Мы живем в России. Более того, мы живем в России всю жизнь. И надобно сказать, что мы живем в эпицентре России – в Калининграде.
Вы можете, конечно, спросить – почему эпицентр?
Но на этот вопрос у нас есть ответ. Калининград – это Россия as is, в самом чистом виде, взятая в среднем арифметическом и лишенная всяких особенностей, в чем и заключается ее главная особенность.
Тут ни окают, ни акают, говорят так, как их научил первый канал центрального телевидения.
Но как истинно русские люди мы эсхатологически настроены. Мы веруем не только в неминуемый конец света, но и что он случится при нашей жизни (именно поэтому дороги в городе нас мало интересуют – они ведут к Храму, а большего нам и не надо).
Так вот, подобно тому как в Средние века ожидали конца света сначала к тысячному году от Рождества Христова, а немного позже на роль вестника претендовала комета Галлея, так и для нас роль апокалипсического всадника выполнял грядущий мундиаль.
В его имени нам слышался звук проваливающихся в преисподнюю стадионов, демонический хохот градоначальства над заблудшими иностранными туристами, осмелившимися посетить город. Все должно было быть очень плохо – просто потому, что это Россия, не зря же Николай Васильевич Гоголь написал свои «Мертвые души» и «Ревизор». Тайное должно было стать явным – но не стало.
Так же как и накануне второго пришествия, многие из нас пытались покинуть этот город, чтобы сохранить свою бессмертную душу и вечную жизнь, бежав из города, обреченного гибели, ибо мундиаль там правит бал.
Остроты добавляли заявления местного градоначальства, призывавшего аборигенов не пользоваться проезжей частью в период подготовки и во время мундиаля, уговаривавшего не бить и не есть иностранных болельщиков, о чем местные слушали с изумлением, впервые осознавая, что раньше можно было.
По рассказам журналистов, английские туристы не решались въезжать в город, решив бронировать гостиницы за пределами области, в Польше.
Многие из нас тогда, конечно, сильно разочаровались в английских фанатах – осознав, что их репутация дутая и что супротив Балтрайона и Шпандины Ливерпуль и Манчестер – нуль.
В общем, все были готовы к последней битве добра со злом, при этом мы понимали, что находимся на стороне зла. Орки, что с нас взять.
Однако, как и людей тысячного года, нас ждало разочарование.
Конца света не случилось. Режим выстоял, логистика оказалась простроена, город остался цел – и, что поразительнее всего, где-то даже подштукатурился. Аборигены, к собственному удивлению, нашли мундиаль на удивление приятным событием. Во-первых, можно было спать на улице, подложив под голову кошелек. Однако есть и минус: напугать после этого калининградца – а он, напомню, есть воплощение русскости как таковой, полицейским государством – нет никакой возможности.
Правда, полицией, прибывшей на подкрепление, калининградцы все равно нашли возможность остаться недовольны – их смущала привычка, отчасти передавшаяся местным, включать «люстру» при любом передвижении по городу. Слышались призывы экономить свет, на что приезжие правоохранители реагировали растерянно.
Во-вторых, не случилось террора, как и восстаний. Город бессовестно, бесстыдно, эгоистично наслаждался праздником – говоря на всех языках одновременно, демонстрируя способность брататься и переходить линию фронта без раздумий. Он пережил нашествие сербов, хорватов, англичан, испанцев – с равной силой полюбив всех.
- Что станет с футбольными стадионами после чемпионата мира
- Назван самый гостеприимный город ЧМ-2018
- Нам идёт быть вежливыми. Мы просто не пробовали
Большого калининградского сердца хватило бы еще матчей на десять – но, к сожалению, они прошли в других городах.
В общем, мы не оказались варварами, дикарями, ксенофобами. Выяснилось, что не только очень похожи на обычных людей, но, видимо, они и есть. И то, что мы живем в России, не смогло отменить этого факта. Принять это было тяжело. Особенно переживали местные носители европейских ценностей.
Вышло так, что не было нужды ни ужасаться нравам местных, ни настойчиво окультуривать их. Английские болельщики не морщась пили наше пиво, заседая в баре «Британика» и в пабе «Лондон», отдавая, впрочем, предпочтение демократичному «Ельцину». «Англичанка» если и гадила, то только в специально для того отведенных местах.
Специально обученные студенты и их бабушки указывали туристам правильные пути, попутно завязывая контакты и втираясь в доверие. Нравственность была под вопросом, впрочем, переживали за нее исключительно специально назначенные люди.
Словом, мы, к собственному удивлению – и последнее самое печальное, – оказались вполне обычными европейцами, по крайней мере гораздо ближе к Лондону, чем к Пхеньяну.
Общественный транспорт научился приходить вовремя и изъясняться по-английски не хуже (хоть, может быть, и не лучше), чем в Сарагосе. Мы оказались обычным – и, как всякий обычный, вполне своеобразным – провинциальным европейским городом, где есть что делать, если тебя занесло туда на несколько дней. Это не очень триумфально, но, страшно сказать, обнадеживает.
К общему изумлению, вполне людьми оказались даже российские футболисты – то есть провал ожиданий был полный.
Но мы продолжаем верить. Теперь – в наших гандболистов. Может быть, хоть они облажаются.
(в соавторстве с Андреем Теслей)
