую газету»: «Не вписались в рынок», «Не умеют работать», – думаю, что все-таки главная причина не в этом, а в том, что они, как и вся либеральная оппозиция в целом, банально и коряво не хотят овладевать искусством разумного компромисса.
Источник: Блог Александра Багаева
* Признан(а) в РФ иностранным агентом
