Как сложится судьба высланных из российских посольств на Западе

Хотя высылка – не самое страшное, что может случиться с дипломатом или даже с разведчиком, работавшим под дипломатическим или журналистским прикрытием, в любом случае это очень неприятное событие. Особенные сложности возникают, если у высылаемого есть дети школьного возраста. Их придется срочно устраивать в Москве, для ребенка такая смена обстановки несет мало хорошего. Кроме того, не все семьи спокойно переживают такой опыт.

Как ни странно, это выглядит для стороннего наблюдателя, в отдельных случаях устраиваются вечеринки, порой даже грандиозные, как было в 2018 году в посольстве в Лондоне. И это не банальная «отходная», а торжественное мероприятие, на которое приходит посол. Однако это вовсе не означает, что высылка воспринимается как праздник – по сути, перед нами форма поддержки сотрудника, попавшего в сложную жизненную ситуацию, и его семьи.

Для «чистого» дипломата, попавшего под каток «церемониальных» (устроенных по чисто политическим причинам) высылок, ничего принципиально не изменится. Практически всегда их карьера и образ жизни серьезных потерь от подобных пертурбаций не несут.

То же касается и работников военных атташатов, которые впоследствии без проблем продолжают карьеру в рамках Министерства обороны. Как правило, через некоторое время «передержки» они получают новые назначения или в центральном аппарате, или в другой стране. Кроме того, высланным сотрудникам стараются помочь и в рамках МИДа, и в рамках Министерства обороны, не говоря уже о разведке.

Есть, правда, специфическое негласное ограничение для сотрудников разведки, работавших без дипломатического прикрытия (скажем, с журналистским удостоверением). Их стараются более к загранкомандировкам не привлекать. Мало ли чего потенциальному противнику придет в голову. Могут ведь и задним числом арестовать, поскольку нет дипломатического иммунитета. Как всегда, в любом правиле бывают исключения. Например, Юрий Кобаладзе после возвращения из Лондона продолжал ездить в загранкомандировки по линии Гостелерадио СССР, но это действительно уникальный случай.

На эту тему
• Российское посольство в Эстонии назвало высылку дипломата недружественной акцией
• В МИД отреагировали на высылку дипломатов из Прибалтики
• Варшава оставила за собой право ответить на высылку дипломатов из России

Однако у всех таких случаев для высланных есть общее ограничение: очень сложно затем снова вернуться в страну, из которой человек был выслан. Причем вне зависимости от того, делал он что-то предосудительное или просто попал под «церемонию». Принимающая сторона просто не выдает визу. Невозможно назвать даже примерных сроков, по истечении которых высланному дипломату можно попытаться вернуться в эту страну. Нюанс в том, что если человек был официально объявлен персоной нон грата, то это означает, что принимающая страна не желает его больше видеть, причем никогда. Избавиться от этого клейма крайне сложно, хотя прецеденты все-таки бывали.

Другое дело, когда дипломат или разведчик покидает страну как бы добровольно, по формальному истечению срока командировки или по семейным обстоятельствам, без публичного скандала и официальных нот МИДа, по договоренности сторон. Тогда шанс вернуться остается.

На карьере дипломата или разведчика эта ограничительная традиция может серьезно сказаться только в том случае, если он специализируется по какой-то конкретной стране (региону), ее языку и традициям.

Это, кстати, в полной мере относится и к Чехии. Найти себе применение по такой узкой специализации можно будет затем разве что в соседней Словакии. И это при том, что и в МИДе, и в разведке практикуются назначения в самые разнообразные страны, даже на разные континенты, вне зависимости от узкой специализации конкретного человека. Из условной Финляндии можно легко попасть в следующей командировке в какую-нибудь Кению – и попробуй откажись.

Кстати, в разведке жизненные проблемы возникают у человека чаще всего тогда, когда он по каким-то причинам отказывается от предлагаемой командировки. В советские времена популярной была фраза «ты, конечно, можешь отказаться и затем всю жизнь работать делопроизводителем загса в Конотопе». Такая перспектива мало кого радовала. В результате подобной кадровой политики образовывалась прослойка людей, очень поверхностно знакомых со страной пребывания.

Кого конкретно выслать – решает страна пребывания. В особо запущенных случаях местная контрразведка начинает «играться людьми». Характерный пример: 1971 год, когда Великобритания поставила до сих не побитый мировой рекорд, выслав одновременно 107 сотрудников советского посольства в Лондоне. MI5 тогда подошла к делу творчески. Зная от перебежчика Лялина поименно всех работников резидентур КГБ и ГРУ, они оставили в посольстве только семерых идентифицированных сотрудников советских спецслужб. Выбраны были те, кто ранее работал в провинциальных управлениях на территории СССР, не работал в центральном аппарате и не отличался особым рвением или успехами («типаж Лялина»).

Кроме того, англичане стали распускать разнообразные слухи, в результате чего на оставшихся в Лондоне сотрудников стали падать нехорошие подозрения. А среди высланных были не только разведчики, но и множество «чистых» дипломатов, даже работники ЦК КПСС. Это создало нервозную обстановку вплоть до подковерных конфликтов между МИДом всесильного Андрея Громыко и КГБ не менее влиятельного Юрия Андропова. С тех пор в МИДе регулярно требовали сократить число штатных должностей, выделяемых для КГБ. Громыко аргументированно утверждал, что сотрудники разведки подставляют «чистых» дипломатов под высылки. А квалифицированных кадров не напасешься.

Еще один пример британского креатива: в 1984 году, продвигая по карьерной лестнице своего агента Гордиевского, англичане выслали из Лондона резидента КГБ Гука. Исполняющим обязанности резидента стал Никитенко, а Гордиевский соответственно его заместителем. После планового отъезда Никитенко Гордиевский автоматически стал претендовать на позицию резидента. Такие вот аппаратные игры.

Самое неприятное, что может случиться с сотрудником разведки – это перебежчик (или предатель). Первое, что делает любой перебежчик – сдает всех, кого знал или просто случайно видел. При этом засвеченными оказываются не только текущие сотрудники резидентуры, но даже те, с кем этот персонаж учился вместе.

Не спасают даже традиционные методы конспирации, принятые в разведшколе (учеба под чужой фамилией, например). Идентификация может проходить не по «паспортным данным», а, скажем, по фотографиям. А картотеки эти на Западе огромны и формируются десятилетиями. Например, ЦРУ еще со сталинских времен регистрирует всех до единого выпускников МГИМО. Досье на человека заводится просто по факту получения диплома.

В случае предательства перебежчика карьере разведчика, как правило, приходит конец. В ряде случаев человеку грозит пожизненное просиживание кресла. Но иногда человек просто меняет специализацию, регион или даже континент. Например, бывший министр обороны и бывший глава администрации президента РФ Сергей Иванов был «засвечен» все тем же Гордиевским и был вынужден из Скандинавии переехать в Африку. И это хороший исход дела. Подавляющее большинство «засвеченных» Гордиевским с любимой работой расстались, вплоть до не очень почетной пенсии («проморгали», особенно это касалось скандинавских резидентур).

Стоит сказать, что после такого раскрытия далеко не все сотрудники разведки горят желанием становиться бизнесменами, политологами, журналистами или преподавателями.

У большинства из них мало опыта публичности и вне специфических миров разведки и дипломатии им сложно реализоваться. Да и радикально менять профессию и образ жизни даже в тридцатилетнем возрасте сложно, а что уж говорить о людях постарше.

Исключение составляют разве что те сотрудники, кто обладает каким-либо уникальным опытом и знаниями. Они часто получают приглашение на преподавательскую работу как на постоянной основе, так и в качестве приглашенных лекторов в Академии внешней разведки или в Военной (бывшая Военно-дипломатическая) академии. Например, они преподают страноведческие дисциплины в «редких» странах. По этой тематике всегда нехватка квалифицированных кадров.

Кроме того, зачастую опыт и знания таких людей позволяют и далее использовать их на государственной службе вне зависимости от ограничений после высылки. Этими людьми так просто не разбрасываются – и можно сказать, что те десятки и сотни сотрудников и МИД, и разведки, которые были высланы западными странами за последние годы, до сих пор приносят пользу России.