Максим Соколов: Беседа с маркизом Шевчуком

Хотя при определении прототипов критики расходились во мнениях. Одни отмечали немалое гоголевское влияние, другие и вовсе возводили литературно-музыкальный вечер «Маленький принц» к творчеству Д. Хармса. Странно, однако, что никто не приметил, как главный сюжет мероприятия, т. е. диалог премьера В. В. Путина с певцом Ю. Ю. Шевчуком, практически дословно воспроизводит романтическую трагедию Ф. Шиллера «Дон Карлос».

Совопросник, в свою очередь, будучи – без дураков – великодушным адвокатом человечества, в то же время более великодушен, нежели премудроискусен, отчего его искренняя речь делает честь скорее его сердцу, нежели уму

Имеется в виду сцена, когда гражданин вселенной и великодушный адвокат человечества, мальтийский кавалер маркиз Поза призывает испанского короля Филиппа к смелым реформам: «Восстановите право человека // Во всем его величьи. Гражданин // Пусть снова станет целию престола, // Пусть для него единым долгом будут // Его собратов честные права». В результате чего: «В ваших славных царствах счастье // В пример другим обильно разольется». Как указывал маркиз Шевчук, способ достичь счастья прост и понятен: «Пером черкнуть вам стоит – и земля // Обновлена. О, дайте, государь, // Свободу мысли!»

Охлажденный в многолетних государственных трудах национальный лидер отвечал великодушному маркизу: «Шевчук, я знаю, // Вы перемените свой образ мыслей, // Когда, как я, узнаете людей». С другой же стороны, запальчивая искренность, сочетающаяся с отсутствием всякого личного искательства, расположила сердце лидера к маркизу, и он отдал распоряжение руководителю своего аппарата графу Лерме: «Маркиза Позу допускать ко мне // Вперед без всякого доклада, граф».

Сходство испанских и петербургских собеседников было тем более поразительно, что нет никакой уверенности, читал ли вообще Шиллера хоть кто-нибудь из участников мероприятия. Крайне известный некогда не только в Германии, но и в России автор ныне порядком подзабыт, а между тем В. В. Путин и Ю. Ю. Шевчук декламировали прямо как по писаному, mutatis mutandis уподобляясь г-ну де Журдену, который, сам не зная того, говорил прозой. Наши же собеседники – подымай выше – даже говорили превосходной поэзией.

Случилась никого ни к чему не обязывающая беседа о жизни (фото: ИТАР-ТАСС)

Природа поэтичности также понятна. Охлажденному и усталому от власти правителю, знающему цену и политической системе вообще, и своему окружению в частности, – «после смерти Махатмы Ганди и поговорить не с кем» – порой хочется услышать смелую речь, идущую от искреннего сердца. При этом вряд ли для того, чтобы тут же неукоснительно последовать рекомендациям, что содержатся в этой речи. Скорее просто для того, чтобы послушать. Здесь тяга, достаточна чуждая прагматике, а охлажденность позволяет пренебречь неизбежными интерпретациями насчет того, что подается сигнал такой, подается сигнал сякой, победил в словесном поединке тот, победил этот etc. (кто, кстати, у Шиллера победил в словесном поединке между королем и маркизом?). Усталость от власти и чрезмерно хорошее знание человечества с не самой парадной стороны позволяет всем этим пренебречь, давая волю простому любопытству.

Совопросник, в свою очередь, будучи – без дураков – великодушным адвокатом человечества, в то же время более великодушен, нежели премудроискусен, отчего его искренняя речь делает честь скорее его сердцу, нежели уму. У великодушных людей так бывает, а у великодушных артистов наипаче.

Похоже, по итогам литературно-музыкального вечера премьер-министр, удовлетворив свое любопытство к человеческой природе, остался при своем прежнем мнении на этот счет. Случилась никого ни к чему не обязывающая беседа о жизни. Ошибка публики, пустившейся в далеко идущие и разнообразные интерпретации, заключается в твердой презумпции, что ничего не бывает просто так и любой чих, тем более любая беседа властного мужа есть часть некоторого продуманного и сложносоставного плана.

Между тем любопытство к человеческому порой есть всего лишь любопытство к человеческому, не преследующее каких-то специальных целей. Судя по последующим событиям, никаких таких специальных целей и не было.