27 января 1944 года была полностью снята блокада Ленинграда – некогда окруженный и страдавший от голода, обстрелов и бомбежек город теперь был свободен. Блокада стала тяжелейшим испытанием для бывшей столицы – от действий противника погибло, по самым скромным подсчетам, 630 тысяч мирных граждан. Но за что были принесены эти жертвы? Каков был результат этого титанического перенапряжения сил – как физических, так и моральных?

Смертельное кольцо

Ленинград был для немцев важнейшей целью. Второй по населенности город СССР, крупный промышленный центр (в самом начале там, например, делали большую часть танков КВ), порт – и, в конце концов, «колыбель революции», обладание которой имело пропагандистское значение. Поэтому, согласно плану «Барбаросса», немцы планировали Ленинградом овладеть.

Дела, однако, у них пошли не так хорошо, как планировалось. Красная армия яростно контрударяла и отчаянно оборонялась, срывая намеченные германскими стратегами темпы продвижения войск. В итоге, когда они в сентябре 1941-го вышли к Ленинграду, было уже поздно – часть сил, предоставленных группе армий «Север» под эту задачу, отобрали для наступления на Москву. Плюнув на идею захвата города, немцы ограничились его блокированием.

Стоящий на болотах Ленинград с населением под три миллиона человек (в Блокаду оно увеличилось на количество беженцев) не мог обеспечивать себя продовольствием и в спокойные времена. В окруженном виде, под обстрелами и бомбежками, дело и вовсе шло к абсолютной катастрофе. Все бы ею и закончилось, но, к счастью для ленинградцев, у них было Ладожское озеро, позволявшее доставлять в город боеприпасы, подкрепление и продукты.

Правда, Ладога – озеро огромное, бурное и непредсказуемое. Кроме того, на воде суда со снабжением ждала неприятельская авиация, итальянские торпедные катера и германские паромы «Зибель». Поэтому город, получавший намного меньше провизии, чем ему требовалось, быстро оказался охвачен голодом.

Костлявая длань

Блокада длилась до начала 1944 года, но самым тяжелым периодом стала зима 1941/1942 годов – время, когда голодающие люди уже ослабли, но при этом советские войска еще не успели хотя бы ослабить хватку противника. К тому же ударили страшные морозы, тоже вносившие свою леденящую и убивающую лепту. На пике смертности, в январе 1942 года, умирало по четыре тысячи человек в сутки. Люди съели практически всех животных – в городе было невозможно найти хотя бы кошку. При этом от обилия трупов на улице страшно расплодились крысы, но возможная польза от их мяса с лихвой «компенсировалась» разносимыми ими эпидемиями.

Проблем, в том числе и психологических, добавляла тяжелая криминальная обстановка в городе. С одной стороны, разговор с бандитами в военное время был совсем уж коротким. С другой – милиция была ослаблена мобилизациями на передовую. А банды быстро пополнялись малодушными на фронте, но храбрыми в бою со своими же голодающими гражданами – дезертирами. Они приносили с собой оружие, поэтому бандиты были, как правило, неплохо вооружены – вплоть до пулеметов.

Не меньше действовали на нервы и соседи, психика многих из которых не выдерживала такого напряжения. Один мужчина, например, убил жену, чтобы кормить ее мясом детей. Другой зарубил топором всю свою семью, чтобы «обналичивать» на себя их продуктовые карточки. Хотя даже это не действовало на всеобщую мораль так же плохо, как истории об отдельных работниках столовых, которые приводили своих родственников и кормили их «за пятерых». О чем разгневанные жители строчили письма в высшее партийное руководство города. 

Убийственное равнодушие

Задумавшись о таких страданиях миллионов, приведших к смерти как минимум сотен тысяч, кто-нибудь нет-нет да и подумает – а может, все-таки ну его, этот Ленинград? Заводы в полную мощность, мол, все равно не могут работать, самим немцам он не особенно нужен. Может, и правда его все-таки сдать – и спасти хоть какую-то часть жителей? Немцы, конечно, злы и жестоки, но не могут же они убить буквально всех?

Ход мыслей понятен. Только вот документы германских штабов – хоть уже и постфактум – показали, что очень даже могут. И дело даже не в Гитлере, пришедшем в ярость от того факта, что захват Ленинграда не удался, и приказавшем «стереть город с лица земли». Позиция руководства вермахта в чем-то была даже страшнее – немецкие генералы скрупулезно подсчитали, что им невыгодно принимать гипотетическую капитуляцию города, потому что жителей придется кормить.

Вот, например, цитата из приказа генерала Филиппа Клеффеля: «...борьба требует, чтобы у нас не появилось ни малейшей жалости к голодающему населению, даже к женщинам и детям». Клеффель, к слову, пережил войну и спокойно умер уже в 60-е, в ФРГ. Журнал боевых действий 18-й армии: «в г. Пушкин 20 000 жителей осталось без продовольствия. Следует ожидать голода. В качестве превентивной меры можно только порекомендовать работоспособное мужское население в лагеря военнопленных. Об обеспечении гражданского населения продовольствием за счет войск не может быть и речи».

«Беженцев из Ораниенбаума и Петербурга следует останавливать огнем, поскольку вопрос об их питании не стоит. Вопрос только в том, где они умрут, а не в вероятности этого». При этом сами немцы в принципе приветствовали отход мирного населения на восток – по их расчетам, это бы создало хаос в советском тылу. Но сделать даже это было затруднительно – ведь Ладожское озеро имело весьма ограниченную пропускную способность.

Как видно, кадровое прусское офицерство было готово морить голодом жителей Ленинграда ничуть не менее последовательно, чем злобный фюрер. Это видно по отношению к тем же несчастным жителям Пушкина, попавшим под немецкую оккупацию. Поэтому не будет преувеличением сказать, что в случае попадания Ленинграда в лапы вермахта не выжил бы никто – ну или почти никто.

Вот за то, чтобы не произошло этого тотального уничтожения, и воевали части РККА, и за это страдали заблокированные в своем городе ленинградцы.