Все войны заканчиваются миром, а все революции – дворником

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Евгения Петрова о том, что члены общества перестали слышать друг друга.

«Мы живем, потому что мы разные», – помните такие замечательные слова Юрия Лотмана?

Русские могли бы объединиться с американцами, если бы на Землю высадились марсианские завоеватели

Миром движут противоречия, минусы и плюсы, черное и белое, добро и зло, инь и янь. Противоположности рождают движение, без движения материя не может существовать, это ее коренное свойство. Прошу прощения за краткий философский экскурс.

Cказать я хотел о другом – о противоречиях в обществе людей. Если вспоминать Маркса, именно эти противоречия являются внутренним источником развития социума. Одна форма государственного устройства меняет другую в результате революций или переворотов.

Все зависит от результата. «Мятеж не может кончиться удачей, в противном случае его зовут иначе». А вот переворот удачей кончиться может, но переворотом он будет для одних, а для других он будет революцией, благо за примерами далеко ходить не надо.

Увы, общество устроено так, что тихо и мирно жить не может. Вся история человечества – это история войн. Вспомните, как мы в школе историю учили от войны к войне.

Правда, в двадцатом столетии, после изобретения ядерного оружия, мировые войны прекратились, страх ответного удара являлся сдерживающим фактором. И как тут не вспомнить мудрое изречение древних латинян – «Хочешь мира – готовься к войне» – немного циничное, но верное.

Людей разделяют вера, цвет кожи, отношение к собственности, интересы и многое другое. В какие-то моменты, чаще всего перед лицом внешней угрозы, люди сплачиваются – происходит это в основном в отечественные войны, но единение это продолжается недолго.

Во времена противостояния двух супердержав бытовал лозунг, что русские могли бы объединиться с американцами, если бы на Землю высадились марсианские завоеватели. Да мы и были вместе, когда боролись с фашизмом, сейчас вот опять врозь.

Не все ладно в Датском королевстве, но не все ладно и у нас дома. Опять мы стоим на пороге перемен и, к большому сожалению, опять начинаем косо смотреть друг на друга.

Хотя слово «косо» – это, пожалуй, самое мягкое определение сегодняшней разобщенности общества. Разобщение это легко наблюдается в виртуальном пространстве. Интернет, изначально задуманный как средство коммуникации и общения, постепенно начинает играть разобщающую роль.

«Тятя! Тятя! Наши сети притащили мертвеца» – знал бы Александр Сергеевич, что строчки его сегодня обретут совсем иной смысл. Речь тут идет о социальных сетях, вот где поле для битвы, такие страсти кипят, что виртуальные покойники частенько становятся реальными, вспомните хотя бы Бориса Ефимовича.

Вот уже и диванные войска создаются, «укротролли» сражаются с «кремлеботами». «A la guerre comme a la guerre» – на войне как на войне. Пользователи объединяются на форумах в сообщества и с позором изгоняют инакомыслящих, именуемых в дальнейшем злобными троллями.

Кто не с нами, тот против нас, либо ты думаешь, как мы, либо ты уже «умная сволочь», «пугливый дурачок» или даже «животное». Виртуальная злоба, зашифрованная в двоичную систему, готова прорваться сквозь экран компьютера.

Но разве общение в стиле «кукушки и петуха» – это лучше, чем цивилизованная дискуссия? Да и долго ли можно разговаривать с человеком, если он думает так же, как ты? Ведь одноименные заряды отталкиваются.

Истина рождается в споре, главное, чтобы спор этот не доходил до точки кипения – тогда истина просто улетучивается.

Конечно, гораздо легче говорить то, что от тебя хотят услышать, это ласкает слух, это дает пропуск в общество собравшихся по ту сторону экрана. Гораздо сложнее – говорить то, что думаешь, за это даже распинают на кресте (аналогий не провожу).

Почему в нас столько нетерпимости друг к другу, почему плюрализм у нас от слова «плюю» – на тебя и на твое мнение. «Я не согласен с вашим мнением, но готов отдать жизнь, чтобы вы его высказали». Не призываю, как Вольтер, отдавать жизнь за возможность высказывания своих мыслей собеседником, но хотя бы выслушать его можно без оскорблений.

Помнится, профессор Преображенский на замечания Швондера ответил: «Да, я не люблю пролетариат». Мы все читали эту замечательную книгу Булгакова, кто не читал, тот смотрел картину, снятую режиссером Бортко.

Мы перестали слышать друг друга – это самая страшная болезнь, которая поражает общественный организм и постепенно его разъедает. Разговор оппонентов, будь то в студии или на интернет-площадках, порой напоминает разговор глухого со слепым: каждый поет свою песню, как глухарь на току.

Неужели действительно история учит тому, что ничему не учит? Неужели мы все забыли, что нет ничего страшнее для общества, чем гражданская война? Что может быть ужаснее, когда брат смотрит на брата через прицел автомата?

Неужели десять миллионов погибших на фронтах Гражданской войны и умерших вследствие разрухи – это не та цифра, которая заставляет нас задуматься? Неужели эти жизни были принесены в жертву для того, чтобы были счастливы остальные? Разве все это «счастье» стоит хотя бы одной слезы ребенка? Тогда представьте, что это ваш ребенок.

Известно, что Антон Иванович Деникин не награждал своих подчиненных во времена гражданской войны потому, что считал кощунством вручать ордена и медали за убийство соотечественников. А белогвардейские офицеры любили Россию не меньше, чем их противники по ту сторону окопов.

Помните разговор Петьки с Чапаевым: «Либо мы их, либо они нас» – если захватчики могут вернуться восвояси, то гражданам одной страны деваться некуда, на Луну не улетишь. Монополизировав право на истину, одна часть населения начинает убивать другую.

Вспоминаю октябрь 1993 года и прямой репортаж СNN о расстреле Белого дома, а точнее Дома правительства. До сих пор у меня в ушах голос дикторши, вещавшей на весь мир: «Смотрите, русские убивают русских». А весь мир наблюдал за этим, как в реалити-шоу.

Все войны заканчиваются миром, а все революции – дворником. Бить стекла, переворачивать автомобили, крушить все кругом, низвергать памятники – это мы видим весь последний год в телевизоре.

А когда дикие пляски утихают, наутро приходят дворники и начинают собирать «оружие пролетариата», революционеры спят дома, утром их ждет похмелье. Ни одна революция не делала жизнь лучше, а вот хуже... Разрушив до основания предыдущий мир, нового не построишь: здание без фундамента стоять не сможет.

При помощи штыка можно успешно делать революции, но вот усидеть на нем потом будет достаточно сложно. Этот известный афоризм Наполеона, на мой взгляд, очень точно передает суть вопроса. И если по Марксу революция – это локомотив истории, то локомотив этот давит окружающих без разбора. Сначала тех, кто был против, а потом и тех, кто был за. Судьба Троцкого и иже с ним показывает это более чем наглядно.

Как-то, беседуя с ныне уже покойным отцом Адельгеймом, человеком большой глубины, я спросил батюшку об отношении к социальным переустройствам. Он ответил мне очень просто: «Вот представьте тазик с грязной водой. Сколько ни меняйте форму таза, вода все равно останется грязной.

Очевидно, что-то надо делать непосредственно с водой». Я согласился, в ответ он сказал: «А теперь представьте, что вода – это общество, а тазик – его устройство». Мне к этому добавить нечего.