Смертную казнь для нацистов в Нюрнберге требовал только СССР

В пятницу в Москве открылся двухдневный Международный научно-практический форум «Уроки Нюрнберга», приуроченный к 75-летию начала работы известного всему миру трибунала над главарями Третьего рейха.

Преступления нацистов не имеют срока давности, до сих пор актуальны выводы, сделанные на Нюрнбергском процессе, который стал настоящим судом народов над фашизмом, подчеркнул президент России Владимир Путин в обращении к участникам форума. В частности, напомнил глава государства, именно благодаря Нюрнбергу в международном праве появилось определение геноцида.  Президент отметил, что, опираясь именно на решения трибунала, месяц назад «Солецкий районный суд России впервые в российском судопроизводстве признал геноцидом массовые казни близ деревни Жестяная Горка на Новгородчине – там были зверски убиты тысячи мирных, ни в чем не повинных людей».

Как отметили организаторы форума «Уроки Нюрнберга», его цель – не только сохранить историческую правду о роли Красной армии и советского народа в победе над нацизмом, но и выработать общую правовую и общественную оценку преступлений гитлеровцев против граждан СССР. Во встрече, которая прошла в Музее Победы на Поклонной горе, приняли участие государственные деятели, историки, юристы более чем из 30 стран. 

Одним из выступавших был дипломат Сергей Руденко, сын главного обвинителя от СССР на Нюрнбергском процессе, прокурора Романа Руденко. О том, насколько актуальным для современного международного права остается наследие Нюрнбергского трибунала 1945–1949 годов, Руденко рассуждает в интервью газете ВЗГЛЯД.

ВЗГЛЯД: Сергей Романович, трибунал над нацистскими лидерами считается цивилизационным и в том числе правовым достижением человечества. Сегодня международный суд в Гааге руководствуется формально теми же принципами. Есть ли, на ваш взгляд, разница в подходах Нюрнберга и Гааги? Можно ли победителю в войне судить побежденного?

Сергей Руденко: Благодаря такому подходу Нюрнбергский процесс показал всей мировой общественности, кто есть кто на самом деле.

Международный суд в Гааге создавался в рамках ООН и базируется на принципах, сформулированных международным сообществом. Однако сейчас там происходит отход от этих норм, которые остаются только на бумаге. Когда в камерах гаагского суда доводятся до смерти сербские политики и военные – это ненормально.

ВЗГЛЯД: В последние годы в мире наблюдается возврат к национальной замкнутости. Останется ли наследием Нюрнберга экстерриториальное право судить преступления против человечности или со временем оно уйдет в национальные судебные системы?

Сергей Руденко (фото: кадр из видео)

С. Р.: Нужно стремиться к тому, чтобы суд над такими преступлениями оставался аксиомой международного права. Но, к сожалению, сейчас в различных странах мы видим нарастающие тенденции пересмотра итогов Второй мировой войны, обеление фашизма. Это идет вразрез с заключениями Нюрнбергского трибунала и принятыми на их основе документами.

Безусловно, в некоторых странах попытки оправдать преступления нацизма с точки зрения международного права останутся незаконными – например, в 2019 году 74-я сессия Генеральной Ассамблеи ООН одобрила резолюцию о борьбе с героизацией нацизма. А самое первое решение, в котором были закреплены принципы Нюрнберга, было принято в 1947 году.

ВЗГЛЯД: Какое значение, на ваш взгляд, имеет юридический прецедент с признанием геноцидом массовых убийств нацистами местных жителей на Жестяной горке в Новгородской области? Последуют ли за этим международные судебные процессы, развивающие Нюрнбергский? Например, судебные иски к Латвии, где, возможно, еще живы каратели из латышских зондеркоманд?

С. Р.: Признание геноцида жителей Новгородской области приобрело большое значение и стало международно-правовым документом. Но не стоит надеяться на какой-то реальный юридический или политический эффект от возможных исков.

Запросы на выдачу еще живых нацистских преступников или иски к стране, героизирующей своих гитлеровских пособников, скорее всего, останутся без ответа.

Сейчас нужно стремиться к решению более важной задачи – объединению государств против общих врагов, как когда-то против фашизма. Сегодня наш общий враг – мировой терроризм. К сожалению, некоторые наши бывшие союзники по антигитлеровской коалиции вместо того, чтобы бороться с этим врагом, заигрывают с ним.

ВЗГЛЯД: Как вы оцениваете оправдание в Нюрнберге ведущего нацистского журналиста Ганса Фриче, министра экономики Ялмара Шахта и мягкие приговоры некоторым другим нацистским функционерам?

С. Р.: Все решения Нюрнбергского трибунала – это результат трудного компромисса. У каждой страны-обвинителя были свои политические и судебные системы, и каждая акцентировала внимание на чем-то своем. В ходе процесса эти разногласия сближались, но все равно не исчезали до конца.

Советская сторона настаивала на том, чтобы все нацистские преступники без исключения были приговорены к смертной казни, другие страны не выдвигали такого требования. Когда начал вырисовываться компромисс, жестко стоять на своем означало бы сорвать важнейшие договоренности процесса. Поэтому СССР и согласился на эти компромиссные решения.

ВЗГЛЯД: Много ли еще нераскрытых тайн скрывает Нюрнберг? Например, о том, кто передал яд Герингу, или о таинственной гибели одного из советских обвинителей Николая Зори. Рассказывал ли вам ваш отец о каких-то деталях, про которые не писали в печати?

С. Р.: Отец много рассказывал мне о Нюрнбергском процессе, но нужно учитывать, что он был связан подпиской о неразглашении засекреченных материалов и подробностей.

Уже в постсоветское время из открытой печати я узнал о трибунале гораздо больше фактов, чем от отца.

Впрочем, он много рассказывал о главном обвинителе от США – Роберте Джексоне. Отношения между ними поначалу были довольно напряженными, но в ходе процесса переросли в почти дружеские. Когда однажды советский самолет без разрешения приземлился там на аэродроме и его экипаж был арестован американскими военными, отец предпринял все усилия и через Джексона освободил наших ребят. А за этим последовал ответный «косяк» уже с американской стороны.

К зданию суда подвезли целую гору немецких документов, а стоявшие на посту американские солдаты решили погреться (дело было в феврале) и спалили большую их часть. Из этого можно было бы раздуть весьма серьезный скандал, тень от которого упала бы на Джексона. Тогда отец провел работу среди нашей делегации, и инцидент замяли. А Джексону он с улыбкой сказал: «Будем считать, что документы эти были неважными». После процесса они переписывались, и Джексон тепло вспоминал отца в интервью.

Что касается передачи яда Герингу, то высказывалась версия о подкупленном охраннике. А если говорить о странной гибели Зори, то здесь тоже циркулируют лишь версии. В советской делегации был некто Михаил Лихачев – полковник МГБ. У него сложились неприязненные отношения со многими членами нашей делегации, и впоследствии он был отозван из Нюрнберга. Может быть, загадочная смерть помощника моего отца Николая Зори «при чистке личного оружия» связана именно с ним. Но это всего лишь предположение.

ВЗГЛЯД: Какое значение для нашей страны и остального мира имеют такие форумы, как нынешний – «Уроки Нюрнберга»?

С. Р.: Такие форумы имеют очень большое значение. «Уроки Нюрнберга» – один из крупнейших форумов, когда-либо собиравшихся по этой теме. В нем принимают участие наши высокопоставленные официальные лица: глава МИД Сергей Лавров, председатель СК Александр Бастрыкин, начальник СВР Сергей Нарышкин и другие. А кроме них главный военный прокурор Италии Марко де Паолис и генеральный прокурор Чехии Павел Земан. Уровень очень высокий.

На эту тему
• Почему Нюрнбергский трибунал работает до сих пор
• Музей Зои Космодемьянской: модное место или гражданский храм
• Почему СССР не заявлял о геноциде советского народа фашистами

Я знаю, что Марко де Паолис поддерживает добрые отношения с российскими коллегами, в частности с заместителем генпрокурора России Александром Звягинцевым, который также выступит на форуме.

Будет дана еще одна оценка Нюрнбергскому процессу. Уверен, что благодаря этому удастся привлечь внимание мирового сообщества к тому, насколько сейчас важна память о самом, пожалуй, главном судебном процессе прошлого века, и тем урокам, которые мы должны извлечь из него в веке нынешнем.