В пятницу исполняется 75 лет знаменитой речи Уинстона Черчилля в американском городе Фултоне, в которой бывший премьер-министр Великобритании сказал буквально следующее: «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на континент опустился железный занавес...».
Считается, что именно эта речь символически открыла эру холодной войны. Которая, как опять же считается, завершилась символическим сносом Берлинской стены, все эти десятилетия остающейся идеальным символом и воплощением того самого «железного занавеса».
Но к дате этой мы обращаемся не ради символических воспоминаний, а потому, что в подобных рифмах истории нам отчетливо видится наше настоящее. Тем более, что сегодня мы переживаем не менее судьбоносное время. Ведь уже всем становится очевидно, что завершение странного четырехлетия Трампа и возвращение в Белый дом «глобальной власти» администрации Байдена знаменует собой начало новой фазы холодной войны и возвращение того двухполярного мира, которого мы не видели вот уже тридцать лет.
Вот, кстати, еще один замечательный юбилей – тридцатилетие однополярного мира, который начинался первой победоносной американской войной в Ираке (17 января – 28 февраля 1991). Это была первая война, на которую никак не отреагировал умирающий СССР. Но сегодня и это тридцатилетие подошло к своему логическому концу. И давайте сначала вспомним о нем.
Много ли эти тридцать лет дали самим США и остальному миру? Как справедливо заметил Владимир Путин на последнем форуме в Давосе, за эти тридцать лет один процент людей безмерно обогатился за счет стагнации подавляющего большинства. Жизненный уровень 99% упал на всем Западе, включая сами Штаты. А совокупный мировой государственный долг (то есть долг государств частным банкам) достиг космических величин в 200-300% мирового ВВП.
И все эти тридцать лет мир лихорадило бесконечными войнами и «цветными революциями», за которыми снова следовали войны и революции. Сама казавшаяся победоносной для США «Буря в пустыне» оказалась победой пирровой: Америка прочно увязла в Ираке на все эти тридцать лет. А пресловутый «Конец истории» (книга Фрэнсиса Фукуямы 1989 года, в которой возвещалась победа либерального миропорядка) скоро обернулся «Столкновением цивилизаций», причем самым шоковым для Америки образом.
Вот еще одно «странное сближение»: Буш-старший произнес свою речь о построении «нового мирового порядка» (то есть однополярного мира под водительством США) 11 сентября 1990 года. Ровно через 11 лет Америку потряс чудовищный теракт, когда сыну Буша приходилось срочно переосмысливать сказанное его отцом о построении им мира «более свободного от террористической угрозы, более нацеленного на обеспечение справедливости и более безопасного». Увы, все оказалось ровно наоборот. И едва ли крах этого нового чудного мира мог быть выражен более многозначительно и символично, нежели сопоставлением двух речей двух президентов: Буша-старшего 11 сентября 1990-го и Буша-младшего 11 сентября 2001-го...
Потом была война США в Ираке 2003-го, за которой последовала эра ИГИЛ* и Арабская весна, и нарастание хаоса, пока, наконец, в Сирию не вошла Россия, полагая конец этому разрастающемуся хаосу и возвращая в мир равновесие второго полюса силы.
- Постпред России при ЕС спрогнозировал ответ на антироссийские санкции
- Саркози пострадал за Россию или за подлость
- Словакия купила «Спутник V» без санкции ЕС
Вернемся теперь к другой символической дате – сносу Берлинской стены и восстановлению единства Европы, которое весь мир встречал в 1989-м с воодушевлением и восторгом. Какие странные времена пережила Европа с тех пор! Кто бы мог подумать, что тот «большевистский рай», из которого с радостью бежала Восточная Германия, совсем скоро странным образом накроет сам Запад, а оплотом нового большевизма станет новый Евросоюз.
Замечательно об этой удивительной метаморфозе писал философ Карен Свасьян: «В Европе сегодня можно говорить о чем угодно и как угодно, при условии, что вы не называете вещи своими именами. Точнее, при условии, что вы называете вещи как раз не своими именами. В противном случае вы подвергаетесь репутационным рискам; вас могут зачислить в «фашисты», после чего с вами перестанут здороваться соседи и коллеги. Когда 15 лет назад я уезжал на Запад, мне трудно было представить себе, что после падения Берлинской стены и одновременного распада Советского Союза между Западом и Востоком начался натуральный обмен условными рефлексами: Восток бурно пробуждался в западный сон, American Dream, в то время как Запад старательно вырабатывал коммунистические поведенческие шаблоны. Это значит: если Россия, в пункте свободы слова, походит сегодня на вчерашнюю Европу, то только потому, что сегодняшняя Европа в этом же пункте всё больше походит на вчерашнюю Россию». («О будущем Европы в свете ее настоящего. «Закат Европы» О. Шпенглера и его предварительные итоги», 2007).
Вести, доходящие с Запада, «все чудесатее и чудесатее»: людям запрещают не только выражать свое неправильное мнение о гендерах, однополых союзах, миграции, но, кажется, скоро и вовсе запретят неправильно думать. Даже российские либералы, изумленные происходящим, вынуждены сегодня писать «манифесты» о построении в Европе нового «квир-социализма» и упрощении «сложного человека» до одномерного.
Таковы печальные итоги построения однополярного мира. Может быть, прав был Уинстон Черчилль, говоря о «железном занавесе» над Европой? Может быть, ток настоящей жизни действительно создают разность потенциалов, полюса и противоположности? А гомогенность и толерантность (в биологии это слово означает отсутствие реакции организма на инъекции препаратов) – есть знаки вырождения и смерти?
Когда Черчилль произносил свою знаменитую речь, кризис в отношениях бывших союзников достиг высшей точки. В портфелях лидеров Запада уже находились планы войны с СССР: подготовленный Эйзенхауэром «Тоталити» и разработки самого Черчилля (план операции «Немыслимое» был готов еще весной 1945-го). Трумэн уже грозил Сталину атомной бомбой, если тот не выведет войска из Ирана (об этом факте, во всяком случае, свидетельствует близкий к Трумэну сенатор Генри Джексон).
Что касается самой Фултонской речи, то сам эпизод ее обязывал меньше, чем какой-нибудь форум в Давосе. Черчилль к тому времени был бывшим премьером, частным лицом, посещающим друга на родине. Несомненно, такой антураж для того, чтобы обнажить клыки, был избран не случайно. В случае, если бы дело пошло не так, как задумано, Трумэн всегда мог отмахнуться и сказать, что это всего лишь частная речь частного человека.
Но всё прошло нормально: пресса подхватила слова о «железном занавесе», а европейская интеллигенция, в то время весьма сочувственно относящаяся к СССР (в отличие от США, которую считала глубокой культурной провинцией), не выступила единым фронтом против новой войны. Сталин же ответил Черчиллю в интервью в газете «Правда», сравнив того с Гитлером.
Именно тогда в советской историографии сложился взгляд на Вторую мировую войну как на схватку двух капиталистических хищников в борьбе за сферы экономического влияния: Германии с одной стороны и Англии-США – с другой.
В 1952 году в работе «Экономические проблемы социализма в СССР» Сталин так определял суть Второй мировой: «Каждая из двух капиталистических коалиций... рассчитывала ... добиться мирового господства. В этом они искали выход из кризиса. Соединенные Штаты Америки рассчитывали вывести из строя наиболее опасных своих конкурентов – Германию и Японию, захватить зарубежные рынки, мировые ресурсы сырья и добиться мирового господства».
Право же, это гораздо более трезвый взгляд на вещи, куда более соответствующий историческим фактам, нежели то, что мы видим сегодня. И я не сомневаюсь, что уже очень скоро мы к такому взгляду вернемся.
Но что означает для нас сегодня возвращение двухполярного мира? Как минимум то, что на какое-то время мы будем избавлены от необходимости обучать наших детей секс-просвету в школах, уничтожать исторические памятники, вводить 666 гендеров и воспитывать одномерного человека без всякого понятия о культуре, истории и морали. Мы не готовы строить у себя необольшевизм с «квир-социализмом».
А как максимум у нас появляется отличный шанс стать полюсом нормальности в мире, безнадежно сходящем с ума, полюсом, который может стать гораздо более притягательным для не утративших здравого смысла людей всего мира, чем тот послевоенный СССР, о котором мы вспоминаем сегодня.
* Организация (организации) ликвидированы или их деятельность запрещена в РФ
