Оксана Синявская Оксана Синявская Опыт 1990-х мешает разглядеть реальные процессы в экономике

Катастрофичность мышления, раздувающая любой риск до угрозы жизнеспособности, сама становится барьером – в том чтобы замечать возникающие риски, изучать их природу, причины возникновения, и угрозой – потому что мешает искать решения в неповторимых условиях сегодняшнего дня.

2 комментария
Сергей Миркин Сергей Миркин Режим Зеленского только на терроре и держится

Все, что сейчас происходит на Украине, является следствием 2014 года и заложенных тогда жестоких и аморальных, проще говоря – террористических традиций.

2 комментария
Ирина Алкснис Ирина Алкснис Предатели вынуждены старательно вылизывать сапоги новых хозяев

Реакция на трагедию в «Крокусе» показала, что у несистемной оппозиции, уехавшей из страны, за громкими словами о борьбе с тираническим государством и авторитарной властью скрывается ненависть к стране и ее народу.

8 комментариев
1 февраля 2013, 09:30 • Общество

«Вопрос уважения себя как ученых»

Кирилл Мартынов: Видеокамеры - не панацея

«Вопрос уважения себя как ученых»
@ hse.ru

Tекст: Елена Сидоренко

«МПГУ может кивать на ВАК и говорить: «Ну, вы знаете, ВАК же подтвердил ученую степень Андриянова и его коллег, мы тоже не отвечаем, у нас ученый совет так облажался», – рассказал газете ВЗГЛЯД философ, преподаватель НИУ ВШЭ Кирилл Мартынов*, комментируя скандал с массовыми фальсификациями диссертаций.

В пятницу замминистра образования и науки России Игорь Федюкин заявил, что глава диссертационного совета Московского педагогического госуниверситета (МПГУ) Александр Данилов покинет свой пост из-за скандала с обнаружением в совете более 20 «липовых» диссертаций.

Когда речь идет о том, что этих людей надо наказывать за подлог, то санкции должны применяться не только к ним, но и к тем, кто эту диссертацию утверждал

«Александр Данилов подал заявление о выходе из состава диссертационного совета», сказал Федюкин в интервью Первому каналу. Кроме того, ректорат МПГУ уже начал рассмотрение санкций против должностных лиц, причастных к плагиату, говорится в сообщении на сайте вуза.

В сообщении отмечается, что ректорат 17 декабря приостановил деятельность диссертационного совета под руководством Данилова, а 28 декабря в Департамент подготовки и аттестации научных и научно-педагогических работников Минобрнауки России были направлены предложения о закрытии совета.

Напомним, накануне комиссия Минобрнауки, проводившая проверку диссертационного совета МПГУ, выявила массовые фальсификации диссертаций, которые защищались в нем. «По сути, речь идет о массовых фальсификациях. Полученные официальные заключения и отзывы указывают на то, что была поставлена на поток работа по изготовлению фиктивных диссертаций, которые составлялись из фрагментов чужих текстов, сопровождались фиктивными отзывами ведущих организаций, фиктивными списками публикаций», – говорится в докладе.

В 24 из 25 авторефератов в списках статей указаны несуществующие публикации  редакции научных журналов сообщили, что соответствующие статьи у них не публиковались. Процент неподтвержденных статей составляет от 33% до 100%. Во всех семи диссертациях, проверенных специалистами Российской государственной библиотеки на плагиат, обнаружены некорректные заимствования объемом до 87% текста.

Комиссия Минобрнауки РФ под руководством замглавы ведомства Игоря Федюкина была создана в конце ноября 2012 года после скандала вокруг диссертации директора центра имени Колмогорова Андрея Андриянова, которую он защитил в МПГУ. Выпускники центра направили апелляцию в Высшую аттестационную комиссию, заявив, что Андриянов сфальсифицировал данные о публикациях, необходимых для защиты.

Своим взглядом на проблему «липовых» дипломов и диссертаций и методов борьбы с этим явлением с газетой ВЗГЛЯД поделился философ, преподаватель НИУ ВШЭ Кирилл Мартынов.

ВЗГЛЯД: Кирилл, существует ли в России работающая система проверки дипломов и диссертаций?

Кирилл Мартынов*: Логика простая. Есть диссертационный совет, есть рецензенты, оппоненты собственно, эти люди отвечают за то, чтобы процедура защиты диссертации или диплома была осуществлена правильно. Диплом защищается внутри кафедр. Туда диссертационные советы специально не вызывают, естественно.

Эти люди своей профессиональной репутацией и своим статусом ученого отвечают за тех, кто под их контролем и при попустительстве защищаются. Наверное, здесь, по большому счету, никакого велосипеда и не нужно изобретать: действительно, если я кандидат наук и я выступаю в роли оппонента человека, который тоже хочет присоединиться к клубу ученых, имеющих научную степень, наверное, я должен следить за тем, чтобы эта работа была выполнена добросовестно. Одним из очевидных условий добросовестности как раз является отсутствие плагиата.

Вторая распространенная проблема – это то, что люди ссылаются на несуществующие статьи. Они пишут в библиографии статьи, которых никогда не было в природе, присваивая себе их авторство и манипулируя учебной литературой.

Разумеется, профессионалы, через руки которых все проходит, должны это отслеживать. Никакой компьютер, никакое Министерство образования этого сделать не сможет.

В России есть еще второй уровень контроля: в эту деятельность включается ВАК. И ВАК, в принципе, имеет полномочия отменить защиту задним числом. Но это события экстраординарные и редкие.

Я неоднократно участвовал в защите диссертаций и свою защищал. И я прекрасно понимаю, что если бы ко мне пришел человек с плагиатом, то я бы сказал: у тебя плагиат и тебе надо это просто все переделывать. Почему это все не происходило в случае тех диссертантов? Это надо спрашивать у их рецензентов, оппонентов и у тех диссертационных советов, через которые они проходили.

Я думаю, когда речь идет о том, что этих людей надо как-то наказывать за подлог, то, в принципе, какие-то санкции должны применяться не только к ним, но и к тем, кто эту диссертацию утверждал, пропускал через советы, рецензировал и так далее.

Вот я бы с большим интересом нашел рецензентов и оппонентов того же Андриянова и с ними на этот счет поговорил. Хотя боюсь, они бы от интервью отказались, потому что это явная недобросовестность. Они фактически себя дискредитировали этими защитами.

ВЗГЛЯД: Как можно сделать систему более прозрачной, чтобы легче было ее контролировать?

К. М.: Сейчас уже внедрено много новшеств. В частности, все защиты должны проходить под видеозапись, которая потом хранится на каких-то серверах. Это обязательно. У этих видеозаписей довольно жесткие условия: как снимать, что должно быть в кадре. Без этого защита считается недействительной.

Но я, честно говоря, не вижу в этом какой-то большой нужды. Не понимаю, как технологические средства могут что-то радикально изменить или что-то улучшить. То, что там, на видеозаписи, происходит, все равно должен оценивать какой-то компетентный человек. И, соответственно, если мы доверяем научному сообществу и научное сообщество своей репутацией готово рисковать, чтобы защищать липовые диссертации, то это проблема нашего научного сообщества. И какие-то психологические средства здесь вторичны к тому, насколько мы сами себя уважаем как ученые. Поэтому, наверное, было бы неплохо сделать какую-то медийную историю, чтобы человек, который выступил рецензентом Андриянова, в принципе, полностью себя дискредитировал. У него, конечно, могут быть какие-то причины, отговорки, но факт остается фактом – он дал положительную рецензию на диссертацию, которая на 60% плагиат. Чего быть не должно.

И если мы внутри научного экспертного сообщества будем всерьез подходить к тому, какие бумаги мы подписываем и какие рецензии даем, то, наверное, эта проблема хоть и не исчезнет, но, по крайней мере, будет механизм внутренней регуляции. И нам не нужно будет ставить видеокамеры, если мы сами к себе будем относиться всерьез.

ВЗГЛЯД: А всегда ли обоснованно диплом признается «липовым»?

К. М.: Диплом тоже считается самостоятельной научной работой. Считается, что человек, который получает диплом о высшем образовании, должен осуществить какую-то квалификационную работу. В гуманитарной сфере – написать некое исследование. Скажем, историки пишут по какой-то проблемной теме, работают с источниками, с архивами, но в любом случае это самостоятельная работа. В случае если работа естественно-научная, то это некая самостоятельная пусть небольшая, пусть не всегда глубокая – но самостоятельная деятельность. Там какие-то признаки плагиата почти полностью исключены. И поэтому если кто-то считает, что диплом – это такой реферат, то, конечно, заблуждается. Впрочем, «процент плагиата» – для меня это загадка. Я вот, скажем, когда проверяю работу студентов, не смотрю, сколько там процентов плагиата. Я смотрю просто, есть плагиат или нет. И если есть, то это не работа.

Есть стандартные правила цитирования. Если вы используете литературу у себя в текстах, то должны закавычить и поставить ссылку – я процитировал такого-то автора. И это, разумеется, нормальная работа. Если вы вставили кусок текста из другого автора, может быть, даже немного его переписав, несколько слов поменяв, и не закавычили его, не сослались – значит, у вас плагиат. И какое там количество процентов – совершенно неважно.

За этим стоит некая философия. Потому что у нас вообще система образования строится на принципе личного авторства. То есть у каждого текста, каждого научного проекта должен быть конкретный автор, который за него отвечает. И так дальше идет из поколения в поколение. И 50 лет назад люди писали какие-то тексты, у этих текстов были авторы, были группы авторов. На этих авторов можно ссылаться, можно спорить, но всегда есть какой-то ответственный человек, который отвечает своей репутацией за то, что он создает.

А диссертация – это совершенно отдельная история. Потому что на написание диссертации человеку дается три года. И его освобождают от каких-то других обязанностей, связанных с обучением, – аспиранты очень символически участвуют в лекциях и занятиях в аспирантуре, несколько часов в неделю. Все остальное время человек, который пишет диссертацию, отдает созданию текста, обдумыванию, общению со своим научным руководителем.

Это полностью самостоятельная, взрослая, без всяких скидок научная работа. Вот я претендую на то, что у меня есть какие-то ученики, что я совершаю прорыв в своей сфере научного знания. А кандидатская работа – это квалификация вас как ученого. Вы должны четко понимать проблему, уметь ее разбирать, ставить и как-то предлагать решение.

Три года для человека – это достаточно большой срок. Некоторые, наверное, говорят, что должны были работать в это время, всякие трудности у них возникали. Ну, в принципе, если у вас нет времени на диссертацию, можете отложить защиту и вернуться к ней еще через несколько лет, когда у вас будет больше свободного времени – пять лет ее писать вместо трех. Тогда уже не в аспирантуре, а в качестве соискателя.

Это как написать книгу. В принципе, хорошая диссертация пригодна для издания книги. Соответственно, это абсолютно публичный процесс, и никаких скидок быть не может.

ВЗГЛЯД: А как происходит проверка диссертаций в других странах?

К. М.: Общеуниверситетский принцип таков, что все, о чем сказано выше, сохраняется, а ученые решают, кого можно считать ученым. Больше никто в этом некомпетентен. Единственная разница – там нет ВАК, ни в США, ни в Германии нет аналога централизованной аттестационной комиссии, в которую потом диссертация попадает, откуда приходят дипломы диссертационные. Ее не существует, там университет в состоянии выдавать ученые степени.

И там есть некоторая конкуренция между университетами в этом смысле. Потому что все понимают, что получить степень PhD в Гарварде – условный аналог нашей кандидатской работы – это очень круто, престижно и свидетельствует о том, что человек пуд соли съел в своей научной теме и он действительно высококлассный специалист и ученый.

Защититься в других университетах, например, в университете Остин в Техасе, тоже престижно, но менее престижно, чем в Гарвардском. Так же, как бывают университеты с очень престижными дипломами о высшем образовании, есть и университеты с очень высококлассными научными школами. Иногда, кстати, бывает, что научная школа университета престижнее, чем базовое образование в нем. Это связано с разными инженерными школами, где проводятся прикладные исследования. И человек, который защищает диссертацию в одном из университетов, получает такой статус. И весь университет отвечает, что этому человеку такая степень была присуждена. Это очень серьезно.

#{interviewsociety}ВЗГЛЯД: Ранее неоднократно обсуждалось, что у нас система присуждения степеней уже устарела. Будут ли эффективно использовать у нас международную систему степеней, или она нам не подходит?

К. М.: Речь шла как раз об отмене ВАК, о ликвидации его как об одном из шагов к реформам. В принципе, не совсем понятно, почему Россия в правилах своей научной работы должна отличаться от других стран – в частности, от Америки как безусловного лидера в сфере высшего образования, Англии и т.д.

Вот тут давайте вернемся к предыдущему вопросу. МПГУ может кивать на ВАК и говорить: «Ну, вы знаете, ВАК же подтвердил ученую степень Андриянова и его коллег, мы тоже не отвечаем, у нас ученый совет так облажался, недосмотрели, а ВАК все подписал, принял и степени, дипломы присудил. Следовательно, мы как университет ни за что не несем ответственности». И это один из явных отрицательных моментов существования ВАКа как отдельной инстанции над университетами, которая за что-то отвечает и что-то контролирует.

Это при том, что в ВАК и в университетах по профильным дисциплинам, особенно в Москве, часто сидят одни и те же люди, занимают должности и там, и там. Но мы зачем-то дублируем эти функции, пытаемся все диссертации – вне зависимости от того, где они защищаются – подвести под какую-то общую гребенку.

То есть у нас просто нет такого понятия: «Я защитил диссертацию в МГУ». Это обсуждается среди профессионалов, но на публику обычно не выносится. Просто есть кандидатская степень, есть докторская. А где вы ее защищали, в общем, не так важно.

Проблема еще в том, что в ВАК сидят уважаемые люди, профессора, которые долго там находятся и никому добровольно свои полномочия складывать не будут. Поэтому реформа постоянно останавливается в самый критический и ответственный момент.

ВЗГЛЯД: Почему они не хотят сдавать свои посты? Ведь они знают, что если будет много липовых дипломов, они места все равно лишатся.

К. М.: Мне сложно говорить от лица всех этих ответственных лиц, но я думаю, что сейчас это часть негласной сделки: мы не трогаем вас и осуществляем свои полномочия, а ВАК слегка по традиции закрывает глаза на то, что творится в некоторых диссертационных комиссиях. Хотя я думаю, что сейчас, скажем мягко, очень много диссертаций низкого качества, о чем в ВАК все прекрасно осведомлены. Потому что, в частности, некоторые чиновники ВАК сами эти диссертации через себя пропускали. Так что здесь тайны большой нет.

Так что этот скандал при ВАК – еще один повод поставить вопрос о будущем ВАК как той структуры, на которую теперь в МПГУ все будут показывать пальцем и говорить, что это они виноваты.

ВЗГЛЯД: Как должна, на ваш взгляд, выглядеть система, из которой уберут ВАК?

К. М.: Тактика тут должна быть следующая. Университет должен иметь стратегию. Скажем, если мы хотим быть серьезным университетом, который признается и внутри страны, и во всем мире, у нас должны быть собственные учреждения контроля: диссертационный совет, собственный ученый совет. И мы должны вводить очень жесткие правила – как мы принимаем диссертацию, по каким критериям, кто их оценивает. То есть это не междусобойчик, когда мы на кафедре собрались и решили, что «Иванова нужно защитить».

И если у университета есть такая стратегия, то в конечном итоге в этой разрозненной ситуации западного образца определенные университеты будут котироваться, в том числе и в научном мире. Будем знать, что в ВШЭ нельзя защититься на халяву, что все это проверяется. И если человек там защитился, то это реальная ученая степень.

Другое дело, когда человек приезжает откуда-то и говорит: «Я вот в Ростове защитился». Ничего плохого сказать не хочу, там есть и хорошие диссертационные советы. Но если он защитился в каком-то малоизвестном институте и говорит: «Вы знаете, я ученый» – тогда к нему, естественно, есть некоторые вопросы. И к тому институту, который дал ему ученую степень, тоже возникают некие вопросы. А потом, возможно, вдруг на поверку окажется, что это очень качественный институт.

Это вопрос саморегулирования в научном сообществе. Оно публично реализуется, об этом должна пресса писать, об этом должны сами ученые говорить. Но какая-то централизованная система ведет просто к снятию ответственности за то, что происходит в диссертационных советах, и к перекладыванию ответственности на ВАК, который не хочет или просто не успевает реально за этим следить.

Видеокамеры, я боюсь, это все-таки не панацея в этой ситуации.

* Признан(а) в РФ иностранным агентом

..............