Мэр Ольштына Петр Гжымович отказался сносить памятник советским воинам, павшим при освобождении этого польского города от нацистов – сославшись на опрос общественного мнения, согласно которому большинство жителей высказались против. На общем фоне это сообщение выглядит довольно неожиданно.
Мы постоянно видим политических и общественных деятелей, которые делают все, чтобы поднять градус противостояния, подчеркнуть свою неукротимую враждебность и заложить прочный фундамент под такую враждебность в будущем. В этой накаленной атмосфере отказ следовать за потоком – признак немалого мужества и еще более редкой добродетели: способности мыслить самостоятельно.
Конечно, такой отказ нельзя считать признаком пророссийских симпатий – едва ли их стоит искать как у самого мэра, так и тех жителей города, которые поддержали его решение. Речь, скорее, об отношении людей к их собственным ценностям – от которых они не отказываются под давлением текущих обстоятельств.
Люди по-разному ведут себя в ситуации противостояния, и многие (на обеих сторонах конфликта) выбирают путь наименьшего сопротивления и позволяют стихии вражды уносить себя. При этом рвение демонстративно перебить всю посуду и всячески подчеркнуть свою непримиримость имеет очень мало отношения к желанию поддержать своих. С точки зрения интересов своей стороны в конфликте оно может быть совершенно контрпродуктивным.
Отменять концерты музыки Чайковского или лекции о Достоевском, или блокировать банковские счета русских, живущих на Западе – это точно не способ помочь Зеленскому. Это способ помочь только лично себе: с одной стороны, избежать возможных нападок за недостаточную боевитость, с другой – вписаться в волну, воспользоваться ситуацией, чтобы заявить о себе и продвинуться, как воинственная сорока из басни Сергея Михалкова.
Этот процесс носит, скорее, стихийный характер – людей никто не заставляет, они просто (сознательно или нет) избирают стратегию, которая кажется им в данной ситуации самой безопасной и выгодной. Однако он создает очень мощное общественное давление, и человек, который не участвует в этом процессе, вызывает подозрение: а не агент ли он врага? Почему это все побежали, а он не побежал? Не придут ли к нему общественные активисты, чтобы потребовать пояснить его позицию?
И в этой ситуации люди, которые не бегут с толпой, дают важный урок. Вполне возможно думать своей головой и исходить из своих ценностей. Можно проявлять, как мэр Ольштына, личное благородство – вражда враждой, а вот памятник мы сносить не будем. У нас есть принципы, мы не будем от них отступать. Можно проявить независимость и способность делать то, что считаешь правильным, пренебрегая внешним давлением. Можно иметь несколько больший, чем у других, горизонт планирования – острая фаза конфликта закончится, и надо будет как-то жить дальше. А живем мы все на очень маленькой планете, а поляки с русскими еще и по соседству.
- Мэр польского города отказался сносить советский военный памятник
- МИДу нужны жесткие действия в пяти странах
- Президент Латвии поддержал решение снести памятник Освободителям Риги
Другое сообщение такого рода пришло из Венгрии. Премьер-министр этой страны Виктор Орбан на встрече с сирийским патриархом Игнатием Ефремом II, побывавшим в Будапеште, подтвердил, что не допустит введения Европейским союзом санкций против иерархов Русской православной церкви. Сама идея, выдвинутая некоторыми деятелями в Евросоюзе – вводить санкции против церковного лидера за то, что он поддерживает свое правительство – выглядит абсурдно. Будут ли введены санкции, скажем, против главы УГКЦ Святослава Шевчука или «патриарха» Филарета, которые энергично поддерживали боевые действия Украины в Донбассе? А против американских религиозных деятелей, которые поддерживали вторжение в Ирак? А против патриарха Варфоломея за то, что поддержал действия правительства Турции против курдов?
Предложение ввести санкции против патриарха Кирилла отражает желание как можно больше повысить градус противостояния – и продемонстрировать верность своей стороне конфликта. И Виктор Орбан тут действует как ответственный государственный муж. В конфликтной ситуации важно сохранять каналы связи – культурные, научные или религиозные – для того, чтобы можно было разговаривать через линию разделения.
В любом столкновении есть две составляющие. Во-первых, объективно противоречащие друг другу интересы сторон. Во-вторых, то, что является, скорее, необязательным дополнением к конфликту – субъективные интересы отдельных людей, которые демонстрируют максимально воинственную позицию, чтобы погреть руки на пожаре и продвинуть себя лично. Это желание придает столкновению ожесточенность и непримиримость, которых вполне можно было избежать.
Конфликт вовлекает в себя множество людей, которые его не готовили и не начинали, но которые оказываются перед выбором, как на него реагировать. Кто-то с усердием присоединяется к празднику ненависти – отчасти из страха, отчасти ради личной выгоды. Кто-то сохраняет принципы, дальновидность и здравый смысл. Таких людей не очень много – но именно поэтому их поступки особенно ценны.
