Александр Агеев: Вкусная книжка

Лучше бы пел побольше. И Джон Леннон снялся (не имею в виду миленькие и глупенькие фильмы, где вся четверка бегала туда-сюда) в чем-то относительно серьезном. И Мик Джаггер засветился пару раз. И Дэвид Боуи. И Игги Поп. И многие другие, включая Аллу Пугачеву и Виктора Цоя.

Зачем?

Но кто ж знает, что через 20 лет будет интереснее – смотреть клип «Машины времени» или читать комментарий к нему Андрея Макаревича?

Тебя и твои песни и без того крутят по всем радиостанциям, твои диски повсеместно продаются и попадают на высшие строчки чартов, поклонники и поклонницы и так готовы разорвать тебя на клочки (или пристрелить), жизнь уже удалась, так какого же хрена ты прешься еще и в кино, где ничего не умеешь?

Впрочем, некоторые в детстве пожирали школьный мел, известку, землю даже ели – минералов и витаминов не хватало организму. Тут тоже что-то химико-физиологическое.

Да бог с ним, с кино, – это все-таки соседняя с музыкой площадка на огромном поле шоу-бизнеса. Шел в комнату, попал в другую, да и без разницы – там и там люди одной крови.

Но зачем звезды пишут книги?

Тиражи книг Джона Леннона (а он написал их несколько) были несоизмеримы с тиражами пластинок Beatles и сольных его дисков (в тысячи раз), книжку Фрэнка Заппы, очень забавную, вообще мало кто прочитал, и даже сказки Мадонны, несмотря на крутую рекламную кампанию, не прибавили ей лишней славы. Зачем писал книжки «козел на саксе» – Алексей Козлов, зачем писал свои книжки Макаревич? Зачем БГ издает свои сочинения в нескольких томах?

У них же есть прямая, эффективная, громкая связь с публикой – концерты, диски, ТВ. Зачем еще и книжки?

Андрей Макаревич во время презентации своей новой книги «Занимательная наркология»

А договорить хочется, объясниться.

Типа я, конечно, клоун, и на сцене мне нужно вытворять всякое и петь всякое на потребу большинству. Они меня любят, они покупают мои диски, они ходят на мои концерты, они ждут от меня шоу, они платят за это деньги. Но сам я больше, крупнее и сложнее, чем мой образ, который успешно продается. Со сцены этого не скажешь, надо кланяться и улыбаться. И я хочу про это шепнуть хотя бы тем немногим, кто купит и прочитает мою книжку. Но ежели я вот таким, какой в книжке, выйду на сцену, меня не поймут и освищут.

Поскольку я литератор и со студенческих времен привык считать, что литература – это высшее из всех наличных искусств, потому что пользуется самым пластичным материалом (словом), так мне приятен каждый побег из сопредельных сфер сюда, в область слова. Ты была великой балериной? Увы, мы не застали, а балеты твои не сняты на пленку. Зато ты можешь написать, как хорошо танцевала. И – бывает – хорошо написать. Ты была великой драматической актрисой? Опять же видеоматериала не осталось, зато есть твои и чужие мемуары на сей счет, а это уже литература.

Впрочем, сейчас нет этих проблем: «творческую историю» многих звезд записали на качественные носители, но кто ж знает, что через 20 лет будет интереснее – смотреть клип «Машины времени» или читать комментарий к нему (словесный) Андрея Макаревича. Бумага, конечно, архаичный носитель информации, зато веками проверенный, и многие пока еще питают к книге безотчетное уважение.

Песенка прогремела и растворилась в переполненном эфире, а книга – вот она, можно в руки взять, взвесить, ощутить материальность слова.

Недавно вышла очередная книжка в этом ряду – Ольга Арефьева выпустила том прозы под названием «Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной» (М.: Гаятри, 2007).

Арефьева и ее группа «Ковчег» – не мегазвезды, стадионов они не собирают, да им и нечего особенно сказать стадионам.

Но ежели у них количественно меньше поклонников, чем у Филиппа Киркорова, зато качество этих поклонников на несколько порядков выше, потому что Арефьева делает интеллектуальный рок – для понимающих. Можно под это и танцевать – музыка очень даже недурная, но можно и слушать, потому что Арефьева пишет лирику, которую не гнушаются публиковать «Знамя», «Октябрь», «Арион». Джоан Баез и Патти Смит тоже не собирали когда-то стадионов, да и Боб Дилан стадионы не очень любил. Но они остались. Так вот, Арефьева, ни на кого из названных не похожая, примерно этого поля ягода.

А книжка роскошная, феерическая. Многие, читая ее, вспомнят «Алису в Стране чудес». Но «Алиса» – это эпос, написанный унылым насмешником-математиком, а «Смерть и приключения Ефросиньи Прекрасной» – совершенно бесшабашная лирика в прозе, написанная женщиной, которая в «Автобиографии» определяет себя так: «Я люблю спать, есть, гулять, обниматься, наряжаться и учиться делать то, чего не умею. Питаюсь я вкусными книгами и фильмами.

Когда я съедаю вкусную книжку, это по ней видно: она вся изжевана, интересные места подчеркнуты, обложка истаскана, на буквах следы зубов… Обычно я занята тем, что живу, а остальную часть времени посвящаю этим заметкам. Мне импонируют люди тем, что у них есть носы. Еще вы очень забавно ходите на двух ногах».

Сюжет в этой книжке пульсирует очень слабо, да и лень как-то следить за сюжетом, потому что в каждой маленькой главке – свой собственный и самодостаточный сюжет. Каждая из них – стихотворение в прозе.

Арефьевой еще в радость (как мало кому в нашей литературе) повертеть туда-сюда слово, поиграть в бисер, рассыпаться оксюморонами и парадоксами: «Никогда не ешь натощак» – вот что гласила фреска на хлебе, изготовленном в церковной лавке…», ну и так далее, цитировать смешное, грустное и абсурдное можно километрами. Пересказать – нельзя, потому что это не «жанровая» проза, это свободные игры разума, и без занудства, потому что разум здесь ограничен здоровой чувственностью.

Словом, вкусная книжка.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом