Проблема звезды местечкового блогерства Навального в том, что его не существует в реальной российской политической повестке. Проблема же российской политической повестки в том, что туда без мыла пихают Навального. Зачем пихают? Как раз в ответе на этот вопрос и заключается проблема: это хрестоматийный Гапон, которым в России раскачивают Смуту.
Есть такое прикладное выражение гапонства: Навальный смущает незрелые умы учащейся молодёжи, подбивает на нехорошее, и – о ужас, мы их теряем, у России нет будущего, бла-бла-бла.
...А давайте кино про это посмотрим: про склонность юношества к фронде, про нехитрое манипулирование им и как это лечится. Как раз в декабре фильм «Серебряные коньки» открыл традиционно урожайный новогодний чёс отечественного кинематографа. Кассовых рекордов по форс-мажорным причинам нынче не будет, как ни обидно. Но ведь кино – это не только произведение искусства или источник дохода, но и художественно-публицистическая социальная прокламация. Это качество можно оценить и полупустом зале.
В двух словах. «Серебряные коньки» – это новогодняя сказка, в которой классический сюжет изобретательно перемещён в предновогодний прянично-умильный Петербург-1900 и обильно декорирован более чем узнаваемыми приметами нашей современности.
Главные герои – девушка Алиса из знатного придворного рода, которая мечтает о прогрессе и науках и бунтует против лицемерия и косности своего сословия; и юноша Матвей из городской бедноты, который жертва несправедливости и бунтует против пороков капитализма. Между ними, естественно, романтические чувства, иначе к чему кино. На обидах юноши умело спекулирует ярко сыгранный Юрой Борисовым гапон-провокатор Алекс – по повадкам, демагогии, внешнему виду и имени демонстративно неотличимый от Навального. Ну, по внешнему виду всё-таки симпатичнее, а по характеру харизматичнее – сказка же.
И вот как раз этот гапон-Алекс сбивает оскорблённого несправедливостями Матвея с панталыку – пустозвонным набором модных лозунгов, лукавой компиляцией фактов, фейков и антинаучных обобщений. Это, кстати, не в упрёк Алексу-Навальному, а высокая оценка мошеннической квалификации. Естественно, весь этот прогон с лозунгами и подложными «расследованиями» на незрелые умы и рассчитан. Эффект-то налицо: лайки, репосты и вовлечение Матвея в шайку фигуристов-карманников, которая лихо бомбит фраеров ушастых на ледовой глади петербургских каналов (а чем фигуристы-карманники хуже летающего миллионера? – сказка ведь).
А вот правда жизни: быть контингентом и разносчиком фронды – это естественное социальное свойство юношества. И даже биологическое. Именно на этот возраст объективно приходится тяга к низвержению «взрослых авторитетов», к бунтарскому отрицанию запретов и принуждений, на которых построено воспитание и образование (и иначе быть не может).
По столь же объективным и уважительным причинам происходит всё это тогда, когда в бурлящий организм ещё не загружены ни знания в необходимом объёме, ни жизненный опыт. Ну так на то у нас молодёжь и учащаяся. И вот что ещё важно: граждане юношески-романтичной возрастной категории ещё не обложены со всех сторон слоями неотзывных социальных обязательств. Они никому ничего не должны – кроме исполнения «душных» правил, насильно навязанных взрослыми. И чем благополучнее жизнь в стране – тем меньше у них забот и тем больше тяга к приключениям.
Эх, «играй, гормон!» – вот он и играет.
И, разумеется, в сумму этих естественных свойств органично заходят примитивные лозунги про «так жить нельзя», «свобода лучше, чем несвобода», «отречёмся от старого мира», «папа, дай денег» и «партия, дай порулить». Это не потому что «оппозиция умеет разговаривать с молодёжью, а власть не умеет». Это потому что идеология любого майдана, любого навального – она инфантильна сама по себе.
Государственная же власть объективно оперирует понятиями более сложными. Взрослыми. Она «грузит». Поэтому обречена выглядеть «непривлекательно» в сравнении с «простыми и понятными решениями». Но заметьте: весь романтический флёр Алекса со всей звонкой «революционной фразой» сводятся к тому, что он тупо вор. В примитивном, уголовном значении слова.
Да, а что же с несправедливостями и социальным прогрессом? Есть такая проблематика. Только Алекс-гапон-Навальный от неё решительно отчуждён, нет ему места в этой истории. А теория и практика преобразований, государствообразующая идеология – это всё встроено в образы главных героев, в развитие их характеров. Отцовской категоричной максимой «не укради». Самостоятельным пониманием того, что справедливость за чужой счёт – это и есть несправедливость, а справедливость может быть только для всех. И что жизнь меняется к лучшему не болтовнёй в кабаках, а деяниями, способностью жертвовать частным ради общего. И совсем уж напрямую – это подчёркнуто вложено томиком «Капитала» в руки Алисе.
Именно по сюжету и делают главные герои: взрослеют. И, как и всякая молодёжь, неминуемо перестают быть молодёжью. Вот тогда и только тогда они становятся «политическим фактором» и несущей конструкцией общества. На зависть старшим поколениям.
Надо просто дать им это время: мягко удерживать от непоправимых глупостей, не стесняться грузить заботами – а не кудахтать над душой «на языке молодёжи» и не вымогать имитацию верноподданничества. Вот и вся «молодёжная политика». Хеппи-энд.
Какой бы сказкой ни были «Серебряные коньки» – они про конкретную эпоху в конкретной стране. А чем удобен жанр исторического кино? Тем, что там нет недосказанности и «открытых финалов». Мы же знаем, чем всё закончилось.Так чем закончилась история героев нашей сказки? Да всё просто: отмотайте вперёд от финального эпизода (1905 г.) лет сорок их биографии. И вы увидите Алису – академическое светило в мировой научной сверхдержаве, Матвея – главного тренера конькобежной сборной СССР, их старшего сына – полковника Красной армии на параде Победы.
Всё у них получилось. Где же тут сказка? Очень даже быль – буквально из учебника. Потому что историю страны делают люди, которым доводится глупо ошибаться и обидно падать, но которые умеют подниматься и смотреть только вперёд.
