Таганский районный суд 22 октября удовлетворил требование прокурора Москвы и обязал Google устранить ограничения доступа к документальному фильму «Беслан» Александра Рогаткина на платформе YouTube.

Тема предвзятой модерации, проводимой иностранными онлайн-площадками, не раз поднималась в Общественной палате, и каждый раз и члены палаты, и приглашенные участники дискуссий приходили к однозначному выводу – подобные проявления цензуры недопустимы. То, что дело наконец вышло в правовое поле и сдвинулось с мертвой точки, доказывает правоту наших рассуждений. 

Стоит, конечно, отметить, что ситуация, разбиравшаяся в Таганском суде, была еще не самой возмутительной, ведь формально фильм не был заблокирован – на его просмотр было введено возрастное ограничение, которое YouTube объяснил изображением сцен насилия.

Опустим тот факт, что картина ранее была допущена к трансляции в федеральном эфире на телеканале «Россия 1», а значит, компетентными инстанциями уже было принято решение о возможном возрасте аудитории фильма. Не будем сейчас останавливаться и на том, что фильм «Беслан» является далеко не самым жестоким контентом, который можно найти на YouTube и которому видеохостинг, конечно, не уделяет столь пристального внимания.

Замечу только, что Рогаткину относительно повезло (непонятно, впрочем, почему его везение должно зависеть от иностранного онлайн-ресурса): часть интернет-пользователей увидит его работу о Бесланской трагедии, вспомнит ее жертв и сделает свои выводы. А вот канал «Крым 24», а также русскоязычные информагентства Anna News и News-Front, полностью заблокированные YouTube в мае, очевидно, потеряли свою аудиторию навсегда.

Так же, как и телеканал «Царьград», чей аккаунт был заблокирован в июле. Можно по-разному относиться к перечисленным медиа, но они имели свою – и немаленькую – аудиторию.

Теперь поговорим о цифрах. Пусть и гипотетических. И за фильмом «Беслан», и за сюжетами «Царьграда» стоят производственные затраты на их создание, не говоря уже о стараниях самих авторов.

Сомнительное желание Google цензурировать ничего не нарушающий контент и самостоятельно решать, что и как будет смотреть российская часть пользователей YouTube, не стоило ИТ-гиганту ровным счетом ничего – условное «одно нажатие кнопки». А наши журналисты понесли значительный ущерб: потеряли зрителей, впустую потратили время и деньги.

В начале октября мне довелось принять участие в круглом столе, проходившем в Совете Федерации. В ходе совещания официальный представитель МИД Мария Захарова, пожалуй, впервые поднявшая эту тему, заявила: «На Западе любят считать деньги, так давайте им поможем – путь авторы скажут, сколько они потратили на фильм». С этой мыслью трудно не согласиться.

Санкции в отношении глобальных ИТ-корпораций за нарушение российских законов сейчас широко обсуждаются экспертным сообществом, и к этому обсуждению хотелось бы добавить следующее: блокировка результатов труда наших журналистов, препятствование их работе со стороны иностранных интернет-платформ должны иметь финансовые последствия. Равно как и ущемление права россиян на получение любой законной информации, а не только той, которая угодна кому-то за океаном. 

«Если блокируется фильм, над которым работали многие и на который потрачены деньги, то в ответ нужны и штрафные санкции. Деньги потрачены, люди вложили силы, а потом кто-то нажимает кнопку – и все. А потом те же «блокираторы» начинают вкладывать деньги в продвижение совсем другого контента. На Западе любят считать деньги, так давайте им поможем – путь авторы скажут, сколько они потратили на фильм» (М. Захарова в Совете Федерации).

Но вернемся к цифрам. Как показывает российская практика, меры финансового воздействия не приносят должного эффекта – они просто игнорируются нарушителями. Есть ли выход из этой ситуации?

Как председатель Российского союза налогоплательщиков остановлюсь еще на одной проблеме. Подсчитать выручку зарубежных игроков отечественного ИТ-рынка, никак не оформленных в российской юрисдикции, не представляется возможным. Отмечу, что этот вопрос не менее остро стоит для других государств – прозрачной налоговой отчетности иностранного цифрового бизнеса так никто и не видел. 

Решить эту задачу способно только открытие официальных представительств иностранных ИТ-компаний. Причем наделенных всеми необходимыми полномочиями, ведь у того же Google есть офис в Москве, правда, на деле он ничего не решает. И оба этих условия должны быть закреплены при актуализации действующего законодательства.

Если же рассматривать существующие сегодня инструменты, представляется, что техническими методами уже сегодня можно обеспечить как минимум дискомфортные условия работы для площадок, которые не выполняют требования российского законодательства и не считаются с правами россиян. Здесь можно говорить об ограничении трафика и запрете на участие в государственных закупках, в которых YouTube достается изрядный «кусок пирога».