Иногда хочется копнуть и проанализировать что-то житейское, совсем простое. Лет 15 назад, в досетевую эпоху, размышлял, почему дети любят кататься с горки. Теперь вот лужи.
Взросление – это возможность мерить лужи все более глубокие
Хорошо помню, как гулял со своим ребенком много лет назад – как раз тогда начал заниматься Русской Идеей. Хитрое, маленькое, хулиганистое существо, выйдя на улицу (дело было в апреле), сразу же устремлялось к лужам, почти всегда безошибочно выбирая, какие поглубже. Заходит на середину и так, знаете, медитативно помавает ногой из стороны в сторону, с глубокой задумчивостью на лице, отстранившись от мира дольнего. Видно, что весь в горнем, пред внутренним взором его проходит вся Вселенная...
Почему? В чем кайф? Зачем это нужно? Мы вот, взрослые, ничего в этом не понимаем, думаем только о том, чтобы не промокли ноги. Одно слово, скучные, ограниченные люди...
Классический детский промер луж – отнюдь не примитивное развлечение. Что мы имеем?
Во-первых, преодоление страха перед иным. Вода, тем более грязная, холодная и разлитая не поймешь где, – совершенно чуждая стихия.
Какими категориями оперирует наша душа? Прежде всего, «свой-чужой». Какая вода дома? Своя, потому что из-под крана. Ручная, потому что слушается вентилей. Теплая и чистая. А тут – совершенно чужая, может, она какая-то злая? А может, это не вода? В конечном счете, ничего не известно...
Самое же главное – решительно неизвестна глубина всей этой воды. Может, она уходит куда-то в бесконечность, в преисподнюю? Заранее же не поймешь. Все это страшное, неведомое и опасное, и ребенок, ступая в лужу, в некотором роде преодолевает себя. Мы, взрослые, уже не помним, как сладко замирает сердце, когда заходишь в самую глубь.
Люди традиционной культуры верили, что злые духи водятся прежде всего в болоте – тоже в некотором роде грязной холодной воде. Над всеми колодцами обязательно ставили крест, дабы нечистая сила не смогла попасть в наш мир из тамошнего. Это не так уж и просто для бессознательного – большая глубокая лужа; она вызывает всякие сложные и древние хтонические комплексы, запрятанные в самых дальних уголках души.
И вот маленький человечек все это преодолевает. В мерении луж силы мирового добра побеждают силы зла. Это же целая мистерия.
Во-вторых, ребенок познает новое. Причем делает это сам, родитель-то стоит в стороне и, как правило, нудно причитает по поводу мокрых ног. Лужу нужно выбрать, потом промерить, убедиться, какая глубина, и, если она превосходит предыдущую, с восторгом сообщить об этом ничего не понимающему родителю.
В-третьих, ребенок развивает самостоятельность. Не всякий родитель, прямо скажем, одобряет метафизически важную промерку луж, иного приходится тащить силком. Конечно, большинство из них потом поддаются массированному напору, но ведь не сразу, не сразу! Сначала долго и утомительно ноют по поводу лыж и горки...
Не так это и маловажно – навязать неэмоциональной, малоподвижной, скучной махине свой собственный сценарий. Тоже некоторое торжество и упоение. Высшее же достижение – убедить папу обуть сапоги и тоже заняться промеркой. У него же все большое: нога, сапоги... Ясно, что где-то есть особенная, глубокая папина лужа. Необыкновенная, как и все у папы. Ясно, что взросление – это возможность мерить лужи все более глубокие. Ясно как день, что взрослые только этим занимаются, когда дети не видят... Собираются вместе большой толпой, садятся в большой автобус, едут к большой взрослой луже... Вы тоже сейчас подумали о диггерах?
В-четвертых, в лужах самоутверждаются как личность. Обретают уверенность в себе, в своих силах. И впоследствии заматеревший в промере не будет бояться трудностей. Сейчас в воду смело заходит, а потом столь же уверенно будет знакомиться с девушками. Тоже в некотором роде совершенно чуждая стихия, требующая покорения и отваги. А начинается это с обычных луж. Так и подмывает истолковать этот образ – ногу, погружаемую в воду, – по Фрейду, но ладно, не буду, не буду... Буду.
В-пятых, ребенок – вы не поверите – строит. Зайдя в лужу, он тем самым нарушает ее целостность. Уже нет одной лужи и человека, который отдельно, есть комплекс «лужа-ребенок». Зайдя в нее, ребенок не просто овладевает лужей, он в некотором роде лишает ее первозданной девственности. Разрушение есть строительство наоборот. Разрушают для того, чтобы взять объект по частям и использовать.
Разрушение есть разновидность творчества. Раньше было нечто целое, которое изменили, сделали другим. То есть, в конечном счете, ребенок развивает творческие способности. А при правильном воспитании он всегда их развивает. Слова «в конечном счете» следует выделить.
Этот пункт совершенно не понимают девочки. И никогда не поймут. Если они и строят домики, то потом хранят, хранят, хранят... Разве им понять, какое упоение в разрушении? Скажем, счастливого многолетнего брака. Скажем, старым проверенным способом «бес в ребро»...
В-шестых, отрабатываются ловкость и координация движений. Ведь в чем самый кайф? Зайти в такую лужу, чтобы вода не достигала края сапога на 1 (один) миллиметр. А еще лучше – его половину. Углубился чуть дальше, не рассчитал, хлебнул воды – все, ты неудачник, придется топать домой, выслушивать мамины распекания... Каждый знает, хуже сокращения прогулки ничего нет, особенно если только вышел. Приходится заранее примеряться, тянуть ногу как можно дальше вперед, убеждаться, что глубина не запредельна...
Вообще-то, хорошо иметь сапоги по колено или по пояс и найти лужу соответствующей глубины – о, это было бы блаженство неописуемое. А еще – замерзшие лужи с тонкой корочкой очень заманчиво проверять на крепость: провалится, нет. Тем самым изучаются свойства предметов.
В-седьмых, ребенок тренирует глазомер и интуицию. Все дети понимают, что время прогулки ограничено, луж много, объем работы предстоит большой, стало быть, нужно успеть выбрать самые глубокие. Поневоле приходится подмечать их внешние признаки. Окинул пространство наметанным взглядом, выбрал лучшую из луж и потянул за собой упирающегося родителя. Чем не тренировка?
В-восьмых, пробует новые сапоги и дразнит других, которые не могут так мерить. В детстве это еще и поиск себя, своего места в обществе – в отличие от взрослого, который понтами уже «представляет» себя. Физический возраст сейчас часто не совпадает с психологическим, и это в том числе результат того, что школа и родители не дают «мерить лужи» детям, впихивая им разжеванную информацию. Выход на практическое применение ее тяжел и долог, вот и зависают дети во взрослых телах.
У тепличного ребенка, над которым постоянно трясутся родители и запрещают все страшное и опасное – «веди себя примерно, ходи по знакомой дорожке, слушайся старших, не залезай на чердак, не вздумай намочить ноги», – психика, как правило, не развита. Как отсутствует и самостоятельность.
Источник: Блог Игоря Лебедева
