«Власти России и США нашли точку соприкосновения»

На этой неделе в Сочи проходит XVIII ежегодное заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай». Главная тема – «Глобальная встряска – XXI: человек, ценности, государство». Политики и эксперты из 45 стран мира обсуждают наиболее актуальные вопросы мировой повестки, в том числе отношения между обществом и государством в эпоху коронавируса.

В среду гостем форума стал мэр Москвы Сергей Собянин. На встрече в закрытом формате столичный градоначальник рассказывал о своем понимании современной городской политики и о том, как она связана с положением человека. Также затрагивалась тема борьбы с распространением коронавируса.

Активное участие в дискуссиях на площадке «Валдая» принял известный американский политолог, профессор и декан кафедры госуправления Гарвардского университета Тимоти Колтон. Главная сфера научного интереса эксперта – политика и государственное управление в России и постсоветских странах. Ранее Колтон занимал должность директора Центра исследований России и Евразии им. Дэвиса. Он автор книг, монографий и многочисленных статей, автор вышедшей в 2008 году биографии первого президента России Бориса Ельцина. Политолог является одним из руководителей Рабочей группы по будущему российско-американских отношений.

О том, каким он видит развитие российско-американских отношений, Колтон рассказал газете ВЗГЛЯД в кулуарах валдайского форума. 

ВЗГЛЯД: Господин Колтон, возможно ли, на ваш взгляд, улучшение отношений между Россией и США после женевской встречи Путина и Байдена? Стали ли наши повестки чуть более идентичными?

Профессор Гарвардского университета Тимоти Колтон (фото: Михаил Метцель/ТАСС)

Тимоти Колтон: Улучшился тон отношений. Причем я думаю, что это случилось еще до Женевы, во многом благодаря решению администрации Байдена более спокойно общаться с Россией и внести изменения в свою политику. Линия поведения, можно сказать, стала менее конфликтной. Женева же позволила закрепить эту тенденцию. Риторика российской стороны тоже стала спокойнее. Это хорошее начало.

На мой взгляд, сегодня есть некоторые проблемы, которые можно было бы быстро решить, но этим просто никто не занялся или даже не подумал о них. В первую очередь я говорю о невероятном ослаблении туристических контактов между странами. Путешествия, визы, посольства – все это серьезно пострадало за последние годы. Многие из нас ожидали, что для Путина и Байдена этот вопрос будет в приоритете, но нет. Ситуация не только не улучшилась, но есть сигналы, что все станет только хуже.

Говоря о более фундаментальных вопросах, отмечу, что наши страны сейчас обсуждают контроль над вооружениями. Проводятся консультации по теме кибербезопасности. Соглашений мы пока не видим, но стороны хотя бы дискутируют. Также идет разговор о стратегической стабильности.

Кроме того, наши власти нашли одну точку соприкосновения: начали немного сходиться в вопросах изменения климата. Возможно, это самое главное изменение для России. Если для администрации Байдена климат с самого начала был важным, приоритетным вопросом, то теперь и ваш президент четко обозначает, что России нужно серьезнее подойти к этой проблеме, чем два–три года назад.

Здесь действительно можно много о чем поговорить: Россия на четвертом месте в мире по выбросам углекислого газа, США – вторые после Китая. В этом вопросе сотрудничество было бы плюсом. Причем это относительно новая проблема. Тут нет такого груза накопившихся проблем, как в вопросах об Украине или ракетах в Европе – вопросах, которые уже много лет остаются в повестке дня, поэтому здесь возможен креативный подход.

На эту тему
• США пришлось поверить в «мультики Путина»
• Красота переводчицы Путина сводит с ума американское руководство
• Байдена толкают на ухудшение отношений с Москвой

ВЗГЛЯД: Как вы думаете, кто будет следующим президентом США и почему?

Т. К.: Джозеф Байден – самый пожилой президент в истории США. При этом он заявлял о своей готовности баллотироваться повторно в 2024 году. Поэтому тут я бы ставил вопрос, кто будет президентом, уже к 2028 году, а до него еще очень далеко. Не думаю, что можно прогнозировать, кто будет представлять демократов в будущем. Наверное, кто-то очень непоследовательный в своей политике.

Напомню, что также и Дональд Трамп говорил, что всерьез планирует пойти на выборы в 2024-м, чтобы вернуть себе Белый дом. Окружение сообщало, что если со здоровьем у Трампа все будет в порядке, он будет баллотироваться. В этом случае мы вернемся в 2020 год, и вокруг этой схватки развернется настоящая драма.

Надо отметить, что до 2024 года у нас пройдут еще так называемые промежуточные выборы – в Конгресс. Они намечены на осень 2022 года, и ожидается, что станут площадкой для серьезной политической битвы. Республиканцы готовятся к ним, они хотят вернуть себе часть утраченных сил. Если это произойдет, у нас вновь будет разделенное правительство. В Конгрессе большинство от одной партии, президента поддерживают другие люди. Часто это время – очень трудный с точки зрения политики период в США.

ВЗГЛЯД: Можно ли штурм Капитолия 6 января назвать захватом? Ведь в сущности те, кто атаковал, власть не узурпировали?

Т. К.: Безусловно, это была атака, причем и на Конгресс, и, наверное, даже на страну. Не уверен, какой тут термин подойдет, но мы знаем, что многим людям после случившегося предъявили обвинения в совершении самых разных преступлений, в том числе убийства. Это было ужасно. Конгресс сейчас это расследует. Они сделают выводы, но это, конечно, просто позор.

ВЗГЛЯД: Какой вы видите Евразию через 30 лет? Какую роль США сыграют в будущих изменениях на материке? Станет ли Евразия более независимой от Запада?

Т. К.: Евразия – это сложное, комплексное понятие. В основном надо вести речь о бывших постсоветских республиках, которые пережили серьезную трансформацию в недавнем прошлом и пошли своими путями в разные стороны. И вряд ли этот процесс закончится в ближайшее время.

Сама Россия идет сложным путем: она очень быстро прошла социокультурную модернизацию, отчасти вестернизацию, при этом отказавшись от некоторых аспектов западного образа жизни. Действующие власти вашей страны страстно противостоят попыткам оказать воздействие извне.

Складывается впечатление, что страны бывшего Советского Союза будут продолжать идти различными путями, и связи между этими странами со временем будут все менее прочными. Связи не исчезнут, но ослабнут.

В понимании самого Запада западное влияние не столь велико в тех регионах Евразии, которые физически и географически удалены от Запада. Например, в Центральной Азии роль Китая куда значительнее, чем воздействие Соединенных Штатов. С запада бывшего Советского Союза – страны, связанные с Европой различным образом, в частности страны Балтии, которые уже входят в Евросоюз.

Постсоветские страны, на мой взгляд, балансируют между стремлением сохранить прагматичные отношения с Россией с одной стороны и, с другой стороны, обрести доступ к западным рынкам, включая западный рынок труда.

Я вижу довольно лоскутное будущее. Но любые предсказания будут неточны, поскольку зачастую происходят события, которые драматически переопределяют ситуацию.

Пожалуй, один элемент, который я мог бы выделить – в последнее время геополитические игроки, помимо ЕС, США и Китая, начинают попытки вовлечь в свои амбициозные планы постсоветские страны, в том числе Россию.

Одной из таких стран, безусловно, будет Турция, которая была глубоко вовлечена в войну в Карабахе в прошлом году и которая сейчас выстроила тесные союзнические отношения с Азербайджаном и закрепила свое присутствие на Каспийском море, которого у нее не было раньше. Я думаю, что мы увидим больше активных действий на окраинах бывшей империи.

ВЗГЛЯД: Какое воздействие, с вашей точки зрения, пандемия COVID оказала на глобальное общество?

Т. К.: Сейчас, на мой взгляд, очень трудно оценить эффект пандемии, так как она еще продолжает оставаться с нами. За прошедшие год-два, когда уже можно было делать какие-то выводы по ситуации, все еще раз сильно изменилось.

Это был шок почти для всех стран, в том числе моей и вашей. Мы не смогли такое предвидеть. В теории мы понимали, что такое развитие событий возможно, но вот эти абстрактные предположения – это все, что у нас в итоге было. И этого оказалось недостаточно.

Я думаю, что нам предстоит переосмыслить этот вопрос на другом уровне, и на это уйдет время. Да, наши правительства, наши страны дали отпор, но это очень долгая битва, и она еще не закончилась.