Продление ДСНВ станет исключением в отношениях России и США

Россия и США оперативно – буквально за несколько дней – и без особого шума договорись продлить соглашение о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (СНВ-3). Последний действующий между странами договор о стратегической стабильности, обязывающий РФ и США иметь не более 1550 развернутых ядерных зарядов и не более 700 межконтинентальных баллистических ракет, баллистических ракет подводных лодок и тяжелых бомбардировщиков.

26 января в ходе телефонных переговоров Владимир Путин и Джозеф Байден финализировали сделку, и соглашение уже поступило в Госдуму на ратификацию.

Теперь нужен

Напомним, что с администрацией Дональда Трампа Москва не могла достичь этой сделки на протяжении нескольких лет. Трамп (русский агент в понимании ряда американских либералов, лучший друг Путина по мнению лидеров Демократической партии) был недоволен СНВ-3, поскольку а) американским военным не нравилось, как Россия его соблюдает и б) в нем не было Китая. Так что Белый дом требовал от Кремля развеять все опасения Пентагона (то есть доказать, что не верблюд) и каким-то образом убедить китайцев войти в новое соглашение – либо молчаливо взирать на то, как 5 февраля 2021 года срок действия СНВ-3 истечет и соглашение утратит силу.

Соединенные Штаты выдвигали ряд дополнительных требований к России – в частности, включить ряд новых видов вооружений, в том числе те, которые по определению в СНВ изначально не предусматривались. А именно – новейшие российские системы вооружений (некоторые из них даже еще не поступили на вооружение) – гиперзвуковую ракету «Кинжал», ядерную крылатую ракету «Буревестник», ядерный подводный беспилотник «Посейдон» и гиперзвуковой блок «Авангард». Некоторые из этих требований еще можно было бы обсуждать, но далеко не все и далеко не в одностороннем порядке.

Еще одним образцом абсурда было требование США включить в новый вариант не стратегическое (а ведь это именно СНВ, договор о стратегических наступательных вооружениях), а тактическое ядерное оружие.

Да, действительно, у России его осталось еще довольно много (точные цифры составляют государственную тайну). Но это еще не повод для того, чтобы в одном договоре смешивать две принципиально разных проблемы и два разных вида оружия.

В администрации Трампа, конечно же, понимали, что ставят Москве невыполнимые условия – их задачей было лишь получить более-менее приличный повод для выхода Соединенных Штатов из договора. Этот договор не вписывался в трамповскую концепцию внешней политики, которая зиждилась на силе и угрозе силы, на односторонних действиях, а также на агрессивном сдерживании Китая. Даже спецпредставитель Дональда Трампа по контролю за вооружениями Маршалл Биллингсли был против продления соглашений – он считал, что они Америке невыгодны.

У Джозефа Байдена, однако, другой подход к международным отношениям. Он собирается больше опираться на дипломатию и мягкую силу, поэтому ему не нужно, чтобы Америку обвиняли в начавшейся гонке вооружений. Байден хочет вернуться к традиционной для США коллективной политике (когда Америка действует вместе с союзниками, берущими на себя часть расходов и имиджевого ущерба). Поэтому ему нужно восстанавливать отношения между Соединенными Штатами и Старой Европой – которая, напомним, давно просила американцев не выходить из СНВ-3 и которая сейчас всеми конечностями поддержала продление соглашения.

Наконец, сдерживать Китай Байден собирается хоть и тотально, но без гонки вооружений и прямых военных угроз. А то, не дай бог, китайские товарищи поймут, что отступать дальше некуда, что позади Пекин – и начнут отвечать американцам ударом на удар.

Именно поэтому Джозефу Байдену нужен был СНВ-3. А поскольку для сохранения договора его нужно было выкинуть на помойку невыполнимые требования и условия Трампа, после чего просто продлить действующее соглашение – это Байден и выполнил.

Да, республиканцы сразу же обвинили его в двойных стандартах. По словам сенатора Тома Коттона, демократы четыре года «били себя в грудь» и критиковали Трампа за якобы связь с Россией, а сразу же после прихода к власти продлили соглашение, столь выгодное для Владимира Путина.

«Это соглашение не включает в себя тактическое ядерное оружие, обширный арсенал которого имеется в распоряжении России, а также новейшие российские средства доставки (например, подводные системы). Не включает оно ракеты с ядерным двигателем или же гиперзвуковое оружие – вот почему Владимир Путин так хотел его продлить», – уверяет сенатор. Однако его мнение – как и других республиканцев – теперь в Вашингтоне мало кому интересно.

Оставь надежду

Российские политики новость о продлении СНВ-3 встретили весьма позитивно – и даже с какой-то надеждой. «Это, пожалуй, единственная хорошая новость последнего времени в российско-американских отношениях. Но от того, что она единственная, она не становится меньше. Это событие огромного значения, – уверен глава комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев. – Очень хорошо, что мы начинаем работу с новой администрацией, с администрацией президента Байдена, с такого хорошего, символичного шага, который, возможно, раскроет дополнительные двери и даст дополнительные возможности для того, чтобы продвигаться вперед в наших сложных отношениях и по другим вопросам».

Однако это вряд ли. Так уж получалось, что переговоры о стратегической стабильности (то есть о сокращении и контроле за ядерными вооружениями) были единственной темой, где Москва и Вашингтон могли о чем-то серьезно договориться. Никто не хотел бесконтрольного роста арсенала ядерного оружия и повышения шанса начала ядерной войны из-за какой-то случайности.

И все же эти договоренности никак не превращались в трамплин, с которого могли начаться переговоры по другим, более насущным и приземленным вопросам.

Например, о нераспространении ядерного оружия (где у США и РФ разные позиции по праву ряда государств иметь мирные ядерные программы), по постсоветскому пространству (на котором сосредоточено чуть ли не 90% всех реальных конфликтов между Москвой и Вашингтоном), по созданию единой системы безопасности в Европе.

Для этих переговоров нужен другой трамплин – признание Соединенными Штатами России равноправным партнером. Великой (пусть даже и региональной) державой, чью сферу влияния и национальные интересы нужно уважать. Страной, не угрожающей безопасности и интересам США простым своим существованием.

Байден (как и другие президенты США до него) этот статус не признает. И договариваться с Москвой как с равной не собирается. Поэтому весьма символичным стало не заключение соглашения о СНВ, а то, как свеженазначенная представительница Белого дома Джен Псаки прокомментировала телефонный разговор Путина и Байдена.

На эту тему
• Россия и США договорились продлить ДСНВ на условиях Москвы
• Путин поручил МИД провести с США переговоры о продлении ДСНВ
• Байден пошутил в ответ на вопрос про разговор с Путиным

«Я сообщаю вам, что он звонил ему, президенту Путину, сегодня днем с намерением обсудить нашу готовность продлить договор на пять лет. А также подтвердить нашу решительную поддержку суверенитета Украины перед лицом непрекращающейся агрессии со стороны России. Поднять вопросы, вызывающие озабоченность, включая взлом SolarWinds, сообщений о том, что Россия платит награды за американских солдат США в Афганистане, вмешательство во время выборов 2020 года, отравление Алексея Навального, обращение с мирными демонстрантами со стороны российских сил безопасности. Его намерением было также дать понять, что Соединенные Штаты будут действовать твердо в защиту наших национальных интересов в ответ на злонамеренные действия России», – заявила она.

То есть свежеинаугурированный президент США с места в карьер обозначил своему российскому коллеге пункты, по которым в ближайшие месяцы и даже годы Америка будет давить на Российскую Федерацию. Возможно, в скором времени этот список пополнится. Россия входит в непростой период транзита власти, и вашингтонские элиты (все еще мечтающие о смене режима в Москве) намерены по полной программе воспользоваться временной уязвимостью российской политической системы.

А договор СНВ-3, по всей видимости, останется лишь ярким всполохом рациональности в двусторонних отношениях.