Россия проедает советское нефтяное наследие

Выпадающие доходы бюджета от снижения добычи нефти в Западной Сибири в ближайшие шесть лет могут составить 1,5 трлн рублей при текущих ценах, заявил глава ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов, выступая на заседании Совета Федерации. Речь идет о выпадении доходов от НДПИ и экспортной пошлины. Потери достаточно серьезные. Эта сумма превышает затраты на финансирование национального проекта «Образование», федеральных проектов «Жилье» и «Формирование комфортной городской среды» на период до конца 2024 года, пугает Алекперов.

«Как сказал в своем недавнем послании Федеральному собранию президент России, «времени на раскачку у нас нет», – напомнил сенаторам Алекперов. – За 10 лет производство нефти в Ханты-Мансийском округе сократилось на 15%. Заместитель председателя правительства Дмитрий Козак приводил цифры, что к 2035 году при инерционном сценарии Россия может потерять почти половину от текущей добычи. Прежде всего из-за снижения объемов производства в Западной Сибири», – отметил глава ЛУКОЙЛа.

При этом, по его словам, в недрах Западной Сибири находятся гигантские запасы нефти – почти 18 млрд тонн. Переломить ситуацию с падением добычи мешает, как полагает Алекперов, несовершенное налоговое законодательство, которое пока недостаточно стимулирует постановку на учет новых технологий.

Беспокойство ЛУКОЙЛа объясняется тем, что на Западную Сибирь приходится значительная часть (44%) от общей добычи компании. С другой стороны, падение добычи на традиционных месторождениях Западной Сибири – это действительно один из серьезных вызовов в целом для России и ее экономики, которая наполовину питается за счет нефтегазовых доходов.

Западная Сибирь – ключевой российский нефтедобывающий регион. Однако месторождения открыты еще в советское время, поэтому этот задел с каждым годом истощается. Западная Сибирь теряет до 3% добычи нефти в год. Ряд запасов становится просто невыгодно добывать. Эта тенденция прослеживается уже почти десять лет. Продолжение падения добычи в этом регионе грозит России утратой лидерства на мировом рынке после 2022 года.

«То, что добыча в Западной Сибири на месторождениях падает, ни для кого не секрет. Пока новые месторождения позволяют нам не сильно проседать в добыче. Но

мы находимся на пике добычи, которая может начать падать даже раньше 2022 года. Сейчас вопрос стоит даже не в том, снизим ли мы добычу в течение пяти–шести лет, а насколько мы ее снизим»,

– говорит эксперт Фонда национальной энергетической безопасности Игорь Юшков. Во многом это будет зависеть от  волатильности нефтяных цен: чем больше они скачут, тем меньше принимается инвестиционных решений компаниями, добавляет он. 

В частности, скажется провал 2014–2015 годов, когда вообще не принималось инвестиционных решений в нефтяной отрасли. Падение цен на нефть и санкции против нефтяного сектора ударили прямо в цель.

«Задача увеличивать добычу, иначе будет падение, была еще до введения санкций. Логика санкций с этим и была связана – перекрыть кислород для тех вариантов, которые Россия рассматривала в качестве основных для увеличения объемов добычи нефти и сохранения природной ренты  – глубоководная добыча, добыча на шельфе Арктики и трудноизвлекаемых запасов Баженовской свиты. Именно против этих проектов и были введены санкции», – напоминает Игорь Юшков.

В итоге санкции вкупе с падением цен на нефть привели к откладыванию разработки этих проектов. «На арктическом шельфе и при 120 долларах за баррель проекты были не рентабельные. Расчет был на то, что нефть продолжит дорожать и технологии улучшатся. На встречном курсе эти две тенденции должны были привести к тому, что проекты в Арктике станут рентабельными. Но все пошло по другому пути», – отмечает эксперт.

И все же готовиться к тому, что российский бюджет недосчитается триллионов рублей, пока еще рано. «Цель посыла Алекперова – как можно сильнее напугать, что все пропало. Проблема есть, но эти триллионы названы скорее для красного словца. Чем больше напугаешь, привлечешь внимание, тем больше дадут. Сколько на самом деле потеряет государство, мы не можем посчитать. Во-первых, мы не знаем, какая будет стоимость нефти, от которой и высчитывается экспортная пошлина и НДПИ. Во-вторых, мы не знаем, какой будет в итоге налоговый режим и комплекс мер для поддержания добычи», – говорит отраслевой эксперт.

Власти знают о проблеме с падающей добычей. По оценке Минэнерго, без новых стимулирующих мер нефтедобыча в России, достигнув пика в 570 млн тонн в 2021 году, после упадет до 310 млн тонн к 2035 году. Вопрос в том – как облегчить налоги нефтяникам и не опустошить при этом бюджет. Нефтяные компании, в том числе ЛУКОЙЛ, предлагают свои варианты, Минфин – свой путь. Именно с этой целью разработан налоговый маневр, в рамках которого к 2024 году экспортная пошлина постепенно обнуляется, а НДПИ (налог на добычу полезных ископаемых) – возрастает.

Также в качестве эксперимента с 1 января в ряде регионов тестируется введение НДД (налога на дополнительный доход) в нефтяной отрасли. Суть его как раз в том, чтобы поддержать добычу на старых месторождениях Западной Сибири. «По логике НДД, если ты ничего не зарабатываешь на месторождении, то и государству платить ничего не должен», – говорит Юшков. Как только проект становится рентабельным, то и налогов начинаешь платить больше. Однако будет ли НДД перенесен на всю страну, станет понятно после тестового периода.

Сегодня добыча нефти в Западной Сибири обременена самым высоким процентом налоговых изъятий в стране: на уровне 75–85%, жаловался глава «Роснефти» Игорь Сечин в прошлом году в своем письме президенту Владимиру Путину. Тогда как подготовка запасов в Восточной Сибири идет недостаточными темпами – из 16,7 млрд тонн ресурсов только около 8% подготовлено к разработке.

На эту тему
• России удалось рекордно заработать на экспорте
• Саудовский принц поспешил выгнать Россию с нефтяного рынка
• Новые налоги выгодны всем, кроме Газпрома

ЛУКОЙЛ – в числе тех компаний, которые заинтересованы в том, чтобы не бросать старые места добычи в Западной Сибири, а меньше платить налогов с выработанных месторождений, рентабельность которых снижается.  «Еще одна причина, почему ЛУКОЙЛ так этим обеспокоен – компания практически не получает новых месторождений от государства. Потому что у нее меньше административный ресурс, чем у «Роснефти», Газпрома или «Новатэка», которым и достаются все новые месторождения. Это и толкает ЛУКОЙЛ выходить на международные проекты», – говорит эксперт ФНЭБ.

«Увеличить добычу можно также, если развивать средние и малые месторождения, а также повысить коэффициент извлечения нефти на действующих участках. Грубо говоря, не бросать старые месторождения и начинать развивать новые малые и средние месторождения», – говорит собеседник.

В целом государство пытается создать такую систему, при которой колебания цен на нефть не будут резко сказываться на экономике нефтяных проектов и при этом не будут подрывать налоговые поступления в бюджет. Государство стремится стимулировать вложения также в новые нефтегазовые провинции, в частности в Восточную Сибирь.

В 2018 году добыча нефти выросла на 10 млн тонн или на 1,6% – до 556 млн тонн, в январе 2019 года – почти на 4%. Министр энергетики Александр Новак считает, что Россия еще не достигла пика добычи и способна нарастить ее. Благодаря предлагаемым правительством мерам по стимулированию добычи Россия сможет остаться лидером по поставкам нефти и после 2022 года, говорил он в противовес паническим настроениям.