Неискрометная комедия

Кен Людвиг, американский либреттист и драматург, чьи легкомысленные комедии пользуются бешеной популярностью на американских сценах, на деле – солидный практикующий юрист, выпускник Гарварда и Кембриджа. Впрочем, ничего странного в этом нет, ведь известно, что людям скептических профессий, вроде врачей и законников, часто бывает свойственно весьма незаурядное чувство юмора.

Типичный бродвейский продукт

Александр Арсентьев и Сергей Лазарев в постановке «Одолжите тенора»

«Одолжите тенора» – пьеса, принесшая Людвигу первый большой успех на писательском поприще, престиж в театральных кругах, бесчисленные номинации и награды, среди которых две премии Тони. Эта энергичная комедия с переодеваниями, недопониманиями, всевозможными кви-про-кво и легкой лирической ноткой в самом деле – идеальный продукт для театров Бродвея. Однако, несмотря на все ее очевидные достоинства, большим вопросом остается – как она будет смотреться на московской сцене.

«Искрометная комедия» – столь же избитое словосочетание, сколь и таинственный фантом, которого в наших театрах давно уже никто не видел. Евгений Писарев, поставивший «Одолжите тенора» в Театре имени Пушкина, очевидно стремился именно к этому определению. Пьеса Людвига – одно их тех произведений, которые могут быть только комедиями и ничем иным. Всевозможные подтексты, потаенные смыслы, умные намеки и заковыристые метафоры им полностью противопоказаны. Все должно быть плоско, ровно, бодро, смешно и, главное, искрометно. Тогда успех обеспечен. Однако наивно полагать, что легко воплотить на сцене эту с такой легкостью излагаемую на бумаге теорию. А если вспомнить обо всех традициях русского театра, которые необходимо превозмочь, обращаясь к подобной пьесе, то доля Евгения Писарева представляется такой тяжкой, что слезы наворачиваются на глаза.

«Одолжите тенора» – типичный вариант фантазии на тему американской мечты. Меломаны города Кливленд с замиранием сердца ждут приезда знаменитого итальянского тенора Тито Мерелли, который должен осчастливить их исполнением заглавной партии в «Отелло». Прибывший тенор, однако, оказывается слегка навеселе. Распив бутылку кьянти с Максом, ассистентом директора кливлендской Гранд Опера и по совместительству – мужским воплощением синего чулка, тенор принимает успокоительное и засыпает таким мертвым сном, что его принимают за покойника. Так что Максу, успевшему взять у подвыпившего Тито урок пения, приходится заменить его на сцене. Два одетых маврами тенора, четыре женщины, безумные – каждая по-своему, нервный директор и придурковатый посыльный создают совершенно невообразимую чехарду и бездну фарсовых ситуаций.

Выбор режиссера

Режиссер Евгений Писарев

Динамичность и музыкальность – вот те два кита, которые по замыслу Евгения Писарева вместе с третьим, самим текстом Кена Людвига, должны были держать спектакль. Динамичность, а вернее ее отсутствие, – та особенность нашего театра, которая в данной ситуации грозила стать главной бедой. И усилия хореографов и режиссера, вооруженного отстукивающим moderato метрономом, в «Одолжите тенора» видны. К сожалению, видны. И, к еще большему сожалению, время от времени видны только они.

С музыкальностью все обстоит гораздо интереснее. В спектакле звучит музыка двух авторов оперных «Отелло» – Верди и Россини, видимо, в пьесе нет указаний, какого именно давали в тот вечер в Кливленде. Впрочем, оба тенора предпочитают, как видно, «Риголетто», поскольку упражняются в основном на «La donna e mobile». Связующим звеном между миром итальянской оперы и современным зрителем в «Одолжите тенора» стал исполнитель роли Макса – Сергей Лазарев, эстрадный певец, участник дуэта «Смэш» и, как ясно продемонстрировал состав публики в зале, большой кумир школьниц старших классов.

Главной задачей Лазарева было неожиданно запеть поставленным голосом, и с нею он справился на славу. Перевоплощение из синего чулка (носка?) в принца на белом коне тоже отчасти получилось благодаря стараниям гримеров. В остальном – остается только подивиться выбору режиссера. И когда последняя девочка, умиленно хихикающая над каждым жестом своего любимца, насытится его театральным преображением и покинет Театр имени Пушкина, кто же, интересно, будет создавать этот эффект появления на сцене необыкновенного комика и нового Бастера Китона?

Единственным по-настоящему забавным и органичным в этой, теперь уже нет смысла скрывать, неискрометной комедии стал Александр Арсентьев. Сначала пьяный, потом мертвый и наконец ошалевший тенор Тито Мерелли ему удался во всех отношениях. Кроме фарсовой яркости, актер наполнил образ той самой, с большим трудом дающейся легкостью, которой сильно не хватает спектаклю Евгения Писарева.

Вполне вероятно, что она появится через некоторое время, когда артисты «обживут» спектакль и пройдет премьерная лихорадка. Но пока с трудом верится в возможность привить бродвейский черенок к нашим вишневым садам.