Александр Агеев: Семерка на конце

Подумать только, сколько всего случилось в годы с семеркой на конце! Главные юбилеи, конечно, еще грядут – осенью, когда исполнится 90 лет ВОСР и 50 – первому спутнику, – но и на лето хватило.

Да вот, как говорится, навскидку. Где-то в июле 37-го доблестные каналоармейцы сдали под эксплуатацию канал Москва – Волга. До сих пор Москва этой волжской водичкой пользуется, и некоторые богатые товарищи по берегам рукотворных водохранилищ скромные дачки себе ставят. А Олег Митволь их сносит. Мирные такие споры хозяйствующих субъектов.

50 лет назад случилось совершенно феерическое событие – Первый Международный фестиваль молодежи и студентов в Москве. Первое приобщение чуть-чуть оттаявшей после Сталина страны к внешнему миру

И мало кто помнит, что водичка эта – кровавая. На строительстве канала погибло около сотни тысяч политзаключенных, а потом из выживших половину расстреляли, потому что тем же летом 37-го «ежовщина» началась.

В июне расстреляли Тухачевского с большой компанией красных командиров, а в августе (считается, что 8-го) приспособили для массовых расстрелов полигон в Бутово. Там, наверное, и сгинули строители канала, а также, по иронии судьбы, многие их тюремщики. Сейчас в Бутово из Соловков едет огромный поминальный крест, изготовленный тамошними монахами.

А вот история менее мрачная, хотя, конечно, с какой стороны посмотреть. В июле 60 лет стукнуло автомату Калашникова. Можно точно сказать (не знаю только, с гордостью или с сокрушением), что этим славным оружием людей на нашей планете убито больше, чем посредством всех других автоматов и винтовок, вместе взятых.

Так уж получается почему-то, что Калашников в большом количестве появляется там, где до сих пор любят пострелять. И вряд ли, хотя ему исполнилось 60, юбиляр выйдет на пенсию – труба вечно зовет. Да и создатель его вполне себе бодр. И оба – создатель и его изделие – ни в чем не виноваты.

Хочется юбилеев посветлее. И такие этим летом есть.

50 лет назад случилось совершенно феерическое событие – Первый Международный фестиваль молодежи и студентов в Москве. Первое приобщение чуть-чуть оттаявшей после Сталина страны к внешнему миру – не на уровне строгих нот МИДа, а на уровне человеческого общения.

К нам пустили молодых иностранцев в большом количестве, и даже не каждого из них считали шпионом. Представляю, какая бессонная вахта была в предшествующие фестивалю месяцы у родной госбезопасности.

Это ж каждого проверить надо было до седьмого колена: а вдруг он не танцор фламенко и не племянник коммуниста-подпольщика, а резидент франкистской разведки (это от фамилии Франко, диктатора Испании с 39-го по 76-й).

Цифра 7, может быть, и впрямь магическая

Между тем, как рассказывали мне те, кто в этом празднике участвовал, было счастье – почти как в День Победы. Был момент свободы. Песни, танцы, гулянья до утра. Другие люди, другой тип поведения, другая одежда, другая музыка.

Ведь советские люди про заграницу что думали? Что там живет угнетенный империалистами пролетариат, который голодает, всегда без работы, каждый день бастует и нежно любит отечество всех трудящихся – страну Советов.

А тут хотя бы московская молодежь поняла, почему угнетенные трудящиеся Запада и Востока не очень-то рвутся на ПМЖ в страну победившего социализма. Им там, конечно, душевно очень трудно наблюдать, как капиталисты сосут последние соки из трудового народа, но лица у них улыбчивые и открытые, а шмотки на них и вовсе замечательные. Легко могут продать или обменять на какую-нибудь советскую фигню.

Я думаю, госбезопасность долго потом подсчитывала идеологические убытки от этого мероприятия, ведь железный занавес – это железный занавес, если его чуть-чуть приоткрыть, щель (пробоина) будет шириться и шириться, живая водичка будет потихоньку журчать, а потом стратегическая железяка заржавеет и в конце концов превратится в труху. Что и случилось.

Через годик по Москве уже возили в колясках «детей фестиваля» – черненьких, желтеньких, лиловеньких младенцев. И к ним тогда относились совсем не так, как сейчас бы отнеслись. Тогда народы хотели не только дружить, но и любить друг друга.

Еще один светлый юбилей, приходящийся на лето этого года – начало движения хиппи. С хиппи вообще всё непонятно, движение же стихийное – кто начал, где, когда (и вовсе не исчезло, как думают) – есть множество вариантов. Приходится ориентироваться приблизительно и говорить «считается». Так вот, «считается», что хиппи появились летом 1967-го. Через 10 лет после московского фестиваля.

Для молодой Америки это был тоже момент свободы – а пошли вы все с вашим процветанием, благосостоянием, деньгами, кредитами и войнами, пиджаками и галстуками. Мы не хотим зарабатывать деньги – человеку много не надо, мы хотим понять, в чем смысл жизни. Это была такая расслабленная махновщина – без пулеметов на тачанках, зато с большим количеством «травки», ЛСД и прочих «расширяющих сознание» препаратов.

Однако эти немытые, нечесаные, обкуренные юноши и девушки совершили единственную в истории бескровную революцию, они разложили изнутри допрежь пуританскую Америку, и ей пришлось признать, что в этом мире много миров. Область свободы расширилась, и, что важно, платили за это не народы, не классы, не социальные слои – вот эти мальчики и девочки, которые, освобождая других, сами частенько погибали от передозировки свободы.

На днях, так же, случился и юбилей самой известной конторы в мире - ЦРУ.

Такое вот юбилейное лето.