Что получит Россия от примирения в Ливии

В понедельник в Москве встретились фельдмаршал Хафтар и премьер-министр Сарадж – два главных героя ливийской драмы. Их личная встреча пока не состоялась, но закрепление начавшегося перемирия в боях за Триполи они обсуждали с российскими и турецкими министрами иностранных дел и обороны.

Уже в воскресенье процесс продолжится в Берлине, где на международную конференцию по Ливии соберутся не только ливийцы, но и представители всех завязанных на ливийский кризис сторон. А это, по сути, почти все ключевые государства мира – от России до США, от Франции до Саудовской Аравии, от Италии до Египта. Те, кто не подключен прямо, как Китай или Индия, тоже внимательно следят за процессом. Ведь Ливия стала клубком противоречий, в котором переплелось все – и интересы мировых держав, и противоречия внутренних игроков и сил.

Решение ливийской головоломки под силу только опытным игрокам, но и они начали действовать, только когда пришло время.

Ливия рухнула восемь с половиной лет назад: после начала волнений и западной интервенции был убит Муаммар Каддафи, и страна распалась. Вражда между кланами и регионами (Ливия была собрана из трех областей только в середине прошлого века) продолжается все это время, там сложились две силы, контролирующие страну. Запад и столица находятся под властью Правительства национального согласия во главе с Фаизом Сараджем. Оно признано ООН, поддерживается Евросоюзом. Но ему противостоит Ливийская национальная армия Халифы Хафтара и парламент страны, заседающий в Тобруке.

Силового решения не получается – Хафтар хочет взять Триполи, но стоящие за Сараджем силы предостерегают его от этого. Сараджа поддерживают соседи-итальянцы, США и Великобритания, Турция и Катар. По странному совпадению все эти страны (кроме Катара) в свое время или владели Ливией, или оккупировали ее. Турки были хозяевами до начала XX века, потом пришли итальянцы, которых (вместе с немцами) выбили англичане и американцы. У Хафтара внешняя поддержка тоже существенная – соседний Египет, Франция (сыгравшая ключевую роль в падении Каддафи), Саудовская Аравия и Эмираты, Россия и Китай.

При этом Россия не ставит однозначно на Хафтара, потому что признает правительство в Триполи. С тем же Сараджем Путин встречался вполне официально, например в октябре, когда ливийский премьер приезжал на саммит «Россия – Африка» в Сочи. А с Хафтаром у Путина не было ни одной встречи, по крайней мере официальной и публичной. Это дает Москве возможность сохранять формальную равноудаленность от сторон ливийского конфликта и выступать посредником в урегулировании. Причем посредником, в котором заинтересованы как внутриливийские, так и внешние игроки.

На эту тему
• Хафтар в Москве попросил «дополнительное время»
• Стороны ливийского конфликта не смогли прийти к согласию в Москве
• Глава ПНС Саррадж отказался встречаться с Хафтаром в Москве
• Российско-турецкие переговоры по Ливии начались в Москве

Что и произошло сейчас. До этого Россия не спешила играть первую скрипку в ливийском урегулировании, уступая эту роль Евросоюзу, в котором особенно активны были Франция и Италия. И Париж, и Рим давно уже призывали Москву подключиться к процессу примирения ливийцев. Россия не отказывалась, но напоминала европейцам, что раз они заварили ливийскую кашу, то им ее и расхлебывать в первую очередь. Развал Ливии стал одной из главных причин кризиса с беженцами в Европе. И понятно, что европейцы были очень заинтересованы в том, чтобы в Ливии установился порядок и толпы африканцев перестали пробираться через ее территорию в Старый Свет. Но их усилия по примирению Киренаики и Триполитании (востока и запада Ливии), по сути, провалились. И тут пришел черед России.

Причем России, сильной и влиятельной не на ливийской площадке, а на Ближнем Востоке и в мире в целом. Если в 2011 году Москва не смогла остановить западную агрессию (более того – Дмитрий Медведев поверил американским обещаниям не бомбить Ливию и дал добро на резолюцию Совбеза ООН, закрывавшую ливийское небо), то сейчас российский авторитет в регионе во многом не уступает западному. За последние годы Москва установила близкие отношения с Египтом, наладила постоянные контакты и диалог с Саудовской Аравией и Эмиратами, выстроила стратегические отношения с Турцией, сближается с Ираном. И самое главное: спасла Башара Асада и практически восстановила единство Сирии. Россия 2011 года и Россия 2020 года для арабов и Ближнего Востока в целом – как две разных страны. Арабские лидеры теперь чаще ездят в Москву, чем в Вашингтон или европейские столицы. И поэтому Путин может взяться за Ливию.

Не для того, чтобы забрать ее – это не нужно России, да и невозможно. Но если России вместе с Турцией удастся подтолкнуть ливийцев к примирению, это станет огромным успехом российской дипломатии и лично Путина. У России, конечно, есть интересы в Ливии: с конца 60-х, когда к власти пришел Каддафи, наши отношения складывались очень хорошо. Триполи покупал наше оружие, было много экономических проектов. И в нулевые годы сотрудничество получило второе дыхание. Убийство Каддафи обрушило в том числе и российско-ливийские связи, но настрой на их возобновление остался у большой части ливийской элиты.

Восстановление ливийской государственности практически неизбежно приведет к восстановлению российских позиций в этой стране, потому что в этом заинтересованы сами ливийцы. Отношение к Западу, бывшее плохим при Каддафи, стало еще хуже после того, что Европа и США устроили в 2011 году. А попадать в зависимость от других арабских государств гордые ливийцы также не захотят. Россия, как и Китай, неизбежно станут важнейшими партнерами возрожденной Ливии. Путь к которой, конечно, не будет быстрым, но важно, что он действительно может начаться в Москве.

Также важен и тот фон, на котором развиваются ливийские события. Убийство генерала Сулеймани и американо-иранский кризис продемонстрировали полную бесперспективность американской стратегии в регионе. В своем давлении на Иран Штаты перешли уже все возможные границы. Но это не только не сломило Тегеран, но и не прибавило Вашингтону влияния на Ближнем Востоке. Попытка перераспределить роли в регионе, создав антииранскую коалицию из арабских стран, по сути, провалилась. Штаты хотели бы уменьшить свое присутствие в регионе, но не могут себе этого позволить, как не могут и наращивать свое влияние. Доверие к Штатам неотвратимо подорвано – и не видно никаких способов не только восстановить утраченную репутацию, но даже и предотвратить ее дальнейшую деградацию.

Ближневосточные лидеры видят, что американское давление не действует на Иран. Рахбар Хаменеи не собирается отменять запрет на переговоры с Трампом, тогда как президенту США нужна именно встреча с иранским президентом, чтобы продемонстрировать американцам и всему миру, что его политика давления оказалась успешной (как до этого он пытался сделать с Кимом и КНДР). Отказ Ирана от переговоров до той поры, пока Трамп не ослабит санкции, на что он, из-за выбранной им тактики нагнетания, пойти уже просто не может, демонстрирует всему Ближнему Востоку слабость американских позиций. Складывается уникальная ситуация: сильнейшая в военном и экономическом плане держава, обладающая огромным превосходством над Ираном, ничего не может сделать со страной, которую она объявила чуть ли не исчадием ада. Более того – Иран все больше забирает у Штатов Ирак, что тоже не улучшает имидж Вашингтона в глазах арабских правителей.

На этом фоне Владимир Путин становится еще более сильным игроком на ближневосточной сцене.

Весь исламский мир видит, как Россия использует свои отношения с Турцией в сирийской истории, а теперь, даже несмотря на то, что формально находится с Анкарой по разные стороны ливийского фронта, и в Ливии. При этом в той же Ливии Москва опирается на Египет, Саудовскую Аравию и Эмираты – ключевые арабские страны. Те же самые, которые изначально были против Асада в Сирии и ухудшение отношений с которыми после начала сирийской операции предрекали на Западе.

Ливийское примирение, которое случится в среднесрочной перспективе, пусть даже потом к власти в стране силовым путем придет новый Каддафи (а то и его сын), еще больше усилит влияние России на Ближнем Востоке. Не Путин примирил Ливию, но именно Путин помог в этом. В отличие от Трампа, который не может ни положить конец конфликтам, начатым не им (Ирак и Афганистан), ни даже просто объяснить, во имя чего нужно было разжигать конфликт с Ираном, если не получается даже выйти на переговоры с ним.  

В новом году большая игра на Ближнем Востоке набирает обороты с огромной скоростью. И не исключено, что к ноябрю, когда в саудовском Эр-Рияде соберутся на свой ежегодный саммит лидеры ключевых мировых держав («Большой двадцатки»), мы увидим еще не один неожиданный поворот.