4 октября чуть не стал для меня «черным понедельником». Я в своей деревне в сотне километров от Москвы живу уединенно, но оставаясь на связи с миром. Если бы я работал на кого-то конкретно, то можно было бы назвать это удаленкой. А так я это называю добровольным отшельничеством. В город выбираюсь раз в месяц, а то и реже. Как смеется жена – за солью, спичками и патронами. Но чтобы их покупать, деньги все равно нужны. Я селянин-то ненастоящий. Овощи-фрукты еще туда-сюда, а вот куры, яйца, мясо и прочие макароны требуют денег.
Работе в таких условиях очень помогает оптический интернет, который у нас имеется. А вот мобильная связь на уровне середины 90-х – ловит, если залезть на елку, и то неуверенно. В общем, с клиентами и заказчиками я общаюсь в интернете. И на этот понедельник намечалась пара важных переговоров. Так получилось, что с нужными в этот день людьми я общался через фейсбук. И вот близится время, на которое мы «забили в сетке стрелку» – а «Фейсбук»-то того. Не работает «Фейсбук».
Поначалу я, грешным делом, подумал, что нукеры «кровавого Марика» грохнули мой аккаунт. Это было бы неудивительно, в цукерберговской «бане» я частый постоялец. Но ФБ не работал и у жены. А она туда вообще не пишет, только читает.
А время подходит. Кинулся в WhatsApp – та же картина. А «Телеги» нет у нужного человека. С грехом пополам, с десятой попытки, смог, подбрасывая телефон в воздух, отправить СМС, что у меня катастрофа и не знаю, как быть. Обратная СМС гласила, что все нормально, обвал по всему миру, так что передоговоримся на завтра. В общем, полчаса паники и глупейшего ощущения полного бессилия перед стихией. А потом просто махнул рукой и пошел гулять с собакой в лес.
А ведь я привязан к соцсетям и мессенджерам в очень малой степени, и зависимость моя если и имеется, то только психологическая. Тогда как масса людей на эти сети завязана достаточно серьезным по частным меркам бизнесом. И для них этот семичасовой сбой обернулся серьезными финансовыми потерями.
Можно ли представить себе такое в нецифровой экономике? Да, мы можем вспомнить аварию на Чагинской электроподстанции в мае 2005 года, когда парализовано было пол-Москвы, а также электричество пропадало в некоторых районах Подмосковья и даже Рязанской, Калужской и Тульской областей.
Десятки тысяч человек не просто застряли в глухих пробках из-за выключившихся светофоров, но и подверглись реальной опасности в остановившихся лифтах и поездах метро. Но, согласитесь, техногенная авария – это не совсем то же самое, что сбой в программном обеспечении нескольких серверов. Одно дело, когда тебе бьют молотком по голове, и совсем другое, когда ты задыхаешься от какого-то злосчастного вируса.
И специалисты предрекают, что подобные сбои с разрастанием «цифры» и проникновением ее во все области человеческой жизнедеятельности будут происходить все чаще и иметь все более болезненные последствия. Причиной нынешнего сбоя «Фейсбук» назвал усложнение сети, которое привело к переформатированию ее конфигурации. «Форматнулось» так, что аварийщикам Цукерберга пришлось пробиваться к серверам, взрезая замки серверных помещений «болгаркой», потому что все те же компьютеры закрыли эти замки и пароли к ним больше не подходили. Да, это не восстание машин, компьютеры ничего плохого в виду не имели. Это просто утрата контроля за их действиями. Но хрен редьки не слаще. На самом деле, сбитому на дороге пешеходу без разницы, кто его убил – пьяный урод за рулем или зависший автопилот.
- Кто не в Facebook, того нет на рынке, кто не в Instagram, тот лох
- От тоталитаризма соцсетей защитит только государство
- Властелинам цифровой среды нужна безраздельная власть
Когда нелепый алгоритм заменяет собой человека, реакции могут оказаться совершенно бесчеловечными. В том же «Фейсбуке» тысячи банов выписываются даже не модераторами с сопредельной территории, а роботами. И эти баны отличаются категорическим идиотизмом, потому что выносятся по формальным признакам без малейшего учета контекста. В итоге ты можешь получить бан за призыв к насилию, призывая бороться с насилием. Просто потому, что робот среагирует на фразу «тот, кто призывает «убивать негров» – фашист», вычленив из нее только оборот «убивать негров». Примеров тысячи.
Что же до пресловутой цифровизации, то это путь в тупик. Есть два аргумента в пользу этого. Во-первых, цифровая экономика наносит вполне ощутимый вред экономике реальной. Дело в том, что реальная экономика производит, скажем так, предметы – еду, одежду, механизмы. Экономика цифровая производит услуги. То есть то, что облегчает жизнь или делает ее более привлекательной, но что нельзя потрогать руками и съесть. При этом количество энергии и финансов, пусть и не является величиной неизменной, но все же ограниченной. И при росте цифровой экономики они перетекают в нее из экономики реальной. Думаете просто так в пандемийный год реальная мировая экономика рухнула на 27 процентов, а цифровая выросла на 25? Близость цифр должна бы настораживать.
И второй аргумент – цифровизация сейчас проводится на базе и архитектуре того, что придумано еще в XIX веке и окончательно сформулировано Клодом Шенноном в 1937 году. Я говорю о двоичном коде. Все компьютеры и смартфоны работают на этом принципе. Мы их постоянно совершенствуем, улучшаем, но база остается все той же. Это можно сравнить с новейшими автоматами Калашникова: эргономичные рукоятки, предохранители под две руки, композитные материалы, планки Пикатини – это все здорово. Но, по сути, это все тот же знакомый нам «калаш» 1947 года рождения. И как его ни улучшай, он таким и останется. Как ни улучшай двигатель внутреннего сгорания, он все равно ракету в космос не выведет. Возможности двоичного кода и техники на его основе еще не достигли своего предела, но он очевидно близок. Отсюда и сбои, сродни фейсбуковскому.
А для реальной цифровизации нужен качественный скачок, а не модернизация имеющегося. И квантовые компьютеры тут вряд ли помогут. Это качественный скачок, но он, по мнению специалистов, не способен проникнуть в обычный, бытовой мир и заменить собой «писишки».
Поэтому сейчас выиграет не тот, кто дальше других углубится в дебри двоичной цифры, а тот, кто остановится и сделает шаг в сторону, найдет новую дорогу. Если у нас будут какие-то решения этой проблемы, мы прорвемся в будущее, если не будет – вернемся в XIX век. Впрочем, моя собака будет этому только рада. Ей бегать по лесу лучше, чем дрыхнуть под рабочим столом.
