Любовь папы римского к кутежам вылилась в столетие жесточайших войн

Общеизвестно, что Реформация была начата августинским монахом Мартином Лютером с распространения «95 тезисов», которые он, по легенде, прибил к воротам церкви в Виттенберге. Историческая правда несколько скучнее, чем этот красивый образ – Лютер послал свои тезисы, направленные на «очищение» Церкви (как его понимал сам богослов), епископу Бранденбургскому и архиепископу Майнцскому.

Пятьсот лет спустя, говоря о теологии Лютера, историки обычно указывают на его протест против индульгенций как «меркантильной составляющей». Но Лютер опровергал и богословские принципы, по которым выдача бумаг об «отпущении грехов» стала возможной, и авторитет папы римского, и авторитет самой Церкви.

Однако разговор о Реформации стоит начинать не с Лютера, который взял свои богословские идеи отнюдь не с «потолка», а с 1379 года, когда оксфордский профессор и теолог Джон Виклиф писал сочинения о том, что абсолютная власть и авторитет папы не соответствуют духу Евангелия, а спасать свои души люди должны не с помощью Церкви, но с помощью Библии. Именно поэтому он перевел Новый Завет на английский язык, а три года спустя добрался и до церковных таинств. В частности, выступив против догмата о преосуществлении даров, согласно которому хлеб и вино во время причастия превращаются в тело и кровь Иисуса Христа.

Еще через двадцать лет эти идеи и сочинения вдохновили чешского священника Яна Гуса, который стал лидером национально-освободительного восстания. Несмотря на то, что в итоге Гуса сожгли как еретика, его идеи оказались весьма живучими, а обида чехов на папу в итоге привела к тому, что номинально католическая Чехия является самой атеистической страной Европы.

Что же касается «просветления» Лютера, важнейшим фактором стало то, что он состоял в ордене августинцев. Именно блаженный Августин в свое время заложил основы «доктрины предопределения», умаляя фактор свободы воли человека, – в итоге эта доктрина стала одной из основных в протестантизме. Парадоксальным образом все тот же Августин заложил и основы католичества, задав предпосылки к «филиокве» – догмату о Троице, который в 1054 году расколол единую христианскую Церковь на католиков и православных.

Но вернемся к Лютеру. Еще одной «точкой невозврата» стал визит молодого проповедника в Рим в 1511 году. Современники утверждают, что он «был шокирован нравами духовенства, царящими в Риме». Но нужно понимать, кто именно тогда возглавлял католиков. Это был папа Юлий II – личность, прямо скажем, незаурядная, всецело отдававшая себя политике и централизации власти. Именно ему Ватикан обязан своим корпусом швейцарских гвардейцев, которые во времена Юлия II были полноценной папской армией. Этой армией понтифик не стеснялся командовать лично, непосредственно присутствуя на полях сражений.

Эти мирские дела не лучшим образом сказывались на моральном облике духовенства. К тому же политические интриги и военные кампании Юлия II требовали денег, а деньги он добывал, обкладывая все новыми податями «церковных крестьян и земли», в том числе и на родине Лютера.

В 1513 году Юлий II умер, став первым папой, тело которого забальзамировали. На престол взошел Лев X, он же Джованни Медичи – понтифик, до избрания не имевший священного сана. Это была еще более одиозная личность, чем его воинственный предшественник. Фактически Лев X вел себя как сугубо светский правитель с неуемной тягой к развлечениям. Балы, театры, оргии и прочие «милые сердцу понтифика» радости приняли такой масштаб, что вскоре казна Рима была полностью опустошена. По некоторым данным, новый папа тратил за год вдвое больше, чем составляли доходы Римской церкви. Подати в ее пользу постоянно росли, но транжире на папском престоле не хватало и этого.

В октябре 1517 года Лев X выпустил буллу о продаже индульгенций в целях «оказания содействия построению храма св. Петра и спасения душ христианского мира». Этот всемирно известный собор начали возводить еще в 1506-м, но все ресурсы папа, как уже было сказано, умудрился промотать. В этом сложно не разглядеть своего рода иронию. Апостолу Петру Христос в свое время сказал: «И Аз же тебе глаголю, яко ты еси Петр, и на сем камени созижду церковь Мою, и врата адова не одолеют ей». На практике именно из-за строительства главного храма в честь своего «главного» апостола католики претерпели один из самых масштабных расколов в своей истории. 

Чашу терпения Лютера переполнило то, что основанием для коммерческого подхода к грехам была объявлена «избыточная святость» католических святых, которая аккумулируется в Церкви. Со своей стороны, Церковь может «раздавать» эту «избыточную святость» всем желающим, чтобы они, например, не попали в чистилище. Параллельно Лев X одобрил создание католических банков, которые, помимо прочего, давали деньги в рост. В общем, степень лицемерия зашкалила настолько, что Лютер не мог смолчать.

Вместе с индульгенциями он «выкинул» из догматики и само понимание христианской святости, и почитание икон, и церковную иерархию, и мистику таинств, оставив sola Scriptura – «только Писание» и изрядную долю антисемитизма, но это уже другая история.

Реформация привела к Тридцатилетней войне, к глобальным потрясениям в Европе, к кардинальным изменениям западного мира, а также к контрреформации с ее жесточайшими гонениями на протестантов. И Россия сыграла в этом довольно интересную роль.

На эту тему
• У церковных кругов есть возможность сблизить Россию и Америку
• Чудеса времен ВОВ остаются на совести тех, кто в них верит
• Рада хочет вернуть православную церковь во времена Хрущева

Первые лютеране попали в Русское царство в качестве немецких пленных. Уже в 1550 году Иван Грозный обратился к датскому королю, чтобы тот прислал ему книгопечатника. Выбор пал на Ганса Бокбиндера, который захватил с собой не только Библию, но и книги с изложением лютеранского богословия. Так состоялся первый диалог лютеран и православных на тему вероисповедания. Другое дело, русское духовенство лютеранского вероучения не оценило, а Максим Грек написал по этому случаю трактат «Против лютеран – слово о поклонении Святым Иконам».

Не оценил учение бывшего монаха-августинца и константинопольский патриарх Иоасаф II, к которому в 1573 году приехала лютеранская делегация. Однако от полемики иерарх Вселенской церкви уклонился, попросив больше не писать ему о доктрине, а писать «о дружбе».

Несмотря на неприятие лютеранства православными, Иван Грозный дал добро на постройку в России первой лютеранской церкви, а к концу царствования Михаила Романова в Москве насчитывалось уже более тысячи лютеранских семей.

Многие исследователи отмечают, что и при Иване Грозном, и при Борисе Годунове, и при первых Романовых протестантам жилось в России лучше, чем в любой другой европейской стране.

Необходимо оговориться, что лютеранам под страхом смерти было запрещено миссионерствовать в среде православных и обращать их в свою веру. Но история Реформации и лютеран – это в том числе часть истории России, поэтому нынешний юбилей для нашей страны не совсем уж чужой.

Диалог между лютеранами самых разных деноминаций (такова уж судьба протестантских церквей – постоянно дробиться на все новые и новые течения) продолжается и поныне. Православные от подобных дискуссий тоже не уклоняются. Понятно, что между «русскими» и «немцами» (в свое время эти слова употреблялись в России как синонимы православных и лютеран) существует огромное количество канонических и догматических разногласий, но ничто не мешает им вести диалог, например, в социальной или культурной сфере. И даже надеяться на большее.

«Обычно, когда лютеране говорят о попытках межцерковного диалога с православными церквями, первым делом вспоминают слова самого Лютера, сказанные на Лейпцигском диспуте 1519 года о «греческих христианах минувшего тысячелетия, которые не были под властью римского первосвященника, – рассказал газете ВЗГЛЯД лютеранин и специалист по истории лютеранства Виктор Сухотин. – Первые попытки контакта с Православием были предприняты еще при жизни Лютера через общину венецианских греков, но успехом не увенчались. В 1559 году, за год до своей смерти, преемник Лютера Филипп Меланхтон передал через православного диакона Димитрия в Виттенберг письмо патриарху константинопольскому Иоасафу ІІ «Великолепному». Никакой реакции на него со стороны Константинополя не последовало, и следующий контакт между церквями состоялся только в 1573-м. Несмотря на неудачу той переписки, она имела большое значение как для лютеранской, так и для православной догматики – и ни у православных, ни у лютеран, ведущих межцерковный диалог в наши дни, позиция патриарха и тюбингенских богословов не считается окончательным разрывом между церквями».