Сегодня Турция празднует День демократии и национального единства. Этот праздник родился в дыму неудавшегося военного переворота три года назад, когда часть командования и личного состава турецкой армии выступила против президента Реджепа Тайипа Эрдогана. Современная политическая жизнь Турции сегодня делится на до и после этих событий.
Три раза турецкие военные свергали гражданскую власть в XX веке, когда чувствовали угрозу светскому устройству государства, построенного Мустафой Кемалем Ататюрком. Четвертый военный переворот оказался первым провальным почти за сотню лет, подорвав до тех пор незыблемый авторитет людей в погонах.
Я застал этот праздник 17 июля 2016 года в городе Карс на востоке Турции. Некогда форпост Российской империи, в чертах которого до сих пор сохранилось что-то от Петербурга, этот город встречал крах путчистов со смешанными чувствами.
С одной стороны, Карс – это та самая сонная турецкая провинция, составляющая опору нынешнего турецкого режима и неизменно дающая Эрдогану голоса на выборах. Там, где Стамбул и Анкара голосуют против, Карс, Конья и Кайсери голосуют за. С другой, этот город в северо-восточной Анатолии, как и многие другие на юге и востоке страны, вмещает в себя значительную часть курдского населения, традиционно не питающего к президенту теплых чувств. Праздновали громко, но праздновали не все.
Эрдогану тогда чудом удалось удержать власть, а праздник «демократии» положил начало массовым репрессиям против военных, полиции и интеллигенции с многотысячными посадками. Репрессии оправдывались необходимостью поиска гюленистов, объявленных главными врагами режима и составляющих основу так называемого глубинного государства, управляющегося страной с помощью денег, влияния и лояльных некому единому центру принятия решений исполнителей. Этот центр был материализован в лице проживающего в США турецкого проповедника Фетхуллаха Гюлена. Именно он, по мнению Анкары, руками военных пытался снести Эрдогана.
США Гюлена не выдают, а сам он, будучи до предела демонизированным турецкими СМИ, служит универсальным оправданием любых провалов президента Эрдогана. Мобилизованное на борьбу с путчистами общество до сих пор находится в состоянии повышенной тревожности.
Турецкая экономика все еще слаба, а электорат Эрдогана зажат между изрядно потрепанными в ходе репрессий гюленистами и сторонниками Рабочей партии Курдистана. Возможности стагнирующей экономики поддерживать необходимый градус лояльности властям сужаются, а рейтинговые агентства смотрят на Турцию как на вероятную отправную точку нового регионального, а возможно, и глобального экономического кризиса.
В то же время внешнеполитическая картина мира вокруг Турции до предела усложнилась и стала непредсказуемой. Накануне на вооружение турецкой армии поступили российские системы ПВО С-400 вместо американских систем Patriot, на закупке которых настаивали США. Крупная внешнеполитическая победа России обернулась кризисом во взаимоотношениях Турции и НАТО, членом которого она является.
Внешне независимый Эрдоган испытывает колоссальное давление изнутри собственной страны. Мобилизованное на борьбу с внутренним врагом общество стало уставать. На днях Эрдоган окончательно проиграл битву за Стамбул, где на повторных выборах победил представитель оппозиции Экрем Имамоглу. Привязать Имамоглу к Гюлену сложно, универсальная схема стала давать сбой. А вот объяснить поражение правящей партии в крупнейшем городе страны происками американцев вполне возможно.
В обществе стремительно растет антиамериканизм, обильно питаемый турецкой медийной машинкой. При этом предохранителя в лице элитной военщины, который восстанавливает баланс системы при помощи своеобразной «перезагрузки», Турция лишилась. Неспособная к такой перезагрузке, Турция сегодня представляет собой клубок внутренних противоречий, которые то и дело выплескиваются во внешний мир.
Современная Турция – это уже не Турция Ататюрка, но еще и не Турция Эрдогана. Находясь в таком подвешенном состоянии, она точно не добавляет стабильности в и без того нестабильный Ближний Восток.
