Бизнес в Чернобыле

26 апреля 2006 исполняется двадцать лет со дня трагедии на Чернобыльской атомной электростанции. Президент Международной общественной организации инвалидов Чернобыля генерал-майор Николай Тараканов на пресс-конференции объявил количество жертв аварии, о числе которых до сих пор имеются разные мнения. «Более точных данных вы не найдете нигде», – подчеркнул Тараканов.

Сегодня Чернобыльскую аварию рассматривают не только как страшный урок человечеству, но и как отрасль бизнеса

Люди вместо роботов

Высокую дозу радиации при ликвидации последствий аварии получили около 600 тысяч человек

В ночь с 25 на 26 апреля 1986 года в 1 час 32 минуты взорвался четвертый блок на Чернобыльской АЭС. Мощность взрыва была в 50 раз выше, чем у бомб, сброшенных на Хиросиму и Нагасаки. Последствия аварии оценили далеко не сразу, и первые 36 часов после аварии жители даже ходили поглазеть на полуразрушенную станцию. Генерал-майор Тараканов руководил операцией в особо опасной зоне ЧАЭС, и, по его словам, за 20 лет, прошедших со дня катастрофы, от ее последствий умерло почти 18 тысяч человек, включая детей.

В большей или меньшей степени радиацией оказалось заражено 14 областей, сильнее всех пострадала Брянская область. На пораженных территориях проживало около 1,5 миллиона человек, 400 тысяч человек пришлось переселять, а дозу радиации при ликвидации последствий аварии получили около 600 тысяч человек. Как только стало ясно, что авария намного серьезней, чем казалось вначале, для устранения последствий попытались использовать роботов, однако ни канадские, ни советские, ни даже немецкие роботы не смогли работать на месте аварии из-за радиационного фона, который в разных местах достигал от 800 до 2000 рентген в час.

Тогда Политбюро ЦК КПСС издало постановление № 106 от 17.09.1986, в котором говорилось о необходимости ликвидировать последствия вручную. Из запаса для этих целей было призвано в армию 500 тысяч военнообязанных, и никто не попытался уклониться от этой обязанности, часто даже вызывались добровольцами. Бояться никому не приходило в голову: радиации не видно и не слышно, она не пахнет, да и практики работы в таких ситуациях никакой не было (в 1957 году в Челябинске произошла аналогичная авария меньших масштабов, однако информацию о ней засекретили).

Наши врачи имели разработки по борьбе с лучевой болезнью – долгое время Советский Союз готовился к войне с США, однако там рассматривались случаи, когда солдат располагает средствами химзащиты и спецлекарствами, а доза рассчитывалась от 100 микрорентген в час.

У мирных жителей не было специальных средств, а также не было опыта лечения тех, кто получил сравнительно небольшую дозу радиации. А ликвидаторы, получая смертельные дозы, вывезли от станции 300 тысяч кубометров зараженной земли и перевезли ее в 10 могильников. На место этой земли насыпали гравий, его залили цементом, а сверху все покрыли пластическим бетоном. Только после этого реактор станции смогли заключить в саркофаг, и на станции стало возможно находиться с минимальным риском для жизни – при наличии специальных средств защиты, конечно.

Проблем все больше

В работе по ликвидации последствий аварии принимал участие Михаил Зурабов – тогда младший научный сотрудник, а теперь министр здравоохранения и социального развития (фото: ИТАР-ТАСС)

В канун двадцатилетия трагедии проблем у пострадавших от аварии на Чернобыльской АЭС становится все больше. Об этом рассказал член-корреспондент Российской академии естественных наук Юрий Сараев. Он отметил, что, если раньше пострадавшим раз в семь лет выделялись автомобили, то теперь эта практика прекратилась.

Специальным постановлением еще руководства СССР ликвидаторы Чернобыльской аварии имели право на внеочередное получение жилья в течение трех месяцев – однако многие не получили его до сих пор, и сейчас для чернобыльских ветеранов выделяется около двух десятков квартир в год.

«Конечно, обидно воевать с властью за индексации пенсий, дополнительные лекарства, жилье – мы уже отвоевались», – отметил Сараев. Монетизация льгот стала настоящей бедой не только для пенсионеров, но и для чернобыльцев, как рядовых, так и высокопоставленных.

Генерал-майор Тараканов рассказал пример из своей жизни: он пришел в поликлинику, где ему уже не в первый раз прописали курс уколов. Когда он пришел на уколы, его спросили, купил ли он лекарство, которое раньше всегда выделялось бесплатно. После монетизации льгот на это полагалось 400 рублей, тогда как один только курс уколов был в несколько раз дороже. Более того, Тараканов рассказал, что в работе по ликвидации последствий аварии принимал участие Михаил Зурабов – тогда младший научный сотрудник, а теперь министр здравоохранения и социального развития. Тараканов горько пошутил, что не мог и предположить, как повлияет на судьбу миллионов пенсионеров младший научный сотрудник Зурабов, иначе послал бы его на самый опасный участок работы.

Бизнес сильнее памяти

«Саркофаг» над аварийным реактором Чернобыльской АЭС (фото: ИТАР-ТАСС)

Бизнес в наши дни процветает практически на всем, за что люди готовы платить деньги, – вопросы этики или безопасности в случае платежеспособности клиентов отходят на второй план. Двадцатилетняя дата одной из самых страшных катастроф XX века еще не наступила, а на место трагедии уже потянулись туристы, жаждущие острых ощущений. Близость круглой даты, подробные фильмы о ходе и причинах катастрофы поддерживают всемирную известность Чернобыльской АЭС не хуже дорогостоящей рекламной кампании.

Туроператоры реагируют: раз есть спрос, будет и предложение. Они сотрудничают с информационно-представительским отделом ЧАЭС и берут с туристов (почти поголовно иностранцев) по 60-70 долларов за групповое посещение и 350 долларов за индивидуальную экскурсию. В маршрут входит саркофаг атомной станции, вымерший город Припять и кладбище из нескольких тысяч грузовиков, вертолетов и бронетранспортеров.

Сейчас по этому маршруту ежедневно проезжают в среднем 6-8 человек, и к каждой группе приставлен сотрудник МЧС. Однако к юбилею возможность подачи заявок на ядерный маршрут временно ограниченна, поскольку туристов становится больше, чем сотрудников, которые обязаны сопровождать группы.

Чиновники говорят о том, что при наличии средств специальной защиты на станции можно находиться без риска для жизни. На пресс-конференции немецкая журналистка рассказала о том, что две недели назад она общалась с инженером, который проработал на станции всего два года и выглядит глубоким стариком, хотя ему всего сорок лет. Юрий Сараев, к которому был обращен вопрос, повторил, что при наличии спецсредств жизнь человека вне опасности. Интересно, знакомят ли туристов из дальнего зарубежья с сорокалетними стариками, работающими на земле, которая 20 лет назад содрогнулась от ядерного огня?