Платить всю жизнь

В рамках проекта «Клуб читателей» газета ВЗГЛЯД представляет текст Дениса Волина, в котором он доказывает, что пожизненное заключение – более суровое наказание, чем смертная казнь.

В последнее время в средствах массовой информации все чаще поднимается вопрос отмены моратория на смертную казнь. Мне хотелось бы высказать свою точку зрения и постараться ее обосновать.

Самая основная и популярная причина, по которой люди поддерживают идею смертной казни, – это даже не месть, а необратимость окончательного наказания преступника, как выразилась в своем комментарии к одной статье пользователь Юлия Журко из Хабаровска: «Безнаказанность плодит... отморозков».

Однако современный и исторически сложившийся опыт применения этого наказания говорит о том, что тех, кого останавливает смертная казнь, тормозит сам факт неотвратимости наказания. За все годы существования этой практики в совокупном объеме количества казненных преступников не стало меньше в отдельно взятый период.

При этом многие преступники, и это довольно известно, когда понимают, что грань между пожизненным и смертной казнью еще не пересечена, форсируют события в сторону исполнения более жесткого приговора. Они не готовы сидеть всю жизнь. И если через пять-десять лет они выйдут из тюрьмы, пусть и ногами вперед – это все равно освобождение.

Поэтому я считаю, что смертную казнь следует полностью отменить, заменив ее на пожизненные лишения некоторых прав. Подпадающие под такую меру наказания преступники будут иметь право на неотложную помощь с целью поддержания жизни, насколько это возможно, средствами современной медицины, но при этом полностью лишены права на бесплатную медицину вне случаев прямой угрозы жизни.

Эти люди автоматически лишаются права голоса и права быть избранными. Лишаются права на бесплатное образование для себя, в каком бы возрасте они ни совершили преступление. Лишаются права на управление любым транспортным средством и ставятся на учет в полиции на предмет отслеживания запрета на приобретение даже велосипеда как потенциального орудия убийства. При нарушении – конфискация в пользу государства.

Им будут недоступны налоговые льготы и вычеты, помимо этого все налоги, сборы, пошлины и штрафы для них будут идти с увеличивающим коэффициентом. А причитающиеся пенсионные и иные компенсационные выплаты – с понижающим, но не ниже минимально допустимого.

Конечно же, эти меры должны идти в плюс к 10–15 годам лишения свободы. Нужно предусмотреть возможность изменения в сторону ужесточения применяемых ставок, а также применение наказания в виде пожизненных вредных и тяжелых работ в рецидивных случаях.

Совершив тяжкое преступление однажды, человек будет платить за него всю свою жизнь буквально. При том, что не каждый преступник способен на суицид, тяжесть исхода за совершенное преступление и длительность его исполнения будут самым хорошим фактором ограничения.

При всем уважении, но смерть – это слишком просто.

Помимо этого, убивая преступника, государство, хоть и доказывает монополию на применение насилия, оно лишний раз показывает, что насилие – это способ решения. В то время как во всех остальных внутренних вопросах оно старается доказать обратное.

Мертвый преступник – святой криминального мира. Живой – наглядное пособие последствий для всех.